Айвен Честный - Пульт от девушки
– Здесь холодно… – с виноватой улыбкой сказала Катя, тем самым ненадолго вырвав Макса в реальность.
– Раздевайся.
– Совсем?..
– Догола.
– Ага, хорошо… – она сняла свой белый плащ и стала искать взглядом, куда повесить вещи. Но Макс вырвал плащ из ее рук и бросил под ноги.
– Сложишь все на него. Давай!
“Странные это ощущения, когда вдруг оказывается, что добился всего, чего на самом деле хотел от жизни. Верно, Макс? Насколько мелка твоя душа на самом деле, а?” – Тетрагидроканнабинол в мозгу Макса делал свое дело, заставляя голоса звучать все убедительнее: “Вспомни всех тупых пёзд, кто обижал тебя. Отыграйся, как следует! Бабы заслужили это. Все до одной! Они нажираются в баре, раздеваются, трахаются, изменяют мужьям на корпоративах, а потом общественность кричит, что их изнасиловали. Наглые сучки! Ах, она бедняжка была пьяной и не соображала, что делает? Но почему ей не пришло в голову по пьяни пойти помолиться, например, или приготовить пожрать своему парню? Почему она выбрала давать всем прямо на барной стойке или в туалете? Да потому что это их доминирующая сексуальная фантазия! Все по Фрейду и по дядюшке Юнгу. А если ты нажрешься и не соображая, трахнешь кого, будет ли это квалифицироваться, как то, что тебя изнасиловала женщина? Никак нет… Тебя посадят с отягчающими, чувак! И вот там уже изнасилуют, как следует в твой немигающий задний глаз. Так что насри на всю эту мораль! У тебя всего лишь пульт. И все, что у нее происходит в голове – это ее собственные мысли и желания, которые ты только лишь направляешь по рельсам, как диспетчер поезда на железной дороге”.
Макс отстрельнул все, что осталось от косячка в сторону от себя и в бездну высоты. Красный трассирующий огонек навсегда исчез где-то в черной бесконечности, ухватив за собой все эти мысли. Еще через секунду он уже не мог вспомнить, о чем только что думал. Тепло Катиных влажных губ согревало его напрягшийся член пока остатки ветра, залетающие через ограждение крыши высотки, щекотали его яйца. Роскошное тело Кати уже не заводило его так, как раньше. И теперь, чтобы удовлетворить свое вожделение Максу с каждым разом требовалось большего. Он опустил свой взгляд с ночного неба на Катю и провел рукой по ее волосам. Та довольно мурлыкнула в ответ. Еще совсем недавно она, по мнению Макса, была способна скромно посасывать лишь только сок из соломинки. Зато сейчас, стоя на коленях абсолютно голая она, обхватив его ягодицы, преданно заглядывала Максу в глаза и мычала от удовольствия. Она сосала так трогательно и нежно, как будто пыталась спасти на морозе замерзающего воробья. Со стороны действительно так могло показаться, но наблюдать эту картину было некому, кроме Макса. А тот вряд ли сейчас мог оценить всю “трогательность момента”.
Катя дрожала. Кожа ее покрылась мурашками. Поэтому героические попытки спасти воробья или снегиря с красной головой вызвали у Макса странные ассоциации с одной из сказок Андерсена. Он схватил ее за волосы, сделал несколько движений и кончил. Застегивая штаны, он почему-то сказал: “Твой снегирь только что испустил дух”. В следующую секунду его охватил приступ смеха. Он оттолкнул Катю, и та едва не распласталась на крыше, успев удержатся на локтях. Макс ржал, как конь пока она с недоумением, глядя на него, вытирала лицо рукой и пыталась понять, что же его так развеселило. Он выдернул ее плащ из под сложенной одежды и надел его на себя. Затем поддел носком туфли оставшуюся Катину одежду, которую она подкладывала под коленки и швырнул в сторону.
– Одевайся и проваливай!
Девушка подобрала одежду, и тут до нее дошел смысл сказанного. Одинокое сдавленное рыдание вырвалось из ее горла, и она снова обессиленно опустилась на задницу, окрашивая ее в черный цвет от битума. Ветер усилился и принес с собой дождь. Но плечи ее затряслись уже не от холода. В душе у Макса зазвенела струнка жалости, но тут же оборвалась. Он смотрел на нее, как на свое творение. А художник, как правило, не способен испытывать жалости к своим сюжетам.
Внезапно вновь открылась потайная дверь в мозгу: “И что ты хотел нарисовать, берясь за кисть, чувак? Лишив ее стержня собственной личности, ты создал лишь портрет своих обид и неудач. В других мы ненавидим то, что нам не нравится в себе. А если этот другой еще и бесхребетный, он так четко отражает все наше говно, что об “это” хочется вытереть ноги. Такой образ ты хотел создать? Это твоя идеальная женщина? Или это твои идеальные отношения с женщиной? Теперь, когда они воплотились в жизнь, они совершенны… Когда ты в детстве строил города из кубиков, ты их ломал в конце, помнишь? Каждый художник, достигнув совершенства, сгорает от тайного желания уничтожить свое произведение. Посмотри на нее. Она совершенна, Макс”!
Яркая вспышка молнии и сильный гром захлопнули дверь в философскую комнату. В короткой вспышке света Макс успел разглядеть красивое лицо. Но это не было лицо Кати. Девушка, тихо рыдая, безуспешно пыталась надеть на себя мокрое платье. Затем, казалось, совершенно растерявшись и держась за ограждение, она продела одну ногу в то, что, видимо, еще утром висело в модном бутике красивого нижнего белья в качестве женских трусиков, которые она купила, специально для этой встречи.
“А помнишь, как она тебе изменила с твоим же другом? Это был твой лучший друг. Он, конечно, сволочь. Но если бы не эта сука!..” – Сознание Макса, как будто раздирало надвое. Мысли из философской комнаты умолкли, но вместо них у него в голове зазвучал голос похожий на кваканье мертвой лягушки. И Макс совершенно не понимал, о чем этот голос ему говорит. Катя никогда не изменяла ему за все то время, когда они действительно были вместе. Однако, что-то заставило его согласится со сказанным. И это вызвало в нем ярость.
Еще одна яркая вспышка вновь осветила лицо девушки. Максу оно было знакомо. Но он никак не мог вспомнить, где он ее видел прежде. Может быть, он видел это лицо в кино. Но оно точно не было похоже на лицо Кати. Сейчас он пожалел, что так много выкурил за раз. Мысли совершенно запутались и их естественный ход уже давно не принадлежал ему. Девушка бросила тщетные попытки надеть мокрую одежду. И теперь лишь сидела на крыше и плакала, закрыв руками глаза, как панда. Жалость снова защемила в сердце Макса острой болью, а к горлу подкатил ком.
“Э… Чувак, даже не думай давать слабину! Вспомни, зачем ты сюда пришел, – противный чужеродны голос в его голове вновь напомнил о себе, – тебе ее жаль? Женщина – она, как кошка. Когда кошке надо, она глупая и не во что ни врубается. Мяучет. Но кошка вдруг, пиздец как резко умнеет, когда ей выгодно. Например, когда хочет жрать. Она уже давно планировала снова кинуть тебя, чувак. И на этот раз собирается отсудить у тебя твою квартиру! Она хочет бросить тебя и забрать у тебя все, включая твою мужественность!”
Макс опять мало понял, о чем говорил голос. У него никогда не было собственной квартиры. Но неуправляемая ярость вновь овладела им. Он быстро подошел к девушке и схватил ее за волосы. “Давай, вперед. Сделай это! Ведь за этим ты сегодня сюда пришел. Унизь ее еще сильнее. Уничтожь ее, как личность. Раздави!” – квакал голос.
Девушка изумленно смотрела на него, а потом попыталась высвободить свои намокшие волосы из его руки. Но Макс рывком подтащил ее к бортику и с силой ударил Катю головой об ограждение крыши. Та вскрикнула, но следующий удар заставил ее замолчать. Он не переставал бить ее, пока гулкие удары не превратились в чавканье. Еще одна вспышка молнии высветила черную кляксу на белой стенке ограждения. В воздухе запахло медью. На белом плаще, в который он был одет, повсюду были чернеющие капли, разбавленные дождем. Макс подхватил Катю за плечи, округлость которых еще несколько месяцев назад заставляла дрожать все его тело. Затем его правая рука случайно обхватила грудь. Ту самую грудь, которую, он когда-то прощупывал через свитер под волшебство музыки Tears in Heaven. На мгновение у него опять сжалось что-то в животе. Он попытался приподнять Катю, чтобы перекинуть ее через ограждение вниз. Но она слабо уперлась левой ногой в стенку.
– Боря, что ты делаешь? – Она говорила невнятно и тихо, как ребенок, который только что проснулся от страшного сна. – Отпусти меня, пожалуйста, слышишь? Отпусти меня, Максим! – Голос булькал и тонул в месиве разбитого лица, которое теперь не было похоже ни на кого. “Зачем она побелила волосы и сделала каре?” – Мелькнуло в голове у Макса. Он присел и обхватил ее за бедра, чтобы приподнять. Щекой он прижался к одной из ее ягодиц. Катя невольно повисла, перекинувшись через стенку. На секунду он задержался, чтобы нежно поцеловать ее задницу.
– Я тебя отпускаю. – Макс перекинул Катю через бортик и стал провожать взглядом ее идеальный полет лицом вниз, пока тело полностью не исчезло в темноте. А затем закричал ей вслед:
– Сейчас я убиваю не тебя, а себя! В тебе уже ничего не осталось, кроме меня! Ты умерла гораздо раньше!!! Но все равно сдохни, сука! Сдохни совсем!!!
