Наталья Корнилова - Последняя охота
Внезапно за этот угол схватилась окровавленная мужская рука, и Вера с ужасом узнала в ее обладателе главного врача клиники, чей светло-зеленый костюм был буквально залит кровью. Послышался сдавленный хрип, от которого кровь Веры застыла в жилах. Скрюченные пальцы некоторое время судорожно сжимали край стола, но было видно, что это уже судороги умирающего человека…
Вера пулей выскочила из ремонтируемого помещения, влетела в кабинет главврача, дверь которого оказалась незапертой, и подбежала к хозяину кабинета. Тот неудобно лежал на боку, пытаясь дотянуться до телефона, однако кровавый след, прочерченный ладонью по боковой стенке стола, показывал, что этой руке уже никогда не подняться. Она бессильно сползла на пол.
В полном шоке Вера уставилась на лужицу натекшей крови, которая показалась ей целым океаном. Впоследствии, на допросе, она будет уверять, что «все, все было в крови!», хотя на самом деле кровь впитала лишь ткань медицинского костюма. Да небольшое пятно было на дорогом темно-зеленом ковре. Рядом валялся хирургический скальпель, лезвие которого также было измазано алыми разводами. Вера на секунду присела, как под гипнозом коснулась тускло блестящего лезвия, взяла его, но тут же выронила скальпель и отдернула руку. Девушку начала бить дрожь.
Умирающий тщетно пытался что-то сказать. Вера наклонилась над ним, завороженно глядя, как в уголке его рта пузырится кровь.
«Значит, все, каюк мужику, точно умрет, – мелькнуло в ее голове, – я где-то читала, что пузыри на губах – верный признак скорой смерти».
Однако эта мысль тут же улетучилась, как и все остальные. В данный момент для Веры существовали только перемазанные кровью губы умирающего, который с усилием произнес-таки хриплым голосом:
– Лари… Лена… скажи им… Олег!
Он захрипел, неожиданно выгнулся дугой, схватив Веру за запястье, и обмяк, перемазав руку девушки своей кровью.
В этот момент Веру схватили за плечи чьи-то сильные руки, похожие на клещи, и оттащили от трупа. Но она уже ничего не воспринимала, думая только о том, что ей только что сказал покойник. Одновременно мелькнула дикая мысль, что все происходящее очень напоминает роман Хмелевской, где главная героиня вот так же оказывается свидетельницей последних слов умирающего гангстера. Только там все было смешно…
А здесь…
«Что он хотел этим сказать? Что? Имя убийцы? Они все произносят имя убийцы, это в каждом детективе есть. Так что же: Лариса, Лена, Олег? Кто они такие? Хотя стоп! Олег? Не может быть… Не может этого быть!!!»
– Нет! – закричала она. – Нет! Только не он! Нет! Нет!
Олегом звали ее принца, ради которого она сюда и пришла.
Решила открыть глаза на его пассию, его невесту, которая изменяла Олегу.
А в результате…
Вера с тоской посмотрела на возникшего будто бы из ниоткуда майора милиции с суровым лицом. Выражение этой официальной физиономии не предвещало ничего хорошего.
* * *На дворе стоял жаркий июль, во время которого любой нормальный москвич стремится уехать подальше от мегаполиса, грозящего вот-вот расплавиться. Офис детективной конторы с незамысловатым названием «Частный сыск» пустовал. Я была одна. Мой босс, начальник, старший товарищ и просто хороший человек Родион Потапович Шульгин с женой Валентиной, которая работает у нас же секретарем, и сыном Потапкой свалили отдыхать к теще на Черное море. Не знаю, может, там и прохладнее, чем тут, но, на мой взгляд, любой отдых красится одиночеством. Незачем тащить за собой всю свою домашнюю ораву, которая и так треплет тебе нервы круглый год.
Короче, я здесь за всех – за босса, за секретаря, за саму себя. Компанию составляет мне только шарпей Счастливчик, которого мне оставили на попечение. По жизни он обжора и дурак, который все время что-то жует. В прямом смысле – все. Особенно любит перемалывать челюстями важные конверты, почту, газеты, при этом, зараза такая, рекламные буклеты никогда не трогает, словно они не на бумаге напечатаны, а, скажем, на резине. Не знаю, почему он такой, обычно шарпеи умные, милые собаки.
Дел на данный момент у меня никаких не было, канцелярию-бухгалтерию я привела в идеальный порядок, так что с полным правом ловила кайф от летнего безделья.
Все началось в субботу, в обед, когда я занималась гимнастикой и висела вниз головой на своей любимой перекладине, установленной в дверном проеме между хозяйственной комнатой и приемной. Царящая вокруг тишина и спокойствие неожиданно были нарушены пронзительным женским криком. К входным дверям с лаем помчался Счастливчик. Пес был очень взбудоражен и вилял хвостом так энергично, словно за дверью кто-то был.
Я мысленно чертыхнулась. Висеть вниз головой – одно из моих любимых китайских упражнений, оно восстанавливает правильное течение «ци», длится всего полторы минуты, требует особого душевного настроя, потому прерывать его нежелательно.
Видя, что хозяйка не торопится, ко мне вверх ногами подбежал наш шарпей Счастливчик и мокрым носом обнюхал мой лоб, торопя меня. Черт, нет в жизни счастья! Я напрягла мышцы пресса и медленно начала приподниматься – ни в коем случае нельзя это делать быстро. Во-первых, можно треснуться головой о низкую притолоку, во-вторых, резкое изменение давления и отток крови от головы приведут вас в полуобморочное состояние, и вы просто-напросто свалитесь вниз мешком с картошкой. И хорошо еще, если повредите себе только руку или пару ребер. Все-таки загипсованная рука смотрится гораздо эстетичнее, чем сломанная шея.
Я повисела некоторое время уже в нормальном, вертикальном положении и спрыгнула на пол. Счастливчик тут же куда-то удрал, топая, как слон. По-моему, его и надо было назвать Слонопотамом, а не на английский манер – Лаки. Лаки – слишком легкое имя для бегающего холодильника.
Я выглянула в окно. Никого. Криков больше не было. Да мало ли кто кричал, может, соседке очень хорошо…
Я вышла на крыльцо, залитое солнечными лучами, и окинула взглядом окрестности, но ничего подозрительного не обнаружила. Потому что в округе вообще никого и ничего непривычного не было. Все как всегда. Разве что ни одной машины я не заметила, ну так и время сейчас самое рабочее – половина второго.
Я собралась уже идти в дом, как вдруг моего слуха коснулся великолепный низкий женский голос необычного тембра. Такие голоса сразу же вызывают в памяти Большой театр или консерваторию.
– Что вам нужно, молодой человек? Что вы хотите?
Я посмотрела на улицу. Разыгрывавшаяся там сцена «снятия дамы на вечер» или на день, кому как удобно, была бы вполне типична для нашего района… Если бы дама была помоложе лет этак на тридцать.
Слов нет, выглядела она более чем прилично: мое прекрасное зрение даже с расстояния двухсот метров позволило разглядеть изумительно ухоженную кожу, на которой, правда, все-таки были морщинки, однако персиковый цвет лица скрадывал напоминание о прожитых годах. «Гусиные лапки», впрочем, едва заметные, каким-то невероятным образом подчеркивали красоту глубоких черных глаз, нос был не классически прямым, но все равно красил ее обладательницу. Кстати, он был почти как у Барбры Стрейзанд, ее же тонкие губы… Вообще, если бы не цвет глаз, я бы подумала, что перезрелая блондинка, к которой сейчас грязно приставал уличный хулиган, была не кем иным, как звездой Голливуда собственной персоной. Очень похожа.
Молодой человек между тем настаивал: «Пройдемте со мной». Дама отбрыкивалась. Молодой человек становился все более настойчивым, дама злилась, пока наконец не залепила ему пощечину, прозвучавшую в тишине, словно выстрел.
– Сука старая! – завопил он. – Ща я тебя…
– Что? – ни капли не пугаясь, заорала дама. – Что ты мне сделаешь?
Парень слегка опешил.
– Коза драная! – неуверенно сказал он. – В клочья порву!
«Интересно, за что? – подумала я. – За отказ? Велика беда».
Другую можно найти, молоденьких соплюшек на улицах аки мошкары на болоте. А этой рафинированной во всех отношениях даме лет пятьдесят, не меньше.
Что же нужно парню? Секса или денег? Но и то и другое требовать среди белого дня от проходящей мимо незнакомой женщины «золотого возраста»? Безрассудно. Я направилась к ним, пока не спеша, но внутренне готовясь к рывку. Чувствовалось, что парень может принести немало неприятностей.
– Рискни, гнида позорная! – порадовала меня разнообразием лексики дама. – Падла мрачная! Что зенки-то вылупил? А? Чего заткнулся? Я тебя живо научу старших уважать!
Парень оскалился, рыкнул дурным голосом и неуклюже вскинул руку, словно собрался ударить даму. Однако хрупкое создание, казалось бы, с трудом стоящее на десятисантиметровых каблучищах, повело себя совершенно непредсказуемо. Женщина присела, уходя от удара, и метко ткнула братана кулачком с наманикюренными пальчиками в бок. Когда парень замахнулся еще раз, она профессионально перехватила его руку и заломила ее так, как это любят делать омоновские ребята, заставляя противника принять ту позу, что называется «раком», после чего провела пару не видных мне манипуляций с бычьей шеей гопника. Парень сделался как шелковый. Он послушно сел на задницу и более не шевелился.
