Эдуард Веркин - Искусство требует жертв. Видеоклип на «отлично»
Кроме бумаги, комната была завалена квадратиками шоколада, поломанным печеньем, огрызками яблок, сушками, орешками и курагой. Видимо, Жмуркину не хотелось отрываться на еду, и он подкреплял свои силы не отходя от кассы. От всего этого комната Жмуркина приобрела вид обиталища безумного гения. Да и сам Жмуркин выглядел соответственно: волосы растрепаны, пальцы в чернилах, лицо тоже в чернилах, глаза по-вампирски красные. Одет интересно: тельняшка, на шее толстый кожаный ошейник, позаимствованный, видимо, у Снежка, широченные штаны, сшитые то ли из толстой джинсы, то ли вообще из брезента.
– Мама сшила мне штаны из березовой коры… – прокомментировал жмуркинское одеяние Витька.
– Работаешь, говоришь? – Генка взял вазочку с орехами и опрокинул себе в рот. – Это хорошо…
– Работаю-работаю, – угрюмо сказал Жмуркин. – А вам чего надо?
– Что значит «чего надо»? – Генка швырнул в Жмуркина подушкой. – Ты сказал, что напишешь сценарий, и исчез почти на целую неделю! Сценарий готов?
– Я пишу. – Жмуркин умудрился указать глазами как-то сразу на всю комнату. – Работаю.
– На пишущей машинке? – спросил Генка. – Ты что, компьютер не мог раздобыть на пару недель?
Жмуркин посмотрел на Генку с презрением.
– Компьютер – это для простонародья… – сказал Жмуркин.
Витька не выдержал:
– Человек с фамилией Жмуркин вряд ли может рассуждать о вопросах происхождения.
Жмуркин надулся и промолчал. Он уже неоднократно заикался о том, что ему не очень повезло с фамилией, все-таки «великий режиссер Жмуркин» как-то не звучит, как-то не так, по-детсадовски. Поэтому свою родовую фамилию Жмуркин собирался сменить на более благородную и более кинематографическую. Желательно даже двойную. Пецкин-Чарторыжский, Топоров-Лудилин, Дурново-Игнатьев… Жмуркинская мама была против, но сам Жмуркин считал, что ему видней.
Витька добивал Жмуркина:
– Человеку с такой фамилией лучше всего работать… на кладбище. Или в морге. Слушай, Жмуркин, это ведь роскошно – работать в морге. Тихо, спокойно, хорошо.
– Это мы еще посмотрим, кто где работать будет, – огрызнулся Жмуркин. – Посмотрим, кто в морге будет работать, посмотрим, кто без счастья останется…
– Ну ладно, – остановил спор прагматичный Генка. – Показывай лучше, чего ты тут наработал?
– Ну… – протянул Жмуркин. – Я в процессе, я в поиске, так сказать…
– И чего наискал? – Генка наклонился и поднял с пола листок.
Генка повертел листок и так и сяк, ничего не обнаружил и бросил на пол. Поднял другой листок. Прочитал вслух:
– Концепция клипа. Автор Жмуркин…
– Он себя уже только по фамилии называет, – сказал Витька. – Феллини[3], Стоун, Лукас, Жмуркин…
– С вашими коматозными мозгами этого не понять, – вздохнул Жмуркин и принялся обматывать палец ноги подозрительно грязным бинтом. – Плох тот солдат, что не хочет стать генералом…
– Слышь, Ген, он генералом стать хочет. Генерал Жмуркин, откушав икры и раковых шеек в белом вине, поехали в оперу…
– Концепция клипа, – продолжил чтение Генка. – Автор Жмуркин. Для того чтобы снять клип… Дальше ничего нет.
Генка поднял другой листок, прочитал то же самое.
– Ты что, – Генка посмотрел на Жмуркина уже серьезно, – за неделю написал одно предложение? Даже не предложение, а какую-то фигню?! «Для того чтобы снять клип…» Ты, сценарист! Полоскал нам мозги столько лет, а теперь не можешь сочинить вшивенький сценарий!
– Не могу, – Жмуркин дохромал до дивана и свалился в бумаги. – Ничего в голову не приходит. Пустота…
– А крику-то было…
– Вдохновение – это тебе не компот! – крикнул Жмуркин. – Пегас – не старая кляча, я не могу его между ушами плеткой нахлестать!
– Уши Пегаса… – Витька сочувственно посмотрел на изможденного сочинителя. – Хорошее название. А еще лучше – «Соленые уши Пегаса Жмуркина».
Генка никакого сочувствия не испытывал, он собирал разбросанную бумагу в стопку и периодически постукивал этой стопкой себя по голове. После чего поглядывал на Жмуркина, жутко улыбался и добавлял к стопке бумагу.
– Ты, Жмуркин, сам хотел клип снимать, – приговаривал Генка при всех этих манипуляциях. – Сам на все подписался, сам деньги у Теплякова взял, сам их потерял. Это тебе клип нужен, это по тебе военное училище плачет! Нам мозги полоскал, орал: дайте мне камеру – я горы сверну, я такого понаснимаю! Ты что, забыл уже?
– Помню-помню, – примирительно проныл Жмуркин. – Только ничего не получается. Чего я только не перепробовал! И рыбу ел для убыстрения мозгов, и шоколад, и орехи. Впустую. Потом в Интернете прочитал, что морская капуста полезна, купил сразу пять банок и съел. Два дня к животу грелку прикладывал.
– Поспособствовало? – осведомился Витька.
– Нет. В смысле, грелка поспособствовала, а капуста нет. Мозги не убыстряются.
– Я тебе удивляюсь, Жмуркин, – сказал Витька. – Как можно пытаться убыстрить то, чего нет в природе?
Жмуркин не ответил. Витька взял какой-то сушеный банан и принялся его безнадежно жевать. Генка складывал из бумажного листа самолетик. Жмуркин рассказывал дальше:
– Пробовал утром писать, пробовал вечером – ничего. Ноги в холодную воду совал… Бесполезно. Вчера даже вниз головой подвешивался, думал, кровь к мозгу прильет – мысли придут. Не пришли.
– Мне кажется, по-другому надо. – Генка запустил самолетик, тот описал по комнате круг и опустился на люстру. – Мне кажется, надо сначала песню придумать, потом к ней музыку записать, а потом уже, в третью очередь, сценарий для клипа сочинять.
Витька согласно угукнул – сушеный банан застрял в зубах и намертво заклинил его артикуляционный аппарат.
– Сначала сочиняется клип, – авторитетно заявил Жмуркин. – Затем к нему пишется песня. Сначала классный видеоряд, затем классная музыка. Так все крутые знаменитости делают. Только таким способом создаются суперклипы. А у тех, кто поступает наоборот, получается всякая дрянь.
– Если тебя слушать, то получается – телега идет впереди лошади, – сказал Генка. – Как-то ненормально. Лучше сначала песню. То есть стихи.
– Стихи у нас Витька пишет, – язвительно сказал Жмуркин. – Вот пусть он и старается. А я потом уж со сценарием как-нибудь разберусь.
Генка посмотрел на Витьку. Тот все еще не мог расцепить скованные бананом челюсти. Генка зыркнул на Жмуркина. Жмуркин слетал в кухню и притащил графин с морсом. Витька отхлебнул.
– Жмуркин, баран, с чего ты взял, что я пишу стихи? – зло спросил он. – Я стихов ни разу в жизни не писал!
– Ладно гнать-то! – не поверил Жмуркин. – У тебя же на физии написано, что ты стихи сочиняешь!
– Сочиняешь? – Генка посмотрел на Витьку пристально.
– Нет! – крикнул Витька. – Не сочиняю! Не сочиняю!
Это было правдой. Витька никогда не сочинял стихов. Иногда, правда, он писал юмористические эпиграммы на политиков и одноклассников, но никому свои произведения не показывал. А за серьезные стихи Витька и вообще не брался. Боялся просто.
– Даже если ты и не сочинял стихов, – Жмуркин достал откуда-то теннисный мяч и принялся долбить им об стену, – даже если ты и не сочинял стихов, то ты их до фига читал! Значит, и сам сочинить сможешь. Все писатели – бывшие читатели, данный факт широко известен…
Витька рассмеялся.
– Тепляков велел закончить через четыре недели. – Генка посмотрел на календарь. – К августу. В военных училищах как раз в августе набор… Одну неделю ты уже угробил.
– Витька, – Жмуркин умоляюще посмотрел на Витьку, – ты же можешь! Давай помоги! Сочини чего-нибудь!
Витька с сомнением прищелкнул языком.
– Витька, – Жмуркин бухнулся на колени, – Витька, все отдам, все!
– У тебя же ничего нет, – сказал Генка. – Тебе же отдавать нечего. А скоро тебя вообще в солдаты забреют…
– Витька! – Жмуркин сделал умоляющий жест.
– Мне нравится, когда он такой, – сказал Генка. – А тебе?
– Мне тоже, – согласился Витька. – Только пусть он еще стенает. Жмуркин, стенай и называй себя дураком.
Жмуркин стал стенать. И дураком себя называть тоже.
– Это больше похоже на завывания, – сказал Витька. – Ну да ладно, Жмуркин, я тебе помогу. Попробую помочь. Но даже если я напишу какие-нибудь стихи, у нас вряд ли что-нибудь получится…
– Почему? – Жмуркин быстро поднялся с колен. – Почему это не получится?
Генка с сожалением посмотрел на Жмуркина:
– Потому что надо музыку сочинить, надо спеть, надо все свести воедино. Это за двадцать минут не делается…
– Это делается за день, максимум за два, – Жмуркин уже рылся в своей записной книжке. – У меня есть один чувак, он в музыкальной студии работает. У них там разных треков – двадцать тысяч, на любой вкус, бери слова и вставляй. Я спою, он отфильтрует, наложит на музыку, аранжировки всякие сделает, потом с видео состыкует – у них компьютеры специальные есть. И возьмет недорого.
