Джон Стейнбек - О мышах и людях. Жемчужина (сборник)
Весть о приближающейся процессии опережала ее ход, поэтому скупщики в маленьких конторах заранее напряглись и приготовились. Они разложили на столе бумаги – пускай Кино застанет их за работой – и спрятали жемчуг в ящик: нельзя, чтобы второсортную жемчужину увидели рядом с настоящим сокровищем, а слухи о красоте великой жемчужины уже дошли и до них. Конторы скупщиков теснились на одной узкой улочке. На окнах стояли решетки и висели деревянные жалюзи, так что внутри царил мягкий полумрак.
В одной такой конторе сидел полный медлительный человек с добродушным, отечески ласковым лицом и приветливо блестящими глазами, любитель громких приветствий и церемонных рукопожатий, весельчак, знающий уйму шуток, однако способный в любой момент перейти от веселья к печали: не успев отсмеяться, он мог внезапно вспомнить о кончине вашей тетушки, и тогда глаза его увлажнялись от сострадания. В то утро он поставил на стол вазу с единственным цветком, ярко-красным гибискусом, и пододвинул ее поближе к обтянутому черным бархатом подносу для жемчуга. Подбородок у него был выбрит до синевы, руки тщательно вымыты, ногти отполированы. Дверь в контору стояла открытой навстречу утреннему солнцу, а сам хозяин что-то мурлыкал себе под нос, упражняясь в ловкости рук. Он катал монету по тыльной стороне пальцев, заставляя ее появляться и исчезать, сверкать и вертеться. Монета возникала и тут же пропадала из виду, хотя фокусник даже не смотрел на нее. Пальцы делали все сами, работая с механической точностью, а он тем временем мурлыкал себе под нос и то и дело поглядывал на дверь. Затем раздался мерный топот приближающейся толпы, и пальцы начали двигаться все быстрее и быстрее. Когда же на пороге появился Кино, монета вспыхнула и исчезла.
– Доброе утро, друг мой, – произнес толстый скупщик. – Чем могу быть полезен?
Кино уставился в сумрак конторы, щурясь после яркого солнечного света. Лицо скупщика расплылось в приветливой улыбке, но взгляд сделался неподвижным, холодным и немигающим, как у ястреба, а правая рука под столом продолжала упражняться в ловкости.
– Я принес жемчужину, – сказал Кино.
Хуан-Томас даже слегка фыркнул, так обыденно это прозвучало. Стоящие позади братьев соседи старательно тянули шеи, чтобы ничего не упустить. Мальчишки – целая ватага – забрались на окно и теперь глазели сквозь решетку, а самые маленькие встали на четвереньки и выглядывали из-за ног у Кино.
– Жемчужину, говорите? – переспросил скупщик. – Некоторые приносят их десятками. Что же, давайте поглядим. Мы ее оценим и предложим вам лучшую сумму.
А его пальцы тем временем продолжали остервенело перекатывать монету.
Инстинктивно Кино знал, как произвести впечатление: медленно вынул из кармана мешочек, медленно достал из него грязный кусок оленьей кожи и развернул сверток, так что жемчужина выкатилась прямо на черный бархат подноса. Кино быстро поднял глаза на скупщика, но тот не выдал себя ни жестом, ни взглядом. Выражение его лица не изменилось, и только спрятанная под столом рука дала осечку: монета наскочила на костяшку и неслышно упала ему на колени, а пальцы сжались в кулак. Затем правая рука появилась из укрытия. Указательный палец дотронулся до жемчужины, покатал ее по черному бархату. Наконец скупщик взял жемчужину двумя пальцами, поднес к глазам и повертел.
Кино не дышал. Соседи тоже не дышали, а по толпе прокатился шепот:
– Осматривает жемчужину… Сумму еще не назвал… До цены пока не дошло…
Рука скупщика теперь действовала как бы сама по себе. Она бросила великую жемчужину на поднос и обидно ткнула в нее указательным пальцем, а на лице скупщика появилась печальная и презрительная улыбка.
– Мне очень жаль, друг мой.
Толстяк слегка приподнял плечи, как бы говоря, что его вины здесь нет.
– Это жемчужина огромной цены, – произнес Кино.
Пальцы скупщика отвесили жемчужине щелчок, так что она подпрыгнула и отскочила от края подноса.
– Слышали про золото дураков? – спросил он. – Ваша жемчужина той же породы. Она слишком большая. Кому такая нужна? Покупателя на нее не найти. Это всего лишь диковинка. Мне очень жаль. Вы думали, она стоит больших денег, но на самом деле грош ей цена.
На лице Кино отразились недоумение и тревога.
– Это величайшая жемчужина в мире! – воскликнул он. – Еще никто в целом свете не находил такой!
– Просто несуразно большая жемчужина, – ответил скупщик. – Если она и представляет интерес, то только в качестве диковинки. Может, какой-нибудь музей и согласится приобрести ее для своей коллекции ракушек. Готов предложить вам, скажем, тысячу песо.
Лицо кино потемнело и сделалось грозным.
– Да она стоит пятидесяти тысяч! – процедил он. – И вы сами это знаете – просто пытаетесь обвести меня вокруг пальца.
Скупщик услышал, как по толпе прокатился негодующий ропот, и слегка поежился от страха.
– Я тут ни при чем, – поспешно выговорил он. – Я всего лишь оценщик. Спросите других. Сходите к ним с этой жемчужиной. А лучше пусть они сами придут сюда – тогда вы убедитесь, что мы не в сговоре. Бой! – крикнул он и, когда в заднюю дверь просунулась голова слуги, добавил: – Бой, отправляйся к такому-то, такому-то и такому-то и попроси заглянуть ко мне. Не говори зачем. Просто скажи, что я буду очень рад их видеть.
Правая рука скупщика вновь спряталась под стол, достала из кармана новую монету и принялась перекатывать ее по пальцам.
Соседи зашептались. Они с самого начала предполагали нечто подобное. Жемчужина, конечно, большая, но цвет у нее какой-то странный. Она сразу показалась им подозрительной. И потом, тысяча песо на дороге не валяется. Для бедняка это тоже деньги. Может, стоит согласиться? Ведь еще вчера у Кино не было вообще ничего.
Кино весь подобрался и напружинился. Он чувствовал, что рядом крадется судьба, рыщут волки, реют стервятники – чувствовал, как вокруг сгущается зло, но был не в силах себя защитить. В ушах у Кино звучала музыка врага, а на черном бархате сверкала великая жемчужина, так что скупщик не мог оторвать от нее глаз.
Толпа в дверях заколебалась и раздалась, пропуская троих дельцов. Все притихли, боясь пропустить хоть слово, не заметить малейший жест или взгляд. Кино был безмолвен и насторожен. Кто-то легонько потянул его за рубашку. Он обернулся, встретился глазами с Хуаной, и это придало ему сил.
Скупщики не взглянули ни друг на друга, ни на жемчужину.
Хозяин конторы сказал:
– Я определил стоимость этой жемчужины, однако владелец не считает ее адекватной. Прошу вас произвести оценку данного… данного предмета и предложить свою сумму. Заметьте, – обратился он к Кино, – я не назвал, сколько предложил сам.
Первый скупщик, сухопарый и жилистый, казалось, увидел жемчужину только теперь. Он взял ее в руку, покатал между большим и указательным пальцем и презрительно бросил на поднос.
– Я в обсуждении не участвую и цену предлагать не собираюсь, – сухо произнес он, кривя тонкие губы. – Это не жемчужина, это какое-то страшилище. Она мне не нужна.
Второй скупщик, маленький человечек с робким тихим голоском, взял жемчужину и принялся внимательно ее разглядывать. Он достал из кармана увеличительное стекло, изучил под ним жемчужину и негромко рассмеялся.
– Искусственный жемчуг и то лучше. Знаю я такие жемчужины – мягкие и хрупкие, как мел. Через пару месяцев она потеряет цвет и раскрошится. Вот, сами посмотрите…
Он протянул Кино стекло и показал, как им пользоваться. Кино, который никогда прежде не видел поверхность жемчужины под увеличением, был потрясен, как странно она выглядит.
Третий скупщик взял у Кино жемчужину.
– Один мой клиент любит такие, – сказал он. – Готов предложить пятьсот песо. Если повезет, продам ее за шестьсот.
– Я глупец, знаю, – сказал сидящий за столом толстяк, – но мое предложение по-прежнему в силе. Предлагаю вам тысячу песо… Эй, что это вы делаете?..
Кино поспешно выхватил у третьего скупщика жемчужину, завернул ее в оленью кожу и бросил в карман.
– Мошенники! – яростно крикнул он. – Моя жемчужина больше не продается. Я отправлюсь с ней к другим покупателям – дойду, если надо, до самой столицы!
Скупщики быстро переглянулись. Они перегнули палку и знали, что их за это накажут.
– Пожалуй, готов предложить полторы тысячи, – поспешно сказал тот, что сидел за столом.
Кино уже пробирался сквозь толпу. Шум голосов доходил до него смутно, так стучала в ушах разгоряченная яростью кровь. Он протолкался вперед и зашагал прочь, а за ним торопливо засеменила Хуана.
Вечером, за ужином из кукурузных лепешек и вареных бобов, соседи обсуждали главное событие этого утра. С виду жемчужина хороша, но кто его знает? Раньше они никогда таких не видели. Да и вообще, скупщикам, наверное, лучше знать.
– Заметьте, они даже не совещались между собой. Все четверо поняли, что жемчужина ничего не стоит.
