Дмитрий Емец - Ошибка грифона
Исчезновение грифона было чем-то экстраординарным, разом потрясшим Эдем и ударившим сразу по всем. По Дому Светлейших бегали стражи. Даже у Троила лицо выглядело опрокинутым. Порой он застывал и на несколько мгновений закрывал ладонью глаза.
Мефодий уже четверть часа не мог поговорить с Троилом. Ему мешал подпрыгивающий златокрылый с длинным подбородком, ходивший за генеральным стражем как приклеенный. Троил негромко отдавал приказы, а златокрылый, слушая, кивал. Если кивок выглядел решительным, значит, приказ не вызывал возражений. Если же у высокого стража имелось на этот счет собственное мнение, кивок приобретал извилистые очертания, точно страж вычерчивал подбородком в воздухе вопросительный знак. Троил, видя это, начинал разъяснять, и разъяснял до тех пор, пока кивок златокрылого не приобретал решительности. Мефодий заметил, что генеральный страж прихрамывает и, морщась, часто потирает плечо и ключицу. Видимо, ушибся, когда, сбитый с ног грифоном, был брошен на плиты.
«А ведь это Троил закрыл меня от грифона!» – вспомнил Буслаев, преисполняясь самой искренней благодарности.
Вспомнив о Мефодии, генеральный страж остановился, намереваясь что-то ему сказать. Однако, воспользовавшись паузой, высокий страж быстро затарахтел, правой рукой делая смешные движения, словно разрезал свою речь на кусочки и каждую мысль сгребал в отдельную кучку.
Троил, направившийся было к Мефу, отвлекся, принялся спорить, а потом, сделав Мефодию знак подождать, сердито отступил к транспортной руне и исчез в ослепительной вспышке. Златокрылый торопливо последовал за ним, продолжая сгребать невидимые кучки.
– Это Гладий, помофник геневального страва! Уфясный зануда! – сообщил кто-то Мефу.
За спиной у Буслаева стояла Шмыгалка и протирала флейту о свою розовую кофточку. Это была самая нелепая розовая кофточка во всем Эдеме, но Мефодий не позавидовал бы тому, кто даже из лучших побуждений сообщил бы об этом Шмыгалке.
– А почему Троил его терпит, если он зануда? – спросил Меф.
– Я сама долго не могла понять, а потом разобралась. Объясняя фто-то Гладию, Троил объясняет это и себе. А когда фто-то себе объясняеф вслух, видиф недофеты!
Глаза Эльзы Керкинитиды скользнули по лицу Мефодия и, конечно, сразу обнаружили испарину.
– Тебе фарко? – спросила Шмыгалка.
– Да, – признал Меф, вытирая лоб.
– Я так и поняла. Иди сюда!
Она завела его за колонну, и Мефодий увидел большую металлическую ванну, установленную на кирпичных ножках в полуметре от пола.
– Забирайся! Там сухо! Оно и без воды работает! – потребовала Шмыгалка.
Буслаев послушно забрался в ванну. Там и правда было сухо и прохладно, но почему-то пахло рыбой, а к дну прилипла чешуя. По углам было начертано множество рун, слившихся в единый узор, из которых Меф узнал только руну, защищающую нежить.
– А нежить тут при чем? – спросил он.
– Тебе фе тут хорофо? – уклончиво уточнила Шмыгалка.
– Хорошо, – признал Меф.
– Тото фе!
– А запах?
– Не пойми меня превратно! Это холодильник для транспортировки нефити. С конференции по русалкам остался, – пояснила Шмыгалка.
Поняв, где именно он сидит, Мефодий хотел выскочить.
– Нет-нет, не выскакивай! Здефь тебе лутьфе!
– А златокрылые?
– Никто из златокрылых тебя за колонной не уфидит! Все эти герои – бывфые двоефники. Уфасно меня боятся! Внуфти муффине страх, пока он маленький, и он будет увафать тебя фсю физнь! – произнесла Эльза Керкинитида с глубочайшим удовлетворением.
Меф послушно сидел в ванне для русалок и чувствовал, что ему здесь неплохо. Много лучше, чем снаружи.
– Странно, – сказал он. – В холодильнике для нежити мне нормально, а у наружных стен Дома Светлейших я едва не сварился!
– Прафильно! – воскликнула Шмыгалка. – Потому фто с нефитью тефе фамое место! Подальфе от Дома Светлейфих! Даже перфое небо ты едва переносифь! А на фтором или третьем небе ты растаял бы за десять секунд! Поэтому дерфись подальфе от транспортных рун!.. Зафем ты вообфе сунуфся в Дом Светлейфих? Тефя кто-то сюда сфал?
Меф вскинул голову.
– Вообще-то я не напрашивался! Ладья Света… – начал он.
Шмыгалка взмахнула флейтой, указав ее концом в самый нос Мефу. Флейта Шмыгалки, в отличие от флейт многих златокрылых, была без штыка. Эльза Керкинитида считала, что штыком тонко настроенный инструмент только испортишь.
– Ефли я фсе поняла прафильно, ладья Света прифезла тебя ф Чафю Нефити?! Вот там бы и остафалься! Прифыкал бы к Эдему постепенно, как фсе прифыкают. А ты без приглашения полез ф Дом Светлейфих! И фот результат! Тебя едва не разорвал грифон! Неуфели надо объяснять очевидные вефи? Эдем состоит из двух территорий. В Чафе Нефити могут находиться почти фсе, кроме страфей мрака! А вот в Дом Светлейфих войти мофет только тот, кто готов!.. А тебе фто здесь надо?! Ты вообфе фей? Я тебя спрафиваю!
Мефодий озадаченно вскинул голову, но разобрался, что последняя фраза Шмыгалки относилась не к нему, а к волоску на флейте. Придирчиво оглядев волосок, Шмыгалка сняла его длинным ногтем мизинца, который специально оставляла для этой цели.
– Фолосок – это серьезно! Он мофет исфортить звук! А так я выдаю штопорную маголодию ф тфа приема. Могу поразить сразу две цели на одном фыдохе! – пояснила Шмыгалка.
Подняв вверх руку, она безошибочно вставила флейту в наспинный чехол.
– Ну фсе, Буфлаев! Теперь займемся тобой фплотную! Как ты вообфе сюда пролез? Страже у форот был дан строгий приказ тебя остановить! Мы фредвидели нефриятности с грифонами, но не претфидели их масштабов! – заявила она.
– Лягушка, – угрюмо буркнул Меф.
– Какая ефе лягуфка?
– Василина Ужасная! Сказала, чтобы я не шел через ворота, чтобы избежать торжественной встречи.
Лицо у Шмыгалки сделалось мрачнее тучи.
– Тэк-тэк, – сказала она. – Вафилина Уфасная, знафит. И это фсе? Больфе эта офоба нифего не делала, не говорила?
– Дала мне золотой клубок, который пересчитал моей головой все пни! И еще просила передать вам привет, когда доберусь! – сказал Меф.
– Прифет? Мне? Прямо фот так фот? Маленький такой прифетик?
Эльза Флора не то всхлипнула, не то хохотнула и, присев на корточки, закачалась, стиснув ладонями виски. Ее высокая прическа вздрагивала.
– Уфе дфести лет я ифу эту негодную ляфушку! Эту нефтясную волфебницу, которая мнит себя обифенной! – простонала она. – Дфести лет пытаюсь изфиниться за маголодию, которой я разнесла трухлявое дерево, не зная, фто в нем ее дом! И фсе это фремя проклятая фаба непрерыфно делает мне гадости! Ну теперь-то, надеюсь, она довольна? Фто, мне буквами на тучках написать: «Слуфай ты, вздорная фаба! Ты отомстила уфе! Отфянь!»?
Кто-то вежливо постучал согнутым пальцем по металлической ванне, обозначив свой приход. Рядом Мефодий увидел нечто блестящее, похожее на покрытое воском яблоко из гипермаркета. Это была лысина Генерального Стража. Буслаев сообразил, что Троил слышал если не весь его разговор со Шмыгалкой, то всю его «лягушачью» часть точно.
– Идем в парк, пока тебя никто здесь не увидел! – сказал Троил, не без укора взглянув на Шмыгалку. – У нас тут народ, конечно, добрый, но зубы позубоскалить любит. Эту ванну для нежити тебе будут припоминать лет так с тысячу!
Мефодий торопливо выбрался из ванны, вновь ощутив жар Дома Светлейших. Он был выше Генерального Стража, но тот двигался быстро, решительно, собранно, и Буслаев невольно ощутил себя собачкой, которую ведут на поводке авторитета. Такое чувство у него возникало только с Ареем.
По парку они шли уже вдвоем. Шмыгалка осталась в Доме Светлейших. Аллея из желтого песка, уверенно вспарывая холмы и нигде не соглашаясь вильнуть, вела прямо в центр Эдемского сада. То здесь, то там от нее отбегали узкие дорожки. Мефодий шагал рядом с Троилом. Они почти не разговаривали, лишь изредка Троил показывал ему рощицу или отдельно стоящее дерево.
Чем дальше от Дома Светлейших, тем Буслаеву становилось лучше. Он больше не вытирал пот со лба, дышал легко. Мефодий оглянулся и посмотрел на Дом Светлейших. Отсюда он казался огромной, сложенной из солнца колонной.
Троил стоял с ним рядом и тоже разглядывал Дом Светлейших.
– Ты должен был проходить этот путь шаг за шагом. И тогда к моменту, как ты перешагнул бы порог Дома Светлейших, грифон признал бы в тебе своего, – сказал он негромко.
– Вы меня спасли. Спасибо, – поблагодарил Мефодий.
Троил кивнул.
– Спас. Но я ударил грифона маголодией! – сказал он.
– Он вас простит и вернется. Рана не смертельна.
– Грифона убить не так просто. Рана заживет, – согласился Троил. – Но в другом ты не прав. Грифон не вернется. А с ним вместе из Эдема ушла огромная сила, потому что грифон буквально соткан из силы. И вход в Дом Светлейших не может охраняться одним грифоном. Теперь мы уязвимы, и мрак вскоре об этом узнает.
