Игорь Носовский - Ясеневый турнир
– Никаких указов о бесплатной выпивке я не знаю, – настаивал на своём Игнат.
– Вот мой тебе указ, – достав из ножен меч, проговорил гвардеец, – наливай пиво, а ты иди сюда.
Он схватил за руку Анли, и она взвизгнула, пытаясь вырваться. Сердце Фаруха едва не вырвалось из груди. Попрошайка Ябс, почуяв неладное, успел ретироваться. Гвардеец притягивал к себе Анли, пытаясь понюхать её волосы. Игнат сжимал под стойкой арбалет, раздумывая о последствиях. В конце концов, Фарух не выдержал. Он вскочил из-за стола и выкрикнул:
– Отпусти её!
Он сделал шаг назад и уже успел пожалеть о содеянном, но было поздно. Один из рядовых проговорил:
– Это тот самый полукровка, которого разыскивает весь город!
– Точно, он! – подтвердил его сослуживец.
Главный пристально впился своим взглядом в Фаруха и улыбнулся, предвкушая, какую награду он получит за поимку преступника. Он небрежно отбросил Анли в сторону и направился к Фаруху. Ещё трое гвардейцев обнажили мечи, и Фарух поёжился от скрежета стали.
Бард попятился к выходу, готовый ретироваться в любой момент, однако ноги его плохо слушались.
– Снова убежит, подрежьте ему ноги! – выкрикнул один из рядовых, окружая Фаруха.
Рыжебородый приблизился к полукровке и приставил меч к его горлу. Неужели это конец? Мысль о такой нелепой смерти на долю мгновения поселилась у барда в голове. Выжить после бойни в Лунной Розе и умереть в зале Дивного Пивня от рук неотёсанного гвардейца. У самой смерти, похоже, на персону Фаруха были иные планы. За одним из ближайших столов в масляной лампадке едва теплился огонек. Он вот-вот был готов затухнуть, издевательски потрясаемый сквозняком. Однако он почему-то сделался больше, осветив мрачный угол, а затем в одночасье разросся до таких размеров, что в общей зале стало жарко, будто в парильне. Фарух всё это время смотрел на огонёк, как будто призывая его к помощи.
Гвардеец, приставивший меч к горлу барда, оглянулся, чтобы посмотреть, что происходит за его спиной. Температура в комнате к тому времени стала настолько высокой, что и рыжебородый воин, и сам Фарух тут же покрылись испариной. Когда гвардеец вновь обратил свой взор на барда, он ахнул и меч выпал у него из рук. Он затрясся и сам теперь начал пятиться назад, выкрикивая нескладные ругательные фразы. Фарух, удивлённый столь резкой переменой в настрое рядового, почувствовал какое-то лёгкое тёплое прикосновение к правой руке, которой он старался прикрыться от удара мечом. Амулет на груди стал горячим. Опустив глаза, Фарух едва сам не закричал от увиденного. Его ладонь, сжатая в кулак, горела в огне. Пламя нежно облизывало его пальцы, не причиняя вреда коже. Наоборот, это было настолько приятно, что он даже слегка улыбнулся. Полукровка поднял руку до уровня глаз и разжал ладонь. Огонь всё ещё плясал теперь уже на открытой ладони, как будто подчиняясь его воле. Это было похоже на сон. Может, и вправду, он всё ещё спит там, наверху, в комнате Анли? Хотелось бы в это верить…
Каждый, кто стал свидетелем произошедшего, теперь с неистовым удивлением смотрел на Фаруха. Гвардейцы пятились назад в ужасе, Игнат застыл у стойки, будто статуя, Анли со слезами на глазах не верила в происходящее. Один только меднокожий южанин в алом камзоле с интересом наблюдал за Фарухом.
Огонь на ладони барда тем временем медленно угасал, а вместе с ним уходило и тепло амулета. Гвардейцы переглядывались, не решаясь на какие-либо действия. Вдруг меднокожий поднялся со стола и поравнялся с Фарухом. Он был невысок и худ, пахло от мужчины пряностями.
– Ну, чего встали? – обратился он к гвардейцам с нескрываемым презрением. – Прочь отсюда, пока ноги ходят!
– Ты говоришь с представителями городской гвардии, смерд! – выпалил рыжебородой и сделал шаг вперёд, завидев, что огонь на ладони Фарух исчез. – За каждое твоё слово я спрошу с тебя сполна.
Меднокожий прищурился и принял совершенно неестественную позицию. Левая его рука вытянулась вперёд, правая согнулась в локте, а ладонь сжалась в кулак. Он расставил ноги, согнутые в коленях и сделал резкое движение вперёд, разжав кулак правой руки. Все эти действия заняли у меднокожего всего несколько мгновений, но результат был налицо. Невидимой волной рыжебородого гвардейца отбросило на несколько футов назад. Воздух исказился, став оружием в руках меднокожего. Рядовой, ударившись спиной о стену, рухнул наземь с лязгом тяжёлых лат.
– Маг! – выкрикнул кто-то. – Они ворожат в городе!
– Зовите братьев Ордена Духа и Меча! Зовите капеллана Милатриса!
Суматоха поглотила Дивный Пивень. Кто-то в ужасе метался, пытаясь покинуть заведение. Гвардейцы сбились в кучу, отступая к выходу. Ничего не понимающая Анли утирала слёзы, взывая к Фаруху.
– Нужно убираться отсюда, пока не поздно, – проговорил меднокожий, всё ещё находясь в своей странной позиции. Он глядел по сторонам в ожидании атаки.
– Кто вы? – покосившись на незнакомца, спросил Фарух.
– Мэтр Фэриор Острич, – протянув руку, представился тот, – истинный маг, член Ордена Рофура. Для меня честь познакомиться с вами. – Таких фраз в свой адрес Фарух за всю свою жизнь не слыхал. – Однако для бесед это не самое подходящее место. Совсем скоро сюда нагрянет целая армия из монахов Духа и Меча, тягаться с которыми у нас нет никаких шансов.
Фарух согласился со сказанным. В человеке этом пульсировала какая-то скрытая сила. Истинный маг. Как часто он слышал истории о выдающихся волшебниках Юхара. За всю свою жизнь в Эндердале Фарух уже и сомневаться начал, что таковые на самом деле существуют.
Гвардейцы тем временем спешно покинули трактир, звеня доспехами. Внутри остались лишь Фарух, Фэриор Острич, мошенник Родин и Игнат с дочкой.
– Куда мы уходим? – спросил Фарух.
– На юг, – ответил Фэриор Острич. – Самое безопасное место для тебя сейчас – это цитадель Ордена Рофура.
Юхар. Это слово бархатом прозвучало в ушах Фаруха. Дом. Пески, пальмы, глиняные одноэтажные дома, дымные рынки, лавки с пряностями и безжалостное солнце. Всё это он оставил далеко в детстве, променяв родные земли на замки и трактиры.
– Прошу тебя, Фарух из Когорота, не задавай больше вопросов, – выглядывая в окно, проговорил Фэриор Острич. – Я обо всём тебе расскажу позже. Теперь же нам нужно поскорее покинуть Ясеневый Город.
Фарух кивнул в знак согласия, однако взгляд его встретился со взглядом Анли, которая испуганно смотрела на барда.
– Я не могу уйти без неё, – вдруг сказал полукровка, остановившись в проходе.
– С чего это ты думаешь, что она пойдёт с тобой? – спросил Игнат, поглаживая арбалет.
– Пускай сама выбирает, как ей поступить, – сказал бард. – Только я прошу тебя, Анли, делай выбор сердцем.
Девушка ни на миг не раздумывала. Он виновато посмотрела на отца и подбежала к Фаруху, заключив его в крепкие объятия.
– Я пойду с тобой хоть на край света, – прошептала она.
Бард почувствовал облегчение после этих слов. Впервые за всю свою жизнь, он был не одинок, и именно она, Анли, теперь придавала ему сил и уверенности.
– Прости, папа, – едва не плача, сказала она. – Я вернусь, обещаю. Мы не прощаемся навсегда.
Игнат с выпученными глазами не знал, что и делать. Он то наставлял арбалет на покидающую Дивный Пивень троицу, то гладил себя по лысине, а в конце концов расплакался навзрыд.
Глава XIII
Тэрион Аевард подкинул полено в печь, и огонь снова ожил. Убранство в горнице было мрачным и обыденным, под стать её хозяину. На стене лик Единого, шкаф с сотней различных книг, два окна и большой письменный стол. Первый советник князя Онора Аегилля – высокий, худощавый, с резким лицом, на щеках которого проступала густая чёрная щетина, прохаживался вдоль комнаты. Худородный простолюдин, выбившийся на верхушку власти благодаря своей жёсткости и уму. Облачённый в серый дублет из кабаньей кожи, подпоясанный добротным ремнём, этот человек внушал неприязнь присутствующим. Дядя Турин сидел в одном из кресел, почёсывая усы и заметно волнуясь. Подле него расположился Альвер, в недоумении поглядывающий то на Быка, то на остальных. Граф Аори Таэрон с двумя сыновьями сидел на противоположном конце комнаты.
Огонь в камине потрескивал, пожирая свежее полено и заглушая звуки улицы. За окном заморосил дождь. Вот и настоящая осень пришла с первыми днями месяца Преддверия. Скоро сточные канавы Ясеневого Города наполнятся водой, Грязный тракт станет непригодным для путешествий, а порт в Сосновой Гавани закроется до весны.
– Прискорбно осознавать, что человек – существо неблагодарное, – заключил Тэрион Левард своим шелестящим голосом и посмотрел на Аори Таэрона. Взгляд его холодных серых глаз пронзал насквозь. – Шестьсот лет назад, когда у власти в Эшторне встал малолетний князь Тиобальд Аегилль, княжеством по сути правила его мачеха. Жёсткая была женщина, властная, но роду не благородного. У неё были глаза в каждом графстве, она полностью держала ситуацию под контролем, многим правителям на зависть. Бывало, дворяне совершали попытки к мятежу, дабы свергнуть эту женщину, контролирующую малолетнего князя, но ни одна из них не увенчалась успехом. Она воспитала Тиобальда сильным и справедливым правителем, за что он, когда достиг шестнадцати лет, даровал ей земли к северу от Ясеневого Города. Так было основано графство Корнэйл и его столица – Сосновая Гавань, а родовой замок дома Аегилль с тех пор носит имя Тиобальдова Мачеха.
