Фрэнсис Бёрнетт - Маленькая принцесса. Приключения Сары Кру
И Сара начала писать:
«Надеюсь, Вы не рассердитесь на меня за то, что я пишу Вам, несмотря на Ваше желание не открывать своего имени. Пожалуйста, не думайте, что я хочу разузнать что-нибудь; мне только хочется поблагодарить Вас за Вашу доброту ко мне, за то, что все изменилось вокруг меня, как по волшебству. Я так благодарна Вам и так счастлива – и Бекки тоже. Нам обеим все это кажется чудом, и мы восхищаемся всем. Мы были так одиноки, так зябли и голодали, а теперь – подумайте только, как много сделали Вы для нас! И я не могу не сказать Вам: благодарю Вас – благодарю Вас – благодарю Вас!
Девочка, живущая на чердаке».Утром Сара оставила письмо на столе, а вечером его уже не было: оно исчезло вместе с посудой. Итак, она узнала, что ее друг-волшебник получил письмо, и была очень довольна.
Поужинав, Сара взяла одну из своих книг и стала читать вслух для Бекки. Вдруг какой-то звук около окна привлек их внимание.
– Там кто-то есть, мисс, – тревожно проговорила Бекки.
– Да, – сказала Сара, прислушиваясь. – Похоже, будто кошка царапается в окно.
Она встала и подошла к окну. Звук действительно походил на царапанье. Не обезьяна ли это, уже прибегавшая к ней в комнату? И сегодня она видела, как та, сидя на столе, грустно смотрела из окна соседнего чердака.
– Это, наверное, обезьяна! – прошептала Сара. – Я бы хотела, чтобы это была она.
Сара встала на стул и, тихонько приотворив окно, выглянула из него. На крыше лежал снег – он шел целый день, – а на снегу, около окна, сидела, съежившись, обезьяна. Когда она увидала Сару, черная мордочка ее жалобно сморщилась.
– Это обезьяна, – сказала Сара. – Она убежала с соседнего чердака и пришла к нам, на огонек.
Бекки тоже подошла к окну.
– Вы впустите ее сюда, мисс? – спросила она.
– Конечно, впущу, – весело ответила Сара. – На дворе холодно, а обезьяны привыкли к теплу. Я постараюсь заманить ее сюда.
Она открыла окно и, протянув руку, стала ласково звать обезьяну.
– Иди сюда, – говорила она, – я не сделаю тебе ничего дурного.
И обезьяна как будто поняла ее. Она не убежала и позволила Саре внести себя в комнату. А потом она свернулась у нее на руках и, захватив прядь ее волос, посмотрела на нее.
– Какая милая, милая обезьянка! – воскликнула Сара, целуя ее смешную головку и садясь к камину. – Ах, как я люблю маленьких животных!
Обезьяна была очень рада, что ее поднесли к огню. Сидя на руках у Сары, она с любопытством оглядела Бекки и, по-видимому, осталась довольна осмотром.
– Какая она безобразная, мисс! – заметила Бекки.
– Да, она похожа на очень некрасивого ребенка, – сказала Сара. – Но хорошо, что ты не ребенок, обезьянка. Твоя мама не могла бы гордиться тобою, и никто не осмелился бы сказать, что ты похожа на кого-нибудь из своих родственников.
Она прислонилась к спинке стула и задумалась.
– Может быть, ей неприятно, что она такая некрасивая, – сказала она, – и это постоянно лежит у нее на душе… Есть у тебя душа, обезьянка?
Но обезьянка только подняла свою маленькую ручку и почесала себе голову.
– Что вы будете делать с нею, мисс? – спросила Бекки.
– Я положу ее спать на мою постель, а утром отнесу индийскому джентльмену, – ответила Сара. – Мне будет очень жаль расставаться с тобой, обезьянка, но делать нечего. Ты должна любить больше всех ту семью, в которой живешь, а я не принадлежу к ней.
Ложась в постель, Сара устроила у себя в ногах теплое гнездышко для обезьяны, и та заснула, по-видимому, очень довольная своим помещением.
Глава семнадцатая
«Это она!»
На другой день трое детей Монморанси сидели в библиотеке индийского джентльмена и старались по мере сил развлекать его. Он сам пригласил их. В этот день должен был вернуться из путешествия мистер Кармикел, и он с нетерпением ждал его.
Мистер Кармикел пробыл в отсутствии гораздо дольше, чем ожидал. Приехав в Москву, он долго не мог найти удочеривших девочку русских, а когда ему наконец удалось напасть на их следы, оказалось, что они уехали. И ему пришлось остаться в Москве и ждать их возвращения.
Мистер Кэррисфард сидел в своем покойном кресле. Дженет, которую он любил больше остальных детей, поместилась около него на полу, а Нора сидела на табуретке. Перед камином лежала тигровая шкура. Дональд уселся верхом на голову тигра и прыгал на ней, воображая, что едет куда-то. И нужно сознаться, что он ехал довольно шумно.
– Не кричи же так, Дональд! – остановила его Дженет. – Когда приходишь кого-то развлекать, нельзя развлекать его, крича во все горло. Такое развлечение слишком шумно – правда, мистер Кэррисфард?
– Нет, ничего, – ответил он, потрепав ее по плечу. – Это отвлекает меня от мыслей.
– Хорошо, я буду сидеть тихо-тихо! – закричал Дональд. – Мы все будем тихи, как мышки!
– Мыши так не шумят, – заметила Дженет.
– Одна мышь не может, а много мышей могут, – возразил Дональд. – Тысяча мышей может.
– Не думаю, чтобы и пятьдесят тысяч могли, – строго сказала Дженет. – А мы должны быть тихи, как одна мышка.
Мистер Кэррисфард засмеялся и снова потрепал ее по плечу.
– Папа теперь уже скоро приедет, – сказала она. – Не поговорить ли нам о пропавшей девочке?
– В настоящую минуту я и не могу говорить ни о чем другом, – ответил индийский джентльмен.
– Мы так любим ее, – сказала Нора. – Мы называем ее «неволшебная принцесса».
– Почему же это? – спросил мистер Кэррисфард.
– Потому что, – ответила Дженет, – она хоть и не волшебница, но будет богата, как принцесса в волшебной сказке. Сначала мы называли ее волшебной принцессой, но это подходило к ней меньше.
– А правда ли, – спросила Нора, – что ее папа отдал все свои деньги другу, у которого были алмазные россыпи, а потом друг убежал? Он думал, что все деньги пропадут и считал себя вором?
– Но ведь на самом деле он не был вором? – заметила Дженет.
– Нет, не был, – сказал мистер Кэррисфард, взяв ее за руку.
– Мне так жаль этого друга, – продолжала Дженет. – Ведь он не виноват. Как он, должно быть, мучился, бедный!
– Ты сообразительная девочка, – сказал мистер Кэррисфард, сжимая ее руку.
– А рассказывали вы мистеру Кэррисфарду, – крикнул Дональд, – про бедную-девочку-но-не-нищую? Говорили вы ему, что она стала хорошо одеваться? Должно быть, и она пропадала, а теперь кто-нибудь нашел ее.
– Кэб! – воскликнула вдруг Дженет. – Он остановился у подъезда. Это папа!
Дети бросились к окнам.
– Да, это папа! – объявил Дональд. – Но никакой девочки с ним нет.
Маленькие Монморанси в одно мгновение исчезли из комнаты и сбежали вниз по лестнице. Так они всегда встречали отца. Слышно было, как они прыгали в передней, хлопали в ладоши и целовали своего папу.
Мистер Кэррисфард пытался встать, но снова упал в кресло.
– Не могу, – прошептал он. – У меня совсем нет сил!
– Нет, дети, – послышался голос мистера Кармикела. – Приходите через некоторое время, а теперь мне нужно поговорить с мистером Кэррисфардом. Ступайте к Рам Дассу и поиграйте с ним.
Дверь отворилась, и вошел мистер Кармикел. Он был как будто еще румянее обыкновенного и внес в комнату атмосферу свежести и здоровья. Но глаза его глядели грустно и тревожно, когда он пожимал руку больного.
– Ну, что же? – нетерпеливо спросил мистер Кэррисфард. – Девочка, которую удочерили русские…
– Не та, которую мы ищем, – закончил мистер Кармикел. – Она гораздо моложе дочери капитана Кру. Ее зовут Эмилией Кэрвю. Я видел ее и говорил с нею. Русские дали мне все нужные сведения.
Итак, снова неудача! Рука мистера Кэррисфарда безжизненно упала на колени, и он с отчаянием взглянул на своего приятеля.
– Значит, нужно начинать поиски сначала, – сказал он, – вот и все. Садитесь, пожалуйста.
Мистер Кармикел сел. Он любил этого больного несчастного человека. Сам он обладал таким прекрасным здоровьем и был так счастлив в своей веселой и любящей семье, что не мог не относиться с состраданием к горю и болезни. Если бы в этом доме раздавался хоть один звонкий детский голосок, он не казался бы таким печальным, как теперь. Бедный мистер Кэррисфард! Как мучительна, должно быть, эта постоянная гнетущая мысль о том, что дочь его друга брошена на произвол судьбы, и по его вине!
– Полно, полно! – сказал мистер Кармикел. – Мы найдем ее.
– Нужно приняться за поиски немедленно, – взволнованно проговорил мистер Кэррисфард. – Не придумали ли вы чего-нибудь?
Мистер Кармикел встал и начал ходить взад и вперед по комнате.
– Да, кое-что придумал, – ответил он, – но не знаю, выйдет ли из этого толк. Мне пришла в голову одна мысль, когда я ехал из Дувра.
– Какая?
– Мы все время искали девочку в парижских школах. Попробуем поискать ее в лондонских. Вот к какому заключению я пришел.
– В Лондоне много школ, – сказал мистер Кэррисфард. – Да и здесь, рядом, есть школа.
