Дмитрий Савельев - Свет за облаками
Адамис и Иветта уложили сына в постель, по очереди поцеловали его перед сном и зажгли маленький ночничок.
– Спи спокойно, мой мальчик, спи спокойно, сынок! Ты заслужил этот отдых, – ласково прошептала Иветта, с любовью глядя на своего сына. Её любовь сейчас была подобна бескрайнему океану, который поглотил без остатка все другие чувства – тревогу, тоску, страх. Теперь она была уверена в том, что никогда не потеряет своего ребёнка, что он навсегда останется с ней. Эта уверенность пришла откуда-то из глубины души и успокоила наконец её мятущееся сердце.
– Пойдём, милая! Мальчику надо как следует выспаться – он выдержал нелёгкое испытание сегодня, – тихо сказал Адамис, нежно обнимая Иветту за плечи. Он тоже был счастлив как никогда. Неизреченная тишина и покой мягким тёплым облаком окутали его душу, и он не мог думать в эту минуту ни о чём плохом. Ему даже не хотелось вспоминать события прошедшего дня, а хотелось просто блаженствовать, ощущая всем существом присутствие любимой и сына.
А день выдался и правда необычный. Уже с раннего утра Иветта нутром почувствовала какую-то смутную опасность, но убедила себя, что всё в порядке и у неё просто расшалились нервы. Накормив всех завтраком, она предложила Агапэ прогуляться. Мальчик согласился, и они вдвоём отправились по своему любимому маршруту к Озеру. Путь их лежал через лес, и тропинка всё время петляла между деревьями, как будто играла с кем-то невидимым в прятки. Обычно они всю дорогу болтали о каких-нибудь пустяках, смеялись и шутили, но в этот раз Агапэ не проронил ни слова и был необычайно серьёзен и собран, как будто готовился к чему-то очень важному. Иветта тоже притихла, почему-то не решаясь нарушить молчание. Не пройдя и половины пути к Озеру, мальчик внезапно остановился и пристально посмотрел матери в глаза.
– Ты должна мне довериться, мама! – мягко произнёс он, но в синих глазах его блеснула сталь.
У Иветты сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
– Я доверяю тебе, сынок, ты же знаешь! – каким-то тонким, чужим голосом ответила она.
– Я знаю это и потому прошу тебя оставить меня одного и пойти домой. Не беспокойся, я не потеряюсь и со мной ничего плохого не случится. Просто мне нужно побыть сегодня в одиночестве.
Сердце матери ухнуло куда-то вниз. «Это произошло! Твой сон сбывается, а ты ничего не можешь сделать! Он ускользает от тебя навсегда!» – тяжёлым молотом стучали в голове слова.
– Я… я не могу отпустить тебя! – выдавила наконец она.
– Конечно можешь, мама! Ты должна это сделать, ты должна поверить мне! Я прошу тебя ради тебя же самой и нашей любви. Доверься мне и ничего не бойся!
В этот самый миг Иветта поняла, что отпустит его. Даже если после этого её сердце разорвётся на миллион маленьких частей и разлетится по всему миру. Даже если ей придётся навеки потерять его. Её мальчик просит ради их любви, а значит она не может отказать ему!
Сил на то, чтобы произнести «да», у неё уже не осталось, и Иветта просто молча кивнула, давая понять, что он может идти куда пожелает. Потом она развернулась и, не оборачиваясь, спотыкаясь о корни деревьев, на ватных непослушных ногах побрела к дому.
* * *Агапэ было тяжело, очень тяжело. Ему никогда в жизни не было так тяжело, как сейчас. Но он знал, что должен сделать это. Должен ради себя, ради родителей, ради того, кто послал его в этот мир. Он должен принять этот бой! И должен сделать это в одиночестве.
Мама уже давно исчезла из виду, когда из-за поворота тропинки неожиданно показалась Лавочница. Она шла несколько неуклюже, видимо, туфли на шпильках не очень подходили для прогулок по лесу.
– Здравствуй, мой дорогой мальчик! – воскликнула она, завидев Агапэ. – Как долго мы не виделись! Я уже соскучилась по тебе, золотко ты моё! Почему ты не заходишь в мой Магазин?
– Родители запретили мне это делать, – честно ответил ей Агапэ.
– Что за дурь такая пришла им в головы? Где это слыхано, чтобы родители запрещали любимому сынишке покупать себе сладости и игрушки?
– Им виднее, почему они так поступают. Моё дело – их слушаться!
– Да что ты такое говоришь, радость моя? Забудь про все эти глупости и спокойно приходи ко мне. В Магазине столько новых интересных игр, а какая чудесная железная дорога там есть! А пирожные, а конфеты… Пальчики оближешь! – Лавочница даже глаза закатила, изображая удовольствие от всех этих вкусных вещей. – А родителям можно и не рассказывать, куда ты ходил. Пусть это будет нашим маленьким секретом!
– Я никогда больше не приду к тебе! – спокойно, но решительно сказал Агапэ, глядя женщине прямо в глаза.
– Почему? Неужели из-за этого глупого запрета? – Её подведённые чёрным карандашом брови поползли вверх.
– Не только. Просто мне не нужно ничего из того, что ты можешь мне предложить!
– Неужели? Подумай как следует, мой дорогой, со мною ты будешь по-настоящему счастлив! Тебе будут принадлежать все вещи на свете, всё, что когда-то существовало или будет существовать! – сулила Лавочница. – Ради чего тебе ограничивать себя, ведь ты так молод и у тебя вся жизнь впереди!
– Глупая ты, глупая! Как же ты не поймёшь, что моё счастье заключается совсем в другом, – с жалостью в голосе ответил мальчик.
– Предупреждаю тебя, Агапэ, если ты сейчас окончательно откажешь мне, я перестану помогать твоей семье! Твои родители без моего Магазина умрут с голоду, а виной всему будет твоё глупое упрямство! – непривычно холодно и жёстко объявила толстуха.
Чело Агапэ внезапно прорезали глубокие морщины, и лицо его стало больше похоже на лицо старца, чем мальчика. Печать невыносимого страдания и тяжкого бремени ответственности лежала на этом древнем лице.
– Что ж, значит так для них будет лучше. Я всё равно не пойду к тебе! – твёрдо ответил Агапэ, и морщины на его лбу сразу же разгладились, а лицо стало ещё более юным и прекрасным, чем было до этого.
– Воля твоя, но знай, мой драгоценный малыш, что ты всё равно от меня никуда не денешься! Когда-нибудь придёт время тебе отдавать долги своих родителей! – предрекла Лавочница на прощанье.
– Не волнуйся, я отдам все свои долги сполна! – поставил точку их разговору Агапэ.
* * *Лавочница уковыляла на своих ужасных шпильках в свой Магазин, а на тропинке появился Горец. Продавец вин что-то весело насвистывал в свои роскошные усы и настроение у него, похоже, было превосходное.
– Вах! Молодой джигит! Вот сюрприз так сюрприз! – Он широко улыбнулся, продемонстрировав свои безупречно-белые зубы. – Пойдём ко мне, поболтаем о том о сём! Я тебе песню спою. А хочешь, вином тебя угощу? Бесплатно, а? – весело подмигнул мальчику Горец.
– Спасибо, я лучше домой пойду. Родители меня уже заждались, – вежливо отказался Агапэ.
– В своём ли ты уме, о юноша? Какой настоящий мужчина откажется от моего вина? Лишь трус и маменькин сынок боится впускать в свою жизнь ветер перемен и прячется за женской юбкой от всего нового!
– Хорошо, пусть я никогда не буду настоящим мужчиной, но от твоего вина всё равно откажусь! – улыбнулся Агапэ.
Но Горец и не думал сдаваться.
– Вай-вай, мы с тобой так похожи, джигит! Я и ты – мы оба сыны гор. Тебе не обмануть старого продавца вин – уж я-то знаю, что больше всего на свете ты хочешь снова увидеть горы! Подумай, зачем противиться стремлению своего сердца? Один глоток вина – и твоё самое заветное желание сбудется!
Похоже, на этот раз он задел Агапэ за живое. Улыбка сошла с лица мальчика, его взор затуманился и устремился куда-то вдаль, словно он пытался узреть там, вдалеке, что-то давно утраченное, но бесконечно дорогое и любимое.
– Нет, Горец, я не хочу попадать туда таким образом! – наконец ответил он, словно бы очнувшись от долгого сна. – Всему своё время!
– Что ж, твоя воля! – сказал Горец и вдруг низко поклонился Агапэ. – Вспомни сына гор, когда вернёшься домой, мой юный господин!
* * *Проповедник не замедлил показаться на лесной тропинке, когда Горец уже скрылся за деревьями. Учитель шёл в глубокой задумчивости, низко опустив голову, и не видел ничего вокруг. Он едва не столкнулся со своим бывшим учеником.
– А, молодой человек, вас-то я как раз и искал! – сказал он, заметив наконец Агапэ. Было видно, что без своей Кафедры Проповедник явно чувствует себя неуютно. – Почему вы пропускаете уроки? Надеюсь, у вас есть для этого веское основание!
– Пожалуй, есть, учитель, – ответил Агапэ. – Родители запретили мне посещать твои занятия. Так что можешь больше меня не ждать!
– Очень прискорбно, молодой человек, очень прискорбно! – покачал головой Проповедник. – Ваши родители, судя по всему, – зашоренные неучи, которые не разумеют, что ученье – свет. Но вы-то должны понимать, что без теоретической базы нельзя создать справедливое и гуманное Общество!
– Прости меня, учитель, но я не хочу создавать справедливое и гуманное Общество! – сказал мальчик.
![Андрей Васильев - Снисхождение. Том первый [СИ]](/uploads/posts/books/271277/271277.jpg)
