Наталья Корнилова - Проданный смех
– На сколько лет Сергей тебя старше? Ему же, кажется, двадцать два? – нарочито равнодушно спросила я.
Она переменилась. Внешне этого никак нельзя было заметить, но в глазах мелькнул страх. Она тут же сморгнула его, стараясь вновь вернуть жесткость взгляду, но это уже не получалась. Я сумела вывести ее из себя одной только репликой. Отлично, Мария, далеко пойдешь.
– Не понимаю, – начала она, но я перебила, надев на себя личину дворовой девчонки.
– Да ладно тебе, не понимает она! Не гони чушь-то! Только что слышала, как ты с ним в зале болтала! Какого хрена тебе от него надо? А? – Я гневно сверкнула глазами, наклоняясь к ней. – Это я его девушка, а не ты.
В дежурке стало тихо. Дорожные инспекторы один за другим потихоньку улизнули на улицу, оставив нас наедине с дежурным. Он уже понял, что дело чисто бабское, но не знал, как исчезнуть. Сидел спиной к стене, отгороженный от выхода столом. С одного бока находилась брюнетка, с другого – я. Мужик тоскливо вздыхал, но ни одна из нас не реагировала.
Наконец битва взглядов закончилась.
– Ольга? – тихо спросила брюнетка и мельком глянула на дежурного. Тот радостно вцепился в мои документы.
– Нет, перед нами Якимова Мария Андреевна. Город… Москва? – удивился он и посмотрел на меня. Брюнетка – мне показалось? – разочарованно вздохнула. Я читала по ее глазам – «не она!». Странно, отчего она так вздохнула, словно увидеться с той, кого я ищу, было бы пределом ее желаний?
– Чем занимаетесь? – спросил дежурный просто, чтобы что-то спросить. Ситуация начала меня забавлять.
– Книги пишу, – ответила я, внимательно глядя на брюнетку. Она тут же встрепенулась, резко потушив сигарету.
– Ольга Заречная? Это псевдоним?..
Передо мной встала проблема выбора. Судя по всему, визуально девочки друг друга не знают – я имею в виду Заречную и вот эту. Значит, если я скажу «да», она примет меня за Заречную, и я что-то узнаю, правда, рискую проколоться на каждом шагу. Либо я говорю «нет», и хрен мне эта баба что расскажет. Ни про Сергея, ни про Ольгу. Знаю я этих сотрудников органов, как только скажешь «частный детектив», сразу гробовое молчание и ледяной официоз в ответ. Даже если интересуешься, сколько времени.
– Да, – кивнула я.
– В паспорте стоит Якимова Мария, – влез дежурный. Но брюнетка сама пришла мне на помощь.
– Почти у каждого писателя есть псевдоним, – уверенно сказала она.
Я утвердительно кивнула, попытавшись изобразить радостное узнавание. Кажется, она мне тоже рада. Интересно почему?
– Так это ты? – на всякий случай спросила я. Она кивнула, широко улыбаясь.
– А… извини, не узнала, – проблеяла я. – Думала, это не ты, а другая какая-то… Голос и вообще…
Но она меня уже не слушала.
– Господи, какое счастье, что ты нашлась! Что же ты раньше-то не позвонила? Я чуть с ума не сошла, когда узнала, что ты пропала! Такая операция… – тараторила брюнетка. И, хотя я не понимала, какие дела у Заречной были с бывшей девушкой ее парня, пыталась играть правдиво.
– Так было нужно, – туманно ответила я.
– Он не догадался? – в свою очередь уточнила брюнетка.
Я отрицательно помотала головой. Кто такой «он», о чем он не должен был догадаться – фиг знает, по ходу разберемся.
– Заречная? – удивленно переспросл дежурный. Извлек откуда-то из-под стола знакомую мне уже книгу в голубой обложке, на которой ясно отпечатались следы двух стаканов. Покраснел, быстро-быстро протер рукавом, пытаясь разгладить бумагу, и протянул мне.
– Можно автограф?
Я, признаться, опешила. У меня еще никогда не просили автографов, несмотря на то что раньше тоже приходилось выдавать себя за некоторых известных личностей. У меня моментально возникло ощущение раздвоения личности – с одной стороны, оставалась я, спокойно наблюдающая за происходящим, а с другой – меня охватило возбуждение, словно я действительно какое-то лицо, о котором пишут в газетах. Я взяла ручку.
– Что написать?
Дежурный замялся. Он тоже не знал, как пишут автографы. Мы оба с мольбой посмотрели на брюнетку. Та пожала плечами:
– «На память Дмитрию»? Или… «с любовью»… Ну не знаю, сами что-нибудь придумайте!
Я аккуратно нацарапала печатными буквами на титульном листе: «Мой первый автограф посвящается лейтенанту Дмитрию». И расписалась, чуть не поставив «Якимова» вместо «Заречная». Дежурный расплылся в улыбке, сказав, что подарит книгу дочери, поклоннице моего таланта. Судя по его оживлению и по треньканью стекла под столом, он сейчас меня еще и выпить с ним попросит! Но положение спасла брюнетка:
– Пойдем в машину.
Брюнетка сунула мне паспорт, права, и мы вышли. На горизонте уже обозначилась предрассветная полоска, вроде бы солнце не собиралось появляться еще долгое время, но природа вспомнила, что оно существует.
– Поехали на моей, все расскажешь.
Я с некоторым сожалением рассталась с «Харлеем» – по-настоящему классная машина! – и села в «шестерку» на переднее сиденье. Внутри пахло сигаретами и сандалом. Я опустила стекло.
– Поехали, – уверенно сказала брюнетка и повернула ключ зажигания.
Вообще-то я собиралась рассказать ей все по прошествии некоторого времени. Что я не та, за кого она меня принимает, что у меня на самом деле другая цель, но Лариса – брюнетка сама себя назвала – не дала мне и слова вставить.
Как выяснилось, она работает в отделе борьбы с экономическими преступлениями в должности следователя. И вот уже год как ее интересовал «Прайм». Мне сразу же вспомнился разговор Зорина по телефону, когда он узнал о смерти Савельева. Он также упоминал это название. Лариса говорила со мной так, будто я была уже в курсе какой-то таинственной операции, которую проводил ОБЭП.
Не знаю, как так вышло, но похоже, что девушки общались исключительно по телефону, именно поэтому мой обман не открылся сразу. Лариса знала о Заречной только то, что она писательница, что у нее темные глаза, русые волосы, что она худощава, рост – выше среднего. В общем, если не считать первого, это мой словесный портрет, очень упрощенный. Девушки собирались встретиться вчера, но Заречная не приехала. Лариса также смотрела церемонию награждения «Серебряной ветвью» и подумала, что Заречную задержали в Москве какие-то литературные дела. Телефон не отвечал. А вскоре через своих знакомых в розыске она узнала неприятную новость – Заречная пропала, что для самой Ларисы означало едва ли не крах всей операции.
– Понимаешь, у нас времени в обрез, – пояснила она. – Эта стерва скоро вернется.
Я поддакнула, хотя понятия не имела, какую именно стерву она имеет в виду. Разумеется, Лариса выразила удивление моим поведением, когда я стала орать на нее в дежурке, словно ревнивая жена. Пришлось отмазаться тем, что, дескать, не узнала ее голос – по телефону ведь сложно определить, какой у человека на самом деле тембр, связь все искажает. На самом деле это было вранье, но все сошло благополучно. Лариса была слишком рада, что я (то бишь Заречная) нашлась, так что не обратила внимания на некоторые неувязки.
Стараясь не вызвать подозрения, я собирала информацию по крупицам. Человек на самом деле может узнать очень многое, даже не спрашивая напрямую, если внимательно слушает и при этом обладает аналитическим умом и элементарными познаниями в психологии.
Итак, существовал «Прайм» – московская холдинговая компания, которая занималась компьютерами. Закупала, собирала, продавала их – и все это в общероссийских масштабах. То есть не рознично, а оптом. Существовала фирма давно, положение имела самое прочное, и отцы-директора учили детей в Кембридже. Разумеется, существовали дочерние предприятия. Так, в Саратове «дочками» являлись фирмы «Компьютеры – всем», «Отто» и еще какая-то, то ли «Не тормози» (так и хотелось добавить: сникерсни!), то ли что-то в этом роде. Здесь я насторожилась. Фирмой «Компьютеры – всем», насколько мне известно, управляет Зорин. Вернее, он отошел от дел, но тем не менее полномочий не утратил. А в «Отто» только что произошли трагедии – гибель сборщика Андреева и директора Савельева. Оба они мне знакомы, тем более что мелькнули в эти два дня несколько раз. Особенно Зорин.
– Помнишь, – говорила Лариса, – я рассказывала тебе историю Штребелей?
Я кивнула. Что за история? К счастью, Лариса решила, что нелишним будет освежить ее в моей памяти.
– Так вот, начну с самого начала, потому что выяснились кое-какие подробности, которые ставят все с ног на голову. Итак, у нас есть Отто Штребель – в честь которого, кстати, Люда Штребель, его жена, и назвала салон «Отто». Люда, как ты помнишь, была его домашней кошечкой, дико скучала от безделья и решила доказать, что она тоже кое-чего стоит, тем более что муж стал поглядывать на сторону. Он чаще жил в Москве, чем в Саратове, и вот Людмила, не говоря ни слова мужу, открыла салон, который стал сотрудничать с «Праймом» через Савельева, это ее однокурсник и хороший друг. Прихлебатель чертов!
