Наталья Корнилова - Вся жизнь – игра
– М-м-м?..
– Леонид Ильич говорит, что сейчас он не может, – перевела Анна Ивановна, – а что случилось, Родион? На вас лица нет! Маша, что, в самом деле?..
В этот момент дверь отворилась и на пороге неслышной тенью появилась Елена. Ее лицо было одного цвета с простыней, в которую она была завернута. За ней возник Маминов, который также был в одной простыне, в придачу она с него спадала самым предательским образом. По его виску и щеке текла кровь, он прихрамывал, а на обнаженном плече красовался здоровенный синяк.
Я обернулась к ним и произнесла:
– Вот на ком лица нет, Анна Ивановна. А вы говорите!..
Анна Ивановна так и подскочила, как подброшенная мощной пружиной.
– Господи, доченька! Что случилось? Что такое?.. Ну говори же!
– Только что какие-то люди похитили моего отца и, быть может, убили его, – проговорил Маминов одними губами.
– Нет, просто увезли на вертолете, – поправил присутствующий тут же Миша Филипчук. – Там их целая команда. Одного мы почти поймали, но его успели снять… э-эх!.. хорррошим таким выстрелом!
– Здоровый… в черной маске, – выговорила Лена и упала в кресло. – Они забрали Пал Борисыча. Он, тот… он мог убить нас… толкнул Лешу, Леша упал на дно бассейна. Я даже ничего не поняла, как… что…
Она не плакала, но пугающее своей безжизненностью одеревенение расползалось по ее тонкому бледному лицу. Маминов-младший же просто молчал. Шок.
– Гымм? – прозвучал голос Леонида Ильича. – Хты-ы-ы…
– Идиот! – явственно пробормотал себе под нос Родион и обратился к Анне Ивановне: – Кто знал о существовании эвакуационного подземного тоннеля, ведущего из бассейна?
Та, потрясенная услышанным, опустилась в кресло и на вопрос ответила только после того, как босс дважды повторил его.
– А… ну конечно. Леонид Ильич знал… я… ну, Леночка знала. Это еще при СССР, когда Леониду Ильичу выделили эту дачу в пользование… еще тогда сделали. А когда бассейн перестраивали, его, тоннель этот, решили оставить… из соображений безопасности.
– Маминовы тоже знали? Вы знали об этом тоннеле, Алексей Павлович?
Тот вздрогнул и поднял на Родиона Потаповича стеклянный взгляд:
– Я? А, ну… да как… нет, я не… не знал. Да и зачем мне? Это же… это же не мой дом.
– А отец Валентин, который сегодня так отличился примерным для духовного лица поведением? – вкрадчиво осведомилась я, пристально глядя на Анну Ивановну. Она только пожала плечами:
– Разве его это касается? Нет, конечно. А почему вы спросили именно об отце Валентине? Вы что, Маша, подозреваете его в чем-то… в причастности к похищению Павла Борисовича? Господи… похищение… Неужели это на самом деле и я не брежу?
– Брррежу-у-у… – отозвался Леонид Ильич и издал носом трубный звук, сродни тому, от которого посыпались стены Иерихона.
– Все разыграно как по нотам, – произнесла я, – дождались, когда все гости напьются и потеряют контроль над ситуацией… появились в сауне в тот момент, когда в ней находились только Маминов-старший в невменяемом состоянии на этом пресловутом надувном матрасе и Елена… музыка эта, за которой не слышно шума вертолетных винтов за домом. Кто-то определенно из дома руководил операцией.
Родион пристально посмотрел на Лену. Несмотря на ее едва сдерживаемые слезы, она казалась более вменяемой, чем впавший в какой-то жуткий столбняк Алексей Павлович. Босс адресовался к ней с коротким вопросом:
– Как все это произошло?
– Мы с Лешей занимались сексом, – отрешенно произнесла Лена. – Бассейн опустел, мы не заметили, как… они спустили воду. А мне и ему, сами понимаете, было не до того. Мы так редко это делаем, а тут вдруг так хорошо… у нас давно так не… вот. А Павел Борисович нам не мешал, он был пьян и крепко спал. Да нам и все равно было. И вот… меня он отшвырнул, Лешу головой о дно, а его, Пал Борисыча, в люк – и дело с концом.
– Но как они узнали… как выбрали момент, когда вы останетесь одни и именно в сауне? – сказала я. – Ведь у них уже и вертолет был наготове.
– Элементарно, – отозвалась Анна Ивановна, уже почти обретшая свое отличительное хладнокровие. – Этот тоннель имеет сообщение с вентиляционным ходом. Залез кто-нибудь в вентиляцию… и смотрел через решетку.
– Но вы понимаете, Анна Ивановна, что этот кто-то – один из приглашенных вами гостей? – четко выговорила я.
– Да… да.
– А где пресвятой отец Валентин, хотела бы я знать?
Хозяйка дачи взглянула на меня с тревогой и неприкрытым изумлением. В этот момент Леонид Ильич снова басовито всхрапнул и замычал во сне.
– Пусть его поищут, авось и найдут, – загадочно сказал Родион Потапович. На поиски отца Валентина немедленно отрядили троих охранников и, к моему удивлению, обнаружили святошу на чердаке, где тот мирно спал. Я посмотрела на него и поняла, что он действительно смертельно пьян.
Пересчитав гостей, разбредшихся по дому, и сверившись со списком приглашенных, хозяйка заверила меня, что все налицо.
– Кроме, разумеется, Павла Борисовича, – добавила она после некоторого раздумья. – И… да, Кости Шатохина.
– А кто такой Костя Шатохин?
– А… да он работает у Павла Борисовича в его фирме. Отец Валентин рекомендовал. Такой милый, скромный, приятный молодой человек… набожный, я его в церкви несколько раз видела. Удивительно, правда – в наше-то время?..
– Это верно, – процедил сквозь зубы босс, – только, кажется, этот рекомендуемый пошел против своего прямого начальника, Павла Борисовича. Анна Ивановна, хорошая моя, пошлите-ка охранников на теннисный корт. Ваш милый, скромный и богобоязненный Костя Шатохин валяется там с простреленной головой.
* * *Нет смысла говорить, какой поднялся переполох, когда в дом внесли труп Шатохина с огнестрельными ранениями ноги и головы. Когда стали известны все подробности ночной драмы, музыку немедленно вырубили, и после той мощи, какая изливалась из колонок, всем показалось, что они оглохли. Тишина залепляла уши жутью. Большинство гостей, сочтя себя лишними во всей этой кутерьме и положив за лучшее не путаться под ногами, поспешили уехать, несмотря на поздний, к полуночи, час и солидное алкогольное опьянение. Остались же самые пьяные, которые вскоре завалились спать – хоть гори у них под ногами земля синим пламенем! – а бодрствовать в доме остались Анна Ивановна, Елена (железная женщина, что ни говори!), я и Родион. Маминов, ошеломленный наглым похищением, а может, уже и убийством своего отца, был все-таки свален с ног свинцовой усталостью и нервным потрясением.
– Значит, этот Шатохин был знаком с отцом Валентином… – задумчиво проговорила, я.
– Да что вы к нему пристали? – искренне возмутилась Анна Ивановна. – Ну, выпил лишнего человек, с кем не бывает, но что же вы, Мария, из-за этого его подозреваете неизвестно в чем? Он вообще, если хотите знать, некоторое время был моим духовником, когда я увлекалась… когда я соблюдала православные обряды. Теперь я от этого отошла, но продолжаю сохранять с отцом Валентином добрые отношения. Он частый гость на наших семейных торжествах.
В этот момент в комнату, где расположились мы, вошел Родион Потапович. Он был мрачен, нес на вытянутой руке какой-то пакетик, а вторая рука была заведена за обшлаг пиджака.
– В общем, так, – сказал он. – Я провел осмотр вентиляционного хода, который действительно имеет сообщение с тоннелем и трубой для слива воды. Там сложная и нетипичная система коммуникаций, и, разумеется, злоумышленники прекрасно об этом знали. Далее. В вентиляционной трубе я обнаружил комочки предположительно той самой грязи, что налипла на бороду и голову отца Валентина, когда он свалился в ручей. И пару длинных волос – предположительно с головы нашего пресвятого отца, и еще три-четыре покороче, возможно, из бороды. Наверное, Павел Борисович, сколь бы ни был он пьян, сопротивлялся и выдрал их у него.
– Но… – воскликнула Анна Ивановна, но Родион повысил голос и перекрыл контральто своей крестной:
– Далее. Отец Валентин, якобы мирно спящий, вовсе не пьян. Рефлексы у «мертвецки пьяного» отца Валентина как у трезвого – я в порядке тестирования уколол его в нескольких местах иглой. Симулировать реакцию невозможно, иннервация мышечных волокон не контролируется. Я также не исключаю, что это он стрелял с вертолета, а потом просто прыгнул с парашютом с малой высоты, а это как раз испытание для профессионалов экстра-класса. За пару минут добежал в темноте до окна спальни, из которого он вылез за десять минут до этого, залез в комнату и снова улегся «спать».
– Но он ничего… ничего не знал о…
– О ходе? Значит, кто-то его информировал. – Родион строго постучал пальцем по столу и продолжал: – Спальню отца Валентина охраняют тщательно, так что он никуда не денется. Но, что самое интересное, это еще не все. Вот что я нашел, помимо тех вещдоков, которые в будущем подошьют к делу, в эвакуационном ходу. Он лежал на самом выходе из него. Его оставили для нас. Вот.
