Илья Стогов - Проект «Лузер». Эпизод третий. Исчезнувшая рукопись
– То есть вы предлагаете мне искать украденную книжку, и при этом даже не хотите сказать, как она называется?
– Да. Именно это я и хотел вам предложить. Но оплачена эта работа будет очень высоко.
Осипов посмотрел на толстяка. Тот сидел и продолжал потеть. Маленький, лысый, неприятный человек. Издающий вдобавок книжки.
– Приятно было познакомиться. Больше задерживать вас не стану.
Толстяк вздохнул.
– Поверьте, никакой роли название книжки не играет. Все, чего я прошу, это просто по своим, милицейским каналам, вернуть похитителя из-за границы и отобрать у него то, что он незаконно присвоил. Если бы он прятался внутри страны, мы справились бы и сами. У нас в издательстве есть неплохая служба безопасности. Но за рубеж им просто не дотянуться. Поэтому я и обратился к вам.
– Как называется книжка?
– Зачем вам? Название все равно ничего вам не скажет. Дело вообще не в названии.
– Тогда почему вы упираетесь? Назовите его и делу конец.
– Давайте я лучше назову сумму вашего возможного гонорара.
– Ну, попробуйте.
Толстяк вытащил из портфеля блокнот и ручкой написал в блокноте несколько цифр. Портфель у него был просто неприлично дорогой, ручка еще дороже, а цифра, которую Осипов увидел, не лезла вообще ни в какие ворота. На всякий случай он пересчитал количество нулей. Нули были круглые и очень красивые. Неправда, будто «ноль» означает «ничто». Некоторые нули способны означать, ох, как много всего.
– Тем интереснее мне узнать, что же это за рукопись. За что именно вы способны заплатить такую кучу денег.
– Знали бы вы, сколько денег мы уже вложили в этот проект. Поймите, суть не в рукописи, а в том, что отступать нам уже некуда. Вернуть похищенное все равно придется. Так что я прошу скорее о личной услуге. Верните книжку и, думаю, после этого вы сможете сразу же уйти на пенсию.
– Заманчиво. Но я, пожалуй, откажусь. Не то, чтобы мне не нужны были деньги. Просто в этом случае я, правда, ни чем не могу помочь.
Толстяк помолчал. Потом вздохнул, зачеркнул цифру в блокноте и написал поверх нее другую. Осипов усмехнулся.
– Но как я могу искать то, не знаю что?
– А не нужно искать. Мы знаем, где эта рукопись хранится. Нужно просто придумать, как ее оттуда вытащить. Люди, с которыми я консультировался, уверяли меня, что в этих вопросах равного вам нет.
Интересно, подумал Осипов, откуда толстяк набрался всего этого бреда? Кто наплел неглупому, вроде бы, человеку насчет его, Осипова, неограниченных возможностей? Он повертел в руках карандаш, хмыкнул и положил карандаш обратно на стол.
– А кто украл, вам, значит, известно?
– Рукопись украл мой заместитель. На самом деле, это он отыскал текст романа, о котором идет речь, и дальше вел все переговоры. После публикации ему полагалось довольно приличное вознаграждение. Но месяц назад он вдруг решил, что может получить вообще все. Стер компьютерные файлы с текстом романа, забрал рукопись из редакционного сейфа, покинул пределы Российской Федерации и теперь проживает на вилле в Бразилии.
– Где? – удивился Осипов.
– Да, все верно, в Бразилии. Если бы он находился где-нибудь ближе, я не стал бы вас беспокоить.
– Странное место. Он что собирается всю жизнь отсиживаться в джунглях?
– А всю жизнь и не нужно. Он продает рукопись какому-нибудь крупному издательскому дому, получает деньги и может возвращаться. Вопрос всего лишь в том, кто успеет выпустить книгу первым: мы, или те, с кем он сейчас ведет свои переговоры.
– При чем здесь милиция? Подавайте в международный розыск. Мы же министерство внутренних дел. А у вас дело явно внешнее.
– Ну, во-первых, официальный иск подать мы не можем. Дело слишком конфиденциальное. Знать о нем до поры, до времени посторонним совсем ни к чему.
– А во-вторых?
Ответить толстяк не успел. Дверь открылась, и в кабинет вошел майор. Позу Осипов сменил моментально: сказались годы тренировок. В присутствии начальства офицер милиции обязан выглядеть деловитым, собранным и готовым исполнить любое распоряжение.
Майор, не раздеваясь, рухнул за стол. Куртка у него была мокрая, шарф вокруг шеи намотан кое-как, а ноги в грязных ботинках, майор сразу же попытался закинуть на рабочий стол, да только не сумел и чуть не свалился со стула. Осипов скосил на него глаза и вдруг понял: его непосредственный начальник смертельно пьян.
Толстяк ерзал у себя на стуле, но капитан больше не обращал на него внимания. Прежде пьяным своего железобетонного шефа Осипов не видел ни разу в жизни. А уж пьяным с утра, – казалось, что скорее солнце взойдет на западе. Теперь Осипов не стесняясь, во все глаза смотрел на майора. Безвольно распущенный рот, мокрые пятна на рубашке, – явно пролил на грудь какое-то количество напитков, брюки почти до колен перепачканные в грязи. Хотелось выглянуть в выходящее на запад окно: не обнаружится ли над крышами домов еще и краешек восходящего светила?
Сообразить, что в таких случаях говорят, Осипов не мог довольно долго. Майор вытащил из кармана пистолет и положил перед собой. Странно (подумал Осипов), что табельное оружие лежало у него не в кобуре под мышкой, как обычно, а просто в кармане куртки.
– Гуманитарий уже здесь? – наконец спросил майор.
– Нет.
– Звонил?
– Пока нет. Он вам нужен?
– Очень.
Осипов посмотрел на лицо майора, перевел взгляд на оружие и все-таки спросил:
– Что-то случилось?
– У меня? Нет. У меня все отлично, а у тебя?
– Тоже все хорошо.
– Ну, так и занимайся своими делами.
Капитан послушно перевел взгляд на толстяка. Попытался вспомнить, на чем именно они остановились. Потом сказал, что лучше, наверное, им будет продолжить в коридоре, подхватил посетителя под локоть и вышел из кабинета.
Даже стоя издатель едва доставал Осипову до плеча. Капитан чуть придавил его локтем к стене и негромко, так, чтобы тот едва мог расслышать, объяснил:
– Договоримся так. Десять процентов суммы вы выплатите мне сразу, сегодня. Еще двадцать в течение недели. Все накладные расходы, если они появятся, вы тоже берете на себя.
– Хорошо. Я согласен.
– И предупреждаю сразу: никаких гарантий я не даю. Если вернуть рукопись не получится, аванс все равно остается мне.
Толстяк даже заскрипел от досады. Но все же кивнул:
– Договорились.
– Все, идите. Ваш телефон у меня есть, если что – позвоню.
Толстяк засеменил своими короткими ножками к выходу. Капитан вытащил из кармана телефон:
– Где ты, дорогой друг? Вот и отлично! Там пока и сиди. Нет, на службу спешить не стоит. Как называется кафе? Можешь чего-нибудь мне пока заказать, я сейчас подъеду.
3
Барменша убрала со стола грязную посуду и тут же принялась выставлять еще какие-то салаты. Когда она ушла, Стогов все-таки поинтересовался у капитана:
– У тебя сегодня день рождения? Или может, майор вручил тебе орден за заслуги перед ним лично?
– Нет. День рождения у меня весной.
– Тогда по какому поводу вечеринка?
– Не обращай внимания. Будем считать, что Дед мороз прислал нам гостинцев.
– Как зовут этого Деда мороза?
– Давай называть его «Хобот». По-моему отличное имя.
– Тогда за Хобота?
– До дна!
Они выпили и одновременно потянулись за сигаретами. Их столик располагался у самого окна, и иногда казалось, что бьющиеся в стекло капли все-таки забрызгают стоящие на столике пустые бокалы. Часы показывали 13–37. Бокалов успело скопиться довольно много. Некоторое время перед витриной стоял странный парень, в бесформенной мешковатой куртке, но, постояв некоторое время, ушел и он.
Стогов проводил парня глазами. Ему показалось, что где-то он его уже видел, но думать на эту тему долго ему совершенно не хотелось.
– Ты никогда не хотел уехать в Бразилию?
– Зачем? Чего бы я там делал?
– В Бразилии тепло… Наверное…
– Знаешь, последнее время я часто думаю о смерти. О том, что другие люди станут жить дальше, а мое мертвое тело скоро закопают в землю.
– И что?
– Да, в общем-то, ничего. Просто хочется, чтобы земля, в которую его закопают, находилась бы где-нибудь тут.
– Если ты будешь мертвый, какая тебе разница?
– Ты прав. Разницы никакой. Давай за это и выпьем. А к чему ты вообще об этом спросил?
Осипов только пожал плечами. Они помолчали.
– Как твои поиски библиотеки Ивана Грозного?
– Движутся потихоньку.
– Когда в следующий раз пойдешь рушить башни Кремля?
– Тебе вправду это интересно?
– Ну, нужно же нам о чем-то разговаривать. Разговоры по душам сближают… и вообще. Почему не поговорить об Иване Грозном?
– Надоело мне про него разговаривать. И думать, и разговаривать, – все надоело. Давным-давно надоело. А работать в вашем отделе надоело, кстати, особенно.
– Ты, наверное, в детстве мечтал стать археологом?
– Не-а. В детстве я мечтал стать писателем.
– Ух, ты! И про что бы ты писал?
– Я бы писал какие-нибудь странные истории. Обо всем, что вижу вокруг.
