Наталья Корнилова - Быстрее пули
Каллиник не издал ни звука – вилка вошла в мозг, и смерть наступила мгновенно. Он шатнулся назад и упал головой о стену. И замер.
По лицу стекала кровь и глазное яблоко.
– Стоять! – рявкнул, раскатываясь под высокими лепными потолками, повелительный голос. – К стене!
И в гостиную вошел Родион с «узи» и двинулся прямо на ягуара.
– Спокойно! – крикнул он, видя, что Алексей поднимает правую руку. – Поднимешь ее еще на сантиметр, я тебе ее отстрелю!
– Родион, я должна тебе кое-что объяснить… – начала было я, но босс перебил меня:
– Нет, это я должен тебе кое-что объяснить! Даже не кое-что, а многое. Я специально не входил в дом, наблюдал через окно, дожидался нужного момента. И вот этот момент настал. Где охранник твоего хозяина? – обратился он к Алексею. Тот только презрительно скривился, а потом бросил:
– Там же, где и Каллиник с Факиром. В аду. А еще точнее – в сарае около забора. Кукует с наполовину снесенным черепом.
– Это ты убил его?
– А кто же еще? – отозвался Богданов. – Я.
– Понятно, – сказал Родион. – В общем, Мария, должен тебя огорчить: заказчиком убийства Рейна и Семина был Каллиник. Фокеев – посредник и организатор, а исполнитель – вот этот молодой человек, который чудесным образом все еще жив. Каллиник был нечист на руку. Я узнал, что не далее как три месяца назад Владимир Андреевич попал в эпицентр крупного скандала: несколько машин, которые были приобретены в его автосалонах, среди них – даже один «шестисотый», оказались угнанными. Конечно, их перебирали и перелопачивали, но все равно – удалось установить, что эти машины числятся в розыске. Каллиник тогда замял дело, но Рейн и Семин, которые были его деловыми партнерами, были сильно недовольны: это подрывало и их репутацию. Потом Рейн и Семин, очевидно, поняли, что зарвавшегося Каллиника не остановить, и решили от него избавиться. А избавиться от него можно было только одним путем: сдать его с потрохами органам. Так ли оно было на самом деле или нет, мы уже не узнаем. Но Каллиник подумал, что против него готовится заговор. Не будем вникать в хитросплетения большого бизнеса. Скажу лишь только, что Каллиник решил убрать своих друзей. Для этого он воспользовался услугами своего двоюродного брата Григория Фокеева и его штата наемных убийц. То, что Каллиник имеет какое-то отношение к убийствам, я заподозрил сразу: Каллиник не появился в «Пирамиде» в день убийства Рейна, хотя ходил туда каждый день. Каллиник не появился и в бане, где был Семин, а, по словам супруги Владимира Андреевича, которой я не поленился позвонить в Ниццу, баня, Семин и Каллиник – это такая же неразлучная троица… Последующее поведение Каллиника только укрепило меня в моих подозрениях. А в ситуации с покушением на Владимира Андреевича все просто: вор у вора дубинку украл. Фокеев убрал Рейна и Семина и подумал: а зачем оставлять в живых заказчика, да еще собственного трусливого кузена? И велел Богданову убить его. Все дальнейшее было фарсом: когда мы вышли на Фокеева, Каллиник испугался, что от Факира мы узнаем, что заказчик – он. Ему нужно было избавиться от Факира раньше. Или подстроить так, чтобы мы сами убрали Факира. Поэтому я решил сыграть в контригру: предложил Каллинику съездить с нами к Фокееву. Что, думаю, он будет делать. Когда мы слушали разговоры Фокеева с «жучка», мне ничего нового не открылось бы: я уже услышал все, что мне надо. «Испорченный микрофон» я организовал, банально отключив внешнее воспроизведение. В пистолет Каллиника я положил только один патрон. Он предназначался Факиру. Так я рассчитал. Я дал Каллинику возможность опровергнуть все мои измышления: в конце концов, Фокеев мог и клеветать на него, говоря, что он заказчик. Но Каллиник только все подтвердил, застрелив своего двоюродного брата. Уф!
Родион Потапович перевел дыхание после этой длинной речи. Я и ягуар стояли молча, не глядя ни на Шульгина, ни друг на друга.
– И только одного я не мог вычислить, – сказал наконец босс, – что киллер сам имеет зуб на Фокеева и Каллиника.
– А также на Рейна и Семина, – добавил ягуар. – Тут все просто: эти люди, я имею в виду Каллиника, Фокеева, Рейна и Семина, убили всю мою семью. Эти четверо, ныне покойные, несколько лет назад работали в одной и той же фирме. Бандитской фирме. Я не знаю, что произошло у них с Акирой, но только эти отморозки поймали меня и так отделали, что я попал в больницу. Били, кстати, люди Фокеева, сам Фокеев и Каллиник. Семин пару раз врезал. А Рейн стоял в стороне и хихикал. Впрочем, Рейн недолго хихикал, – у него пропала такая охота, когда я начал сопротивляться по-настоящему.
Он посмотрел на Родиона, стоявшего в глубокой задумчивости, и продолжал:
– Я уже мало что понимал, когда они велели, чтобы я передал Акире: это последнее предупреждение. Они ни за что со мной не справились бы, даже вчетвером, несмотря на то что мне было едва двадцать, а они уже здоровые мужики. Не справились, если бы не ударили меня сзади по голове.
– Господи… – пробормотала я.
– В тот день, когда Акира пришел ко мне в больницу, он сказал, чтобы я умер. Умер для всех. И только после этого там, в больнице, побывал Тигр и ему сказали, что я умер. Но на самом деле я был жив. Не знаю, почему меня сочли мертвым, но в тот момент, когда все думали, что видят мой труп, я говорил с Акирой. Я видел свое тело как бы со стороны, я поднялся из него и отбросил его, как одежду. Там, в моем видении, Акира сказал мне, что если умер я, то должны умереть и все остальные. Позже я узнал, что они сделали себе харакири. Те убийцы, которые угрожали Акире, просто не успели. Да они и не смогли бы убить моих братьев, если бы те сами того не захотели.
Ягуар вздохнул, покачал головой и продолжил свой жуткий рассказ:
– Я очнулся в морге. Не помню, как мне удалось оттуда выбраться. Я исчез из столицы. В Москву я вернулся через несколько лет. С наполовину потерянной памятью, с новым лицом – я сделал себе ряд пластических операций, потому что мое лицо было сильно изуродовано.
– Да, я помню, – пробормотала я.
– А я вот мало что помнил. Тебя по крайней мере в ресторане «Клеопатра» – а я там был! – и в том магазине я не узнал, хотя должен был. Так вот, я приехал в Москву. Я узнал, что Акира и его ученики умерли много лет назад. Я узнал, что в больнице, когда я там лежал, крутились люди из службы безопасности и очень интересовались моим бредом об Акире. Своей мнимой смертью я, сам того не желая, обманул всех. Те ублюдки, Семин, Рейн и Каллиник, даже не знали, кого они поехали убивать. Если бы знали – наверное, никуда не поехали бы. А дальше нечего рассказывать. Я не хотел убивать их всех сразу. Я решил убить их по одному. Я хотел, чтобы они испытали страх. Я поступил на работу к Фокееву и вскоре убил Рейна и Семина по заказу моего нового… хозяина. Рисунки кошачьей лапы – это моя личная инициатива. Такая татуировка была на плече Акиры.
– Ну конечно! – вскричала я. – Как же я могла забыть это!
– О смерти я не думал, – продолжал ягуар. – Я думал только о том, чтобы меня не остановили раньше, чем я разделаюсь со всеми. И тут – по жуткому стечению обстоятельств – на моем пути оказалась моя собственная сестра.
– А больше ты ни о чем не думал? – с расстановкой спросила я.
– О чем? – На его лице появилось легкое удивление.
– Точнее, о ком. О Лиле ты не думал? Ведь она выбросилась с шестого этажа, лишь бы не сказать мне о тебе, не предать тебя.
С жутким стоном ягуар сел прямо на труп Каллиника и схватился за голову:
– Господи… Господи! Значит, там, у этой полоумной старухи… значит, там была ты? Ты, пантера?
Я хотела выговорить «да», но не смогла: это жестокое «да», это утверждение того, что я стала виновницей смерти любимой собственного брата, застряло в горле, как кусок непрожеванного черствого хлеба.
– Она… она была любовницей Факира… – пробормотал Алексей, – он посадил ее на наркоту. А я – я убил ее.
У входа в комнату встрепенулся Родион. Он поднял на нас осоловевшие глаза, в которых чуть ли не в первый раз за все время работы с ним я увидела настоящее удивление, и выдохнул:
– Кровная месть… Акира… татуировка кошачьей лапы на плече. Черт его знает… Средневековье какое-то!
Эпилог
Я позвонила в дверь квартиры номер восемнадцать. Как и недавно, долго не открывали, а потом сильный бас рявкнул:
– Кто там?
Я машинально ответила:
– Я к Екатерине Измайловне.
– Понятно, что не к Василию Петровичу из соседнего подъезда, – точно так же, как в прошлый раз, сообщил бас. – Кстати, его вчера выселили за пьянство. Я спрашиваю, не к кому вы, а кто вы?
– Я Мария Якимова из бюро «Частный сыск».
Дверь распахнулась. На пороге стояла Екатерина Измайловна. Ее морщинистое лицо было суровым, глаза – красные. Она перевела взгляд на стоявшего рядом со мной Алексея и произнесла:
– А это еще кто?
– Мы нашли тех, из-за кого погибла Лиля, – сказала я. – Нашли, Екатерина Измайловна. А это единственный настоящий человек возле вашей Лили. Она любила его.
