Игорь Носовский - Ясеневый турнир
Князь Дорхема достал Буревестник из ножен и поднял над головой. Его не волновало золото и другие призы. Всё его внимание было приковано к этому шедевру кузнечного дела. Полотно с дунгмарскими рунами было шире обычного, а рукоять была сделана из мамонтовой кости и обшита кожей. По легенде именно Буревестником был убит конунг Нового Дунгмара во время Первой Войны. Одного первый княжеский гвардеец не мог понять, – как это князь Легилль с такой лёгкостью расстался со столь бесценной реликвией.
Миртэл Тольберт смотрел на князя Амильтона с некоторой завистью. Казалось, этот человек знает больше других. Ему доступны все блага этого мира, а он швыряется ими и преследует какие-то собственные цели. Великий князь, достойный правитель.
Знать была приглашена на пир в честь победителя турнира. Столы для черни накрыли прямо на одном из ристалищ. Подавальщицы разносили паштет из печени, кислое вино, завернутый в капустные листы фарш, овощи, хлеб, луковый суп и квашеную капусту. Миртэлу должно было сидеть здесь, среди рядовых и монахов, среди пахарей и свинопасов. Но он теперь первый княжеский гвардеец и ноша его тяжела, но весьма приятна. Несмотря на проливной дождь, все места были заняты простолюдинами.
Онор Легилль уселся в свой паланкин и приказал трогать. После покушения князь перестал ездить верхом, предпочитая закрытые экипажи. Процессия более чем из пятидесяти дворян двинулась в сторону Тиобальдовой Мачехи для пира. Князья Аегилль и Амильтон ехали первыми. За ними двигались графы – те, кто предпочёл остаться в Ясеневом Городе до конца турнира. Следом шествовали бароны и виконты, все со своими штандартами. В небе отчего-то кружило воронье, противно каркая.
По городу вновь шерстили городские гвардейцы, которые всё ещё искали беглого полукровку и его спутника, тоже южанина. Странные вещи происходят. Орден Духа и Меча объявил, что в Худом Квартале этот странствующий бард занимался ворожбой. Якобы даже пострадали рядовые гвардейцы. О магах в Эндердале не было слышно уже долгие столетия. Церковь отлично позаботилась об этом, искоренив целые Ордена и загнав их в подполье. Другое дело Юхар, служащий пристанищем для всех, кто имеет хоть какое-то отношение к магии. Миртэл Тольберт был в этих делах несведущ, но отец всегда говорил ему, что самый могущественный институт Эндердаля – это церковь. «Они и магов победили, а уж остальные им и в подмётки не годятся». Миртэл всё же надеялся, что с полукровкой из Юхара произошла ошибка. Возможно, какой-то монах с пьяных глаз разглядел в нём мага… а возможно, наступает новый период, в котором церковь и маги сойдутся в очередной битве. Княжескому гвардейцу было не до этих мыслей, и он отогнал их прочь.
Князь Онор всю дорогу рассказывал Людвину Амильтону анекдоты, предлагал выпить, но тот наотрез отказывался, да и смеялся редко, так лишь для приличия. Когда кортеж приближался к кварталу Аегилль, Миртэла Тольберта нагнал княжеский брат. Маршал Филтон Аегилль, облачённый в турнирные доспехи, поприветствовал его и проговорил:
– Славный был бой, не находите?
– И в правду, славный, – согласился Миртэл Тольберт. – Под стать бойцам.
– Знаете, капитан, – задумчиво сказал герцог. – Я проникся к вам уважением сразу, как только получил письмо от Адри Аострикса. Я слишком хорошо знаю этого человека. Он никогда не стал бы просить за кого попало. Согласитесь, что вам несказанно повезло. Случай вознёс вас на столь высокий пост в столь юном возрасте. Я уверен, что у вас большое будущее.
– Благодарю, ваше превосходительство, – поклонился княжеский гвардеец.
– Нынешняя власть неустойчива, – продолжил герцог. – Ещё не раз в будущем могут возникать попытки свергнуть её. Я лишь хочу дать вам напутствие: никогда не сомневайтесь. Вы присягнули моему брату и должны умереть за него, если понадобится. Раз уж Единый уготовил для вас этот путь, следуйте ему до конца.
Маршал кивнул и устремился вперёд, опережая колонну. Миртэл Тольберт проводил его взглядом. Нет, такой человек не может участвовать в заговорах и мятежах. Он предан своему княжеству и его владетелю. До конца своих дней он будет осознавать, что его место занято старшим братом – распутным и бездумным. Но никогда он не поднимет меч на свою кровь.
Показались башни замка Тиобальдова Мачеха. Дозорные отсалютовали своему князю. Оранжевые шпили с развевающимися на ветру стягами вонзались в пасмурное небо. На стенах бродили лучники – ещё одно дополнение для безопасности Онора Аеггиля. У конюшен дворян ждали их конюхи и пажи. Те, кто отдавал коня, тянулись к главному входу в замок, стараясь побыстрее попасть в сухое место и отведать согревающего вина. Миртэл Тольберт, отпустив князя в Пировую Залу, остался дежурить у входа вместе с двумя городскими гвардейцами. Он лично проверял, чтобы даже самые приближённые к князю лица сдавали оружие. Мечи, кинжалы, молоты, булавы – все это поблёскивало в углу, превращаясь в безмерную кучу металла и дерева. Промокшие, словно утки, дворяне двигались дальше, оставляя за собой мокрый след.
Когда с формальностями было покончено и последнего гостя проводили на пир, Миртэл Тольберт позволил себе спуститься к остальным. Просторный зал с тремя огромными люстрами наверху, с каменными стенами, увешанными портретами правителей из дома Аегилль, встречал гостей музыкой. Менестрели натягивали струны, дураки бегали по залу, забавляя гостей. Стол был один – длинный и высокий, он мог вместить больше ста человек, однако и половина его не была занята. Во главе сидел князь Онор, рядом с ним расположился победитель – Аюдвин Амильтон, а с другой стороны брат – герцог Филтон Аегилль. Миртэл Тольберт занял своё место позади князя, и Онор Аегилль, будучи в прекрасном расположении духа, браво поприветствовал своего гвардейца.
Барон Эриц Рикмун налегал на вино, запивая горечь своего поражения. Братья Фоготы были сдержанны и учтиво общались с какими-то баронами из Глэндэля. Турин Эмельгем из Тиринбора выглядел подавленным. Он сидел рядом со своим маленьким племянником по имени Альвер, и глаза его были опущены. К вину и еде он не притронулся. Звучали тосты за князя Амильтона, за князя Легилля, за прекрасный турнир, за Эшторн, за Эндердаль. Пару раз кто-то даже крикнул «за короля», однако все восприняли это как шутку. Кто-то попросил Аюдвина Амильтона показать свой новый меч, но князь сделал вид, что не расслышал.
Члены Тайного Совета, все, кроме княжеского эмиссара Хенрика Буртона, восседали за отдельным столом, ибо титулов они не носили. Тэрион Аевард подозрительно косился на каждого гостя, Эдерис Бальмор – не обращая ни на кого внимания, поглощал перепелов и запивал их красным вином.
Вскоре в зале появился человек, лицо которого скрывал капюшон. По его синей робе стекали капли дождя, однако он довольно уверенно направился в сторону князя, и Миртэл Тольберт напрягся. Первый княжеский гвардеец преградил незнакомцу путь, взявшись за эфес своего меча, однако тот скинул капюшон, обнажив знакомое лицо. Лысый череп капеллана Гольвера Милатриса отражал свет сотни свечей. Он сделал вид, что не заметил Миртэла Тольберта, и гвардеец отступил, давая ход к Онору Легиллю.
– Ваше высокопревосходительство, – поклонился капеллан. – Я обязан отбыть из Ясеневого Города.
Онор Аегилль, уже порядком вкусивший вина, обернулся, глядя на Гольвера Милатриса снизу вверх.
– Куда это отбыть? – спросил он, жуя белое мясо. – У нас же пир.
– Вынужден заявить, что мои братья напали на след сбежавшего мага, – проговорил капеллан. – Сегодня утром он покинул столицу и отправился на юг по Грязному Тракту.
– Так поручите своим братьям гоняться за этим магом, – развёл руками князь. – Зачем вам лично этим заниматься? Присядьте, согрейтесь, выпейте вина.
– Должен заявить, что ситуация требует моего личного присутствия, – оглядываясь, проговорил Гольвер Милатрис.
Онор Легилль прищурился, изучая главу Ордена Духа и Меча. Он знал, что Гольвер Милатрис не станет размениваться по пустякам.
– Всё так серьёзно? – спросил князь.
– Да, – ответил капеллан, – с вашего позволения.
Он поклонился и покинул залу.
Глава XV
Из-за треклятого дождя он чихал уже второй день. Повозка, запряжённая плуговой лошадью, теперь с трудом преодолевала ухабы и колею Грязного Тракта. Дождь превращал главную дорогу восточного Эндердаля в непроходимые места. Амулет приятным теплом грел его грудь, и Фаруха спасало только это. Хотя, конечно, была ещё и Анли, да вот только в последнее время она сама не своя. Молчаливая, замкнутая. Барду показалось в какой-то момент, что она держит на него зло, но девушка развеяла его домыслы и, поцеловав его в лоб, уснула, накрывшись вымокшим плащом.
