Виктория Ледерман - Календарь ма(й)я
– Он нас не запер, – прошептала Лена, округлив глаза.
Глеб подскочил к двери и выглянул в коридор.
– Карась, беги! Быстрее! – Один? – изумился Юрасик. – А вы?
– Он сейчас вернется. Мы закроем дверь и будем тянуть время. Может, он не сразу поймет, что тебя нет. Бери фотку и беги. – Глеб сунул в руки Юрасику тетрадь с фотографией.
– Но почему я?
– Больше некому. У тебя же там дед! Беги через туалет, под лестницей. – Глеб вытолкнул его за дверь. – Там нет решетки на окне, я проверял.
– Ты что, забыл? Там темно, – испуганно прошептал Юрасик. – Я не смогу!
– Сможешь, Юрок! Надо!
Глеб аккуратно и почти беззвучно захлопнул дверь.
ЮрасикЮрасик остался в кромешной тьме. Он поднял майку и подсунул тетрадь под ремень джинсов, чтобы освободить руки. Потом неуверенно направился по коридору к тусклой полоске света с первого этажа. Юрасик почувствовал, как его охватывает отчаяние при одной мысли, что придется идти по темной безлюдной улице. «И вовсе не безлюдной, – уговаривал он себя, – и не темной. Это же большой город, там полно фонарей и людей». Добравшись незамеченным до туалета под лестницей, Юрасик подошел к окну и потеребил щеколду. Она поддалась довольно легко, но с рамой пришлось повозиться. Окно распахнулось с оглушительным треском, и беглецу показалось, что этот звук услышали во всем здании. Он замер, прислушиваясь. Мужские голоса гулко отдавались по всему этажу, переплетаясь с телевизионным шумом футбольного матча.
Юрасик встал коленями на подоконник и высунулся наружу. Вообще ничего не видно. Жаль, что он не догадался взять с собой фонарик! И телефоном не посветишь – отобрали. Кто знает, что там, под окном? Вдруг что-то острое или вообще яма? Юрасик с трудом перекинул ноги на улицу, перевернулся на живот и стал понемногу съезжать вниз, как тогда, из окна у крестной. Этот способ показался ему наиболее удобным и безопасным. Окно находилось невысоко от земли, он приземлился удачно, и ему даже удалось удержаться на ногах.
Юрасик взглянул на часы – три минуты одиннадцатого. Он направился вдоль стены к ближайшему углу здания, но, выглянув из-за него, отпрянул назад. Он чуть не вышел в освещенный прожектором двор, к парадному крыльцу отделения полиции. Пришлось вернуться к светящемуся окну на торце здания. Юрасик огляделся, насколько позволял ночной мрак, и решил идти туда, откуда доносился шум проезжающих машин. Нужно было выйти к дороге и сесть на какой-нибудь транспорт. Перебежав к соседнему дому, Юрасик замер на углу. Дом казался мрачным и неживым, ни в одном окне не горел свет. А может, это был не дом, а какое-то учреждение, и по ночам там просто никого не было. Тем не менее Юрасик запаниковал. Ему предстояло вступить в эту плотную черноту без единого проблеска и пройти вдоль длинной стены несколько метров. Напрягая зрение, он вглядывался во тьму и не мог сделать ни шагу. Беглец понимал, что его начнут искать и найдут очень быстро, вот на этом самом углу. И ребята будут смотреть на него с презрением. Ведь он один мог спасти их. Но не спас. Они на него надеялись, а он струсил, испугался темноты, как маленький. Они будут думать, что он неуклюжий и трусливый, и будут правы! Что это за побег – героически вылезти из окна и встать столбом у соседнего дома?
Юрасик отчаянно шагнул за угол и даже сделал несколько коротких шагов. Тьма окутала его, он будто погрузился в черную дыру без света и воздуха. На мгновение ему показалось, что он ослеп и оглох. Юрасик судорожно вздохнул. Сердце бешено билось в горле, в висках резкими толчками пульсировала кровь. На него стремительно надвигалось ЭТО. Противный, липкий, выворачивающий душу страх, который врач называл фобией. Он хотел, чтобы Юрасик боролся. Но Юрасик знал одно: с ЭТИМ бороться невозможно. Леденящее, оно выползло откуда-то изнутри, из глубины живота, и мгновенно сковало горло. Осталась только небольшая щелочка, через которую едва проходил воздух. Юрасик с трудом переставлял ноги, через каждые два шага останавливался и сгибался пополам, пытаясь глубоко вдохнуть. Но вдох не получался, воздух до легких не доходил. Кружилась голова и нарастала боль в грудной клетке. Запнувшись обо что-то, он упал и понял, что у него нет сил подняться.
Юрасик сидел на земле, скорчившись от боли в груди и хватал ртом воздух. Он больше не мог двигаться ни вперед ни назад. Сердце колотилось с такой скоростью, что казалось, оно сейчас слетит со своей оси. Панический ужас нахлынул на него гигантской волной и потопил с головой.
Глеб и ЛенаРассеянный дежурный вспомнил о своих узниках только минут через двадцать, когда закончился матч. Принеся стаканы и сахар к закрытой двери, он обнаружил, что оставил ключи внизу.
– Эй, вы там живы? – спросил он через дверь, даже не догадываясь, что она не заперта, а просто плотно прикрыта.
– Живы, – недовольно отозвался Глеб. – И сыты. Попили чайку из стаканов, спасибо большое!
– И сахару вдоволь наелись! – воскликнула Лена, которую Глеб заставил подать голос. Так, на всякий случай. Чтобы у дежурного даже мысли не возникло, что они не в полном составе.
– А я не обязан вас обслуживать! – рассердился Миша. Он был явно не в духе. Видимо, его любимая команда проиграла, несмотря на последний гол. – Когда смог, тогда и принес. А будете хамить, вообще ничего не получите.
– Ну и не надо, – ответил Глеб. – Мы уже спать легли.
– Ну и спокойной ночи! – рявкнул дежурный и удалился, позвякивая стаканами.
– Все, теперь можно бежать, – сказал Глеб, выждав минут пять. – Он долго не вернется.
– Зачем нам бежать? – спросила Лена. – Мы Юру все равно не найдем. Мы даже позвонить ему не сможем.
– Ну и что? Мы поедем прямо к отелю. Там и встретимся.
– А ты знаешь, как найти этот отель?
– Спросим у кого-нибудь.
Глеб потушил в кабинете свет и осторожно открыл дверь. Бесшумными тенями они с Леной выскользнули в коридор, добрались до лестницы, ведущей вниз, и на цыпочках пошли по ступеням. Спустившись на первый этаж, они нырнули под лестницу и в дверях туалета нос к носу столкнулись с выходящим оттуда дежурным Мишей.
ЮрасикОн не знал, сколько прошло времени, может, одна минута, а может, целый час. Он ничего не ощущал, кроме боли и удушья. Ему казалось, что вот еще мгновение, и он умрет. Но почему-то не умирал. В какой-то момент он с удивлением обнаружил, что ему становится легче. Боль в груди по-прежнему была очень сильной, и дышал он хрипло и надсадно, и в животе плотно сидел комок льда, но паника немного отступила. Страх ворочался где-то в глубине и уже не окутывал с ног до головы. Юрасик попытался подняться, однако ноги не слушались. Тогда он встал на четвереньки и сделал шаг, потом другой. Юрасик старался выровнять дыхание, набирал воздух очень медленно, как учил врач, а выдыхал еще медленнее. На вдохе продвигался на четвереньках, а на выдохе останавливался и отдыхал. Раз-два-три – вдох… Раз-два-три-четыре-пять – выдох… По мере того как приближалась цель, дышать становилось легче. Юрасик уже различал спасительный угол здания и деревья, а за ними – свет уличного фонаря. Наконец он добрался до конца дома и, держась за стену, поднялся на ноги. До шумной и светлой улицы осталось совсем немного – еще один короткий дом и небольшой дворик с детской площадкой. «Все равно дойду», – стиснул зубы Юрасик и, превозмогая боль в груди, упрямо двинулся вперед.
На освещенную фонарями улицу он выбрался обессилевший, на трясущихся ногах, и в изнеможении свалился на скамейку возле трамвайной остановки. Часы на руке показывали пятнадцать минут одиннадцатого. Неужели прошло всего двенадцать минут с того момента, как он вылез из окна? Не может быть! Ему казалось, что прошла целая вечность.
Скоро Юрасику стало легче, сердце успокоилось, дыхание пришло в норму, и его охватила радость. Он смог! Он дошел!
Но нужно было спешить, ведь ребята надеялись на него и ждали результатов. Да и находился он слишком близко от районного отделения полиции. Наверняка там уже спохватились и ищут его. Поэтому нужно сначала отъехать на безопасное расстояние, а потом выяснять, как добраться до отеля «Южный ветер».
Юрасик сел в первый же подошедший к остановке трамвай.
На отчаянные вопли дежурного прибежали еще два человека, один в форме капитана полиции, другой – в гражданской одежде. Полицейские вновь заперли ребят в том же кабинете и прочесали все здание и прилегающую к нему территорию. Потом вернулись и устроили пленникам допрос, пытаясь выяснить, куда делся их спутник. Глеб дерзил, Лена подавленно молчала. Видя, что от них ничего не добиться, капитан сказал, что сейчас они сообщат всем патрулям приметы беглеца и его очень скоро приведут обратно.
– Ну что? – сердито спросила Лена, когда полицейские ушли. – Зачем было бежать? Сидели бы себе тихонько, они до сих пор не опомнились бы. А теперь его схватят.
