Наталья Корнилова - Шестое чувство
Он молча отскочил, согнулся и, приложив ладонь к животу, тут же отнял ее: ладонь окрасилась кровью. Второй здоровенный, тот, что стрелял в Берта, увидев, как я приложила его напарника, не стал мудрствовать, а просто прицелился в меня. В ноги. Быть может, и несдобровать бы мне, но произошла осечка – выстрела не прозвучало. И я ударила сначала по руке этого идиота с зажатым в ней пистолетом, а потом, когда он раскатисто взвыл и схватился за покалеченную кисть, ткнула каблуком туфли под коленную чашечку. Парень рухнул как подкошенный.
Нет, определенно они не ожидали от меня ничего подобного. Напрасно. Ведь у меня еще остались силы, чтобы парировать удар того лысака, которого я поразила в солнечное сплетение, он перестал изображать из себя знатока восточных единоборств и попер на меня в лучших традициях русского кулачного боя. Да, от его удара я уклонилась…
Но вот уклониться от тычка толстяка, который очухался от удара о бампер джипа и с багровым лицом ринулся в атаку, не успела. Жестким, как полено, ребром ладони с короткими пухлыми пальцами он саданул мне по шее. Ощущение было примерно таким же, как если бы на тебя из окна упал этакий массивный цветочный горшок.
Я рухнула на асфальт, перед глазами полыхнула слепящая белая пелена, и в ту же секунду я почувствовала непереносимую, раздирающую боль в левом боку – вероятно, мне нанесли удар под ребра. И тут бы и конец, но вдруг на меня полилось что-то теплое, липкое, я машинально дернулась в сторону, и туда, где я только что лежала, свалилась массивная туша толстяка, а потом серый промозглый воздух был рассечен пронзительным воплем, и глухой всхлип осенней грязи оборвал его.
Превозмогая боль, я поднялась и увидела Берта Сванидзе, который, держа в руке монтировку, замахивался на одного из амбалов. А перед этим он, верно, проломил череп толстяку. Тот, на кого замахивался Сванидзе, вдруг взвизгнул тонко, по-бабьи, и Берт Эдуардович, кажется, этого не вынес, потому что нервно выронил монтировку и тут же получил в челюсть такой удар, что отлетел прямо на неподвижно растянувшегося в луже толстяка.
Нет, эти физкультприветы не могли продолжаться долго! Я расстегнула сумочку и выхватила пистолет. Щелкнул предохранитель, но этот звук был заглушен ревом движка джипа, вееры грязи полетели из-под колес, и джип унесло. В луже валялся толстяк, которому Сванидзе проломил череп злосчастным ударом монтировки. Кроме него, на тротуаре один из амбалов продолжал стонать и корчиться, схватившись обеими руками за колено. Этого несчастного, кажется, посчитали лишним в салоне джипа.
Сванидзе встал на четвереньки и начал как-то по-собачьи отряхивать грязь с плаща.
– Как же… – выдохнула я. – Нет, ты еще говорил… что тебе показалось насчет «хвоста»!
Сванидзе глянул на картину побоища и, разведя руками, выговорил:
– Ну, блин!..
– Сказал слон, наступив на Колобка, – зло откомментировала я.
– Уроды… жабаки! – бормотал Сванидзе, поднимаясь с асфальта. – Нужно немедленно заявить в милицию этого городка… не-мед-ленно!
– Что-о? – спросила я. – Какая еще милиция? Ты что, Сванидзе, окончательно пояснил свою мысль? Ты сдурел, не иначе? Я так считаю, валить надо отсюда побыстрее! Но только прежде я задам пару вопросов!..
Задавать вопросы толстяку с пробитой головой, лежащему в луже, было явно бессмысленно. Потому я направилась к парню с поврежденной ногой и, наклонившись над ним, приставила пистолет к его голове и сказала:
– Ну, кто вас послал? Кто такой Ус?
– Да пошла ты! – прохрипел он, не проявляя ни малейшей фантазии в своем коротком ответе.
– Ну, это несерьезно! – выговорила я и, не отводя дула пистолета от его головы, перехватила его запястье пальцами и легонько сжала, но так, что мои ногти с титановыми накладками впились в кожу: для этого не надо большого усилия. Из-под ногтей показалась кровь, и мне самой внезапно чуть не стало дурно. Но, вспомнив, что нас только что едва не угробили, я усилила нажим, и у амбала вырвался хрип боли. Подошел Сванидзе.
– Берт, – произнесла я, – ты все-таки профессионал… я имею в виду профессиональный следователь, так что спроси у него, что им было от нас нужно?
– Ему – нужно? – машинально повторил он за мной, а потом склонил длинное носатое лицо к лежащему на грязном асфальте верзиле и послушно выговорил:
– Что вам от нас нужно и кто вас послал?
– Вот что… ты, – с трудом произнес парень, – я вам все равно… так что не… а ты, сука!.. – рявкнул он на меня так, как будто не он лежал в грязи с перебитой ногой, а я, – ты, тварь… ты полезла не в свое дело. А я, – неожиданно спокойно прибавил он, – а я ничего не знаю, так что можешь не корчить из себя следака.
– А я и есть следователь, – растерянно сказал Сванидзе и попытался было предъявить свое многострадальное удостоверение, но я так посмотрела на него, что он тут же его спрятал.
– Ладно! – выговорила я. У меня пропало всякое желание допрашивать подбитого ублюдка под усиливавшимся дождем. Тем более что изначально было очевидно, что он ничего не скажет. Достаточно того, что я запомнила номер машины, на которой эти милые молодые люди нас преследовали, и того, что, не подумав, выдал один из подопечных белобрысого, а именно прозвище того, кто их прислал: Ус. Я взъерошила свои воспоминания и не нашла в них никакого Уса. Нет, был некто Гена Ус, китаец и редкий наглец, который промышлял в Москве сбытом паленого героина, но он никак не мог в этом деле фигурировать, потому что его-то убили совершенно точно – а потом для верности кремировали, так что его смерть была куда более определенной, чем, скажем, Димы Белосельцева.
Я глянула на притихшего бандита сверху вниз. Он лежал, поджав подбитую ногу под себя и обхватив ее за голень обеими руками. Поза была жалкая. Я медленно направилась к машине. Видок у нее был еще тот: дверь во стороны водителя оторвана, лобовое стекло прошито пулей, капот забрызган грязью.
– Интересно, есть ли в этой глухомани автосервис… – пробормотала я, падая на сиденье. Сванидзе подобрал валяющуюся на земле дверцу и сунул ее в багажник.
«распакованный» салон нещадно хлестал ветер с дождем…
Глава 12
К моему счастью, автосервис в глухомани оказался. Пока там разбирались с повреждениями, нанесенными моей машине, Сванидзе все-таки дошел до милиции и дал показания по факту нападения на нас. Сванидзе требовал немедленно задержать тех двоих, что валялись на дороге. Теперь, по прошествии некоторого времени, я могла признать, что, по крайней мере, одного из них можно было притащить в местное отделение. Ничего толкового от него, быть может, и не добились бы, но…
Впрочем, говорить об этом было поздно: когда на место происшествия приехала патрульная машина с мигалками, тех двоих уже там не было. Смыло даже следы крови, и потому менты вполне могли посчитать весь рассказ Берта за его собственные болезненные домыслы. Кому хочется фиксировать лишнее преступление на вверенном тебе участке? Я не сомневаюсь, что местные стражи порядка так бы и сделали, не найдя доказательств нападения (к тому времени даже машину мою отремонтировали!), и не стали бы оформлять протокол. Но у Берта Эдуардовича были «корочки» московской прокуратуры, и они внушали некоторое уважение.
Пока чинили мою машину, а Сванидзе препирался с ментами, я набрала номер Родиона и рассказала о происшествии. Он вздохнул и, помолчав, произнес:
– Чего-то подобного я и боялся. Почти не сомневаюсь, что на вас напали те же люди, что похитили Нину Алексеевну. Хотя, конечно, это еще нужно доказать.
– Я запомнила номер их машины. Московский. Пробейте его по базе данных московской ГИБДД. Интересно, на кого машина оформлена. Кстати, они навесили фальшивые номера. Страховались. И ведь получилось бы, не ударься самый жирный из них головой об эти номера.
– Какой номер?
Я продиктовала.
– Да, Родион Потапович, – прибавила я. – Между собой они упомянули некоего Уса. Вот насчет него еще…
– Сейчас попробуем, – отозвался Родион. – Я тебе перезвоню, как пробью номера.
Он перезвонил примерно через полчаса. Хозяина машины установил.
– Некто Митрохин Феликс Иванович. Если он там был, то ты наверняка его запомнила, – с некоторой иронией добавил Шульгин. – Такой смазливый, белокурый молодой человек.
– Был. Он тут говорил про Гаагский международный суд. Умный, – откликнулась я. – Значит, Феликс его зовут. А кем наш Феликс работает?
– Сейчас он безработный, – сказал Родион. – Только меня такой расклад не устроил. И я дал несколько запросов по этому Митрохину по своим каналам. Выяснилось, что не так давно Митрохин сотрудничал с неким охранным бюро «Аякс».
– А как насчет Уса? Нет там в этом «Аяксе» такого?
– Если бы было все так просто, то никто бы в нас с тобой, Мария, не нуждался, – усмехнулся Родион.
– Понятно…
– Да нет, не может тебе быть понятно. Я еще ничего не сказал. Потому что возглавляет охранную структуру «Аякс» некто Олег Янович Усов. Олег Янович – бывший сотрудник КГБ, полковник, и – более того! – мне удалось установить, что он долгое время работал под началом генерала Поземова, тестя нашего с тобой клиента, Сергея Георгиевича Белосельцева.
