Януш Корчак - Кайтусь-чародей
– Уеду я отсюда!
Кайтусь идёт на вокзал. Входит в огромный зал ожидания. Становится в очередь в кассу.
– Пожалуйста, билет до Парижа.
– Для кого? – спрашивает кассир.
– Для меня, – отвечает Кайтусь.
– Один билет?
– Один.
– Один, значит, едешь. А заграничный паспорт у тебя есть?
– Нет.
– А сколько у тебя денег?
Видит Кайтусь, что люди с любопытством смотрят на него. Встревожился он. Может, опять его ждёт какая-нибудь неприятность? Опять поступил он опрометчиво: только сейчас вспомнил, что для поездки за границу нужно особое разрешение.
– Ну, покажи деньги, – говорит кассир.
Кайтусь показал монетку в один злотый. Все вокруг в смех:
– Иди, мальчик, отсюда. Не отнимай времени.
Понятно, все спешат. Каждый боится опоздать. Каждому хочется занять место получше, у окна.
Раньше бы Кайтусь разозлился: он не любит, когда над ним смеются. Но сейчас ему всё равно.
– Смотри, чтоб деньги у тебя не украли!
Кайтусь отошёл от кассы. Смешался с толпой. Мысленно произнёс: «Хочу иметь билет и паспорт. Билет и паспорт».
Зря он совался в кассу. Как всегда, не подумал.
Кайтусь обошёл полицейского. Показал контролёру билет, и вот он уже на перроне.
А поезд уже стоит. Тяжело сопит паровоз.
– Едешь? – спрашивает кондуктор.
– Еду.
– Тогда садись. Сейчас отправляемся.
Кайтусь вошёл в купе, и поезд тут же тронулся.
В купе всего два человека: женщина в трауре и девочка в чёрном платье.
Кайтусь сел в угол, прижался к стенке, закрыл глаза и задумался:
«Столько раз я мечтал отправиться путешествовать и вот теперь еду в дальние края. Исполнилась моя мечта. Почему же мне так грустно?» – вздохнул Кайтусь.
«Жаль тихого дома на Висле. Зачем в меня стреляли? Чем я им помешал? Музыка играла, все могли бесплатно посмотреть кино. Что в этом плохого?»
Да, несправедливо обошлись с ним в родном городе.
– Не высовывайся, – говорит мама девочке. – Искра от паровоза может попасть в глаз.
Девочка послушно уселась на скамейке.
– А помнишь, мамочка, когда мы в последний раз возвращались из Варшавы, папа встречал нас на станции. Кто теперь будет нас встречать?
– Анджей приедет с бричкой.
Голос девочки показался Кайтусю знакомым. Он чуть-чуть приоткрыл глаза. А Зося думала, что он спит. Увидев, что он смотрит на неё, она смутилась и отвернулась.
«В трауре», – подумал Кайтусь, и ему вспомнилась бабушка.
А мама девочки несколько раз бросила взгляд на Кайтуся, словно хотела о чём-то спросить, но промолчала. И Кайтусь был благодарен ей за это молчание, потому что ему очень не хотелось отвечать. Да и известно, какие будут вопросы: «Куда? К кому? Почему один? Сколько тебе лет? В каком классе учишься?» О себе-то взрослые не расскажут, да и расспрашивать их невежливо, а сами они всё хотят знать.
– Ложись, Зося. Потом к нам может кто-нибудь сесть, а пока что есть место.
– А ты, мамочка?
– Я посижу, а ты ещё слабая после болезни.
Кайтусь встал:
– Пожалуйста, пусть ляжет на мою скамейку. Если я мешаю, могу куда-нибудь уйти.
– Что вы, нисколько, – улыбнулась Зосина мама.
И Зося тоже улыбнулась. Улыбка у неё такая славная, добрая.
Кайтусь обратил внимание, что они обе очень похожи.
Мама вынула из чемодана подушку, уложила Зосю и накрыла пледом. Кайтусь снова прикрыл глаза.
«Интересно, а чего ради я так не любил девчонок? Почему всё время досаждал им? А они ведь не такие драчливые, как мальчишки, и старательнее их. И тетрадки у них чище».
Удивляется Кайтусь, не понимает.
«Когда они играли в школьном дворе, я насмехался над ними, дразнил. Они сделают из песка и веточек сад, а я растопчу. Поют, а я мяукаю и мешаю. Толкаю, дерусь, таскаю за косы. Я вроде бы в шутку, а они плакали».
Удивляется Кайтусь и мысленно рассуждает:
«Наверно, это немножко смешно, когда кто-то злится. Но ведь не все злятся, некоторые просто уходили со слезами. Плохо, бессовестно, бесчеловечно смеяться над чужими слезами. Сколько же глупостей делают люди из-за своего безразличия!»
Стоит Кайтусь у окошка и смотрит, как летят искры из трубы паровоза. Словно золотые змейки, огненные рыбки, рои звёзд. А дальше – чёрная стена леса.
Свистнул паровоз. Зося шевельнулась. Мама ласково шепнула ей:
– Ничего, ничего. Спи, маленькая.
И Кайтусю припомнился дом, родители, двойник.
А он уезжает. Надолго ли? Может, навсегда? А вдруг его выследят или вдруг в решительный момент он утратит чародейскую силу? Смотрит Кайтусь на тёмные поля.
«Сколько времени я уже ни с кем не разговаривал! Наверно, мне суждено одиночество, потому что я чародей».
Внезапно он отвернулся от окна и спросил:
– А вы в Париж едете?
Совершенно неожиданно для себя спросил и тут же смешался и покраснел. Глупо как-то это получилось, бессмысленно, бесцеремонно.
Но ведь когда едешь в поезде, попутчики начинают казаться добрыми знакомыми. Кайтусь уже знает имя девочки, знает, что у неё умер отец, что за ними приедет на бричке Анджей.
Но на самом-то деле они не знакомы, и Зосина мама вполне могла рассердиться или высмеять Кайтуся. Но она доброжелательно ответила:
– Что нам в Париже делать? Нет, я очень рада, что мы возвращаемся в наше затишье. Я хотела оставить Зосю в Варшаве, определить её там в школу. Но мы как раз оказались на площади, когда там произошло это странное сражение. Зося страшно перепугалась и очень жалела животных: она ведь так любит собак. Заболела она, вполне возможно, и не из-за этого. Но, наверное, лучше, что она будет при мне. Варшава слишком большой и опасный город, там столько всяких болезней и несчастных случаев… – И она умолкла, как бы раздумывая, что лучше для Зоси.
А Кайтусь с благодарностью подумал, что она его не обвиняет. Не назвала ни злодеем, ни преступником.
– В школе у неё появились бы подружки, – тихо, словно по секрету, словно советуясь с Кайтусем, продолжала Зосина мама, – ей было бы веселей. Дома ей, конечно, скучно. Будь у неё сестра или брат…
Кайтусь внезапно решил: «Поеду не в Париж, а к ним!» – и даже перестал слушать, начал прикидывать, как бы это устроить. Да и что ему одному делать в Париже?
Сморило Кайтуся. Зевота напала.
«Что значит “затишье”? Деревня так называется или просто там у них тихо? Как выглядит Анджей, растёт ли там малина, есть ли беседка, ульи, дровяной сарай?»
Кайтусь то задремлет, то задумается, а колёса стучат, стучат, стучат…
А тут и светать начало.
Проснулась Зося. Протёрла глаза, поправила волосы и сразу к окошку. И сразу же показалось солнце.
– Мамочка, смотри, какое красивое солнце! А вереск какой красивый! Сейчас сорву! – И Зося высунулась в окошко и протянула руку.
– Осторожней, Зосенька! Сядь. Надо позавтракать. Держи стакан.
А второй стакан Зосина мама подала Кайтусю. Налила им молока, дала по булке с маслом.
– Приятного аппетита!
Поели они, и вдруг Зося захлопала в ладоши.
– Мама, смотри – вереск! Целый букет! Откуда он тут взялся?
– Оставил, наверное, кто-нибудь.
– Надо отдать его кондуктору.
– Да нет, это обычные цветы. Возьми себе, если нравится.
– Обычные, говоришь? Нет, этот букет волшебный.
– Вот и прекрасно. Забирай свой волшебный букет, потому что пора выходить. До свидания, милый попутчик, счастливой вам дороги, – кивнула Зосина мама Кайтусю и взяла чемодан.
– Я тоже выхожу, – нерешительно промолвил Кайтусь.
– Очень хорошо. Хотя немножко странно. Я-то думала, что на нашей станции никто, кроме нас, не выходит… Зося, глянь, приехал ли Анджей. Возьми корзинку. Поезд стоит всего две минуты.
– Я понесу, – говорит Кайтусь.
– Чемодан тяжёлый.
– Ничего.
Взял Кайтусь чемодан в правую руку, корзинку в левую и понёс, будто они легче пёрышка.
– А ты, оказывается, сильный…
Вышли они из вагона.
– А вот и Анджей! Сюда, сюда… А тебе… а вам куда?
Кайтусь смешался.
– Если нам по дороге, у нас есть место, можем довезти.
И вот без всякого волшебства стало так, как хотел Кайтусь. Ну а то, что он добыл для Зоси букет вереска и оказался чуть сильней, чем на самом деле, это не в счёт, это даже не стоит называть волшебством.
Подъехали к дому. Так же, наверно, было и у дедушки. Клумба. Астры. Крыльцо, увитое диким виноградом.
Зосина мама приглашает Кайтуся отдохнуть. Если хочет, он может переночевать в кабинете.
– Спасибо, – принимает приглашение Кайтусь.
– А как тебя зовут?
– Антони.
– Антось! Ну, Зося, чем будете заниматься?
– Покажу Антосю собак, кур, голубей, малину, ульи, мою грядку. Всё хозяйство покажу.
– Но не переутомляйтесь. Ты только-только после болезни, а твой гость всю ночь не спал.
