Ольга Баскова - Все свидетели мертвы
1. Софья Михайловна Пономарева
2. Клара Николаевна Хацкевич
3. Римма Николенко
4. Александр Процевский
5. Богдана Лазарева
6. Руслан Житько
7. Полина Москвичева
– Это все, что ты мне оставила? – удивилась Зорина. – Но разве это мне поможет? Я не знаю этих людей. Какое отношение они имеют к твоему материалу?
Она бросила листок на компьютерный столик, нервно походила по кабинету, а потом снова вернулась к бумаге.
– Почему ты считала, что я раскручу это дело? – обратилась она к Гале, словно та могла ее слышать. – Значит, в этом списке есть зацепка? Галочка, милая, тогда направь меня к ней.
В который раз прочитав фамилии и имена, Катя вдруг стукнула себя по лбу. Ну, конечно! Первой в списке значилась знаменитая актриса местного драматического театра Софья Михайловна Пономарева, недавно скончавшаяся. Если бы Зорина не была в декрете, ей бы пришлось в числе других журналистов присутствовать на похоронах знаменитости. На ответственные задания, даже если они не касались криминала, Пенкин любил посылать ее. Но как связаны другие фамилии с актрисой? Катя немного подумала и набрала Прохорова.
– Привет, Петя! – сказала она и услышала радостный голос:
– Здравствуйте, Катерина Алексеевна! Хотя вроде бы с вами сегодня виделись.
– Петюнчик, мне срочно нужно пробить адреса нескольких людей, – просительно заявила Зорина.
– Без проблем, – откликнулся Петя. – Сбрасывайте мне их эсэмэской, и я постараюсь все выяснить как можно скорее.
– Отлично, сейчас сделаю.
Журналистка набила SMS, и вскоре раздался звонок от Прохорова:
– Мои помощники, как всегда, расторопны. Записывайте адреса.
Зорина взяла ручку и принялась строчить. Кроме адресов, Пете удалось узнать и возраст незнакомцев, и род их деятельности. С Пономаревой женщина не ошиблась. Ею действительно оказалась актриса, недавно скончавшаяся. Другие же члены списка различались как возрастом, так и деятельностью. Богдана Лазарева и Руслан Житько оказались несовершеннолетними детьми, Полина Москвичева – студенткой вуза, Клара Николаевна Хацкевич – домохозяйкой пятидесяти лет, Римма Николенко – сотрудницей риелторской фирмы, Александр Процевский – директором кадрового агентства. На первый взгляд этих людей ничто не связывало. Почему же, в таком случае, они очутились в списке Гали? Чтобы найти хоть какую-то зацепку, следовало с ними встретиться. Возможно, все они каким-то образом пересеклись с Галиной. Оставалась надежда: если они узнают, что Смирнова мертва, вероятно, что-нибудь расскажут Кате. Из этого списка можно было смело исключить актрису, которая умерла. Странно, почему Галя сама не исключила ее из списка? Ведь она была в курсе, что Пономаревой больше нет. Или не успела? Нет, пожалуй, лучше пока никого не вычеркивать и собрать побольше информации о той же Пономаревой. Зорина еще раз просмотрела список и решила направиться к Кларе Николаевне Хацкевич, которая проживала недалеко от редакции.
Небольшая пятиэтажная сталинка из серого камня выглядела какой-то неухоженной. Журналистка еле поднялась по показавшимся ей огромными ступеням к квартире с полированной деревянной дверью и позвонила. Она знала: в этих старых домах квартиры с большими комнатами и высокими потолками, и живут в них люди, занимавшие неплохое положение раньше или богатые выскочки, выкупившие их у обедневших чиновников. Дверь у Хацкевич долго не открывали, затем послышались шаги, и наконец мужской голос настороженно спросил:
– Кто там?
– Я к Кларе Николаевне Хацкевич, – произнесла Катя. Мужчина явно не собирался пускать непрошеных гостей:
– Кто вы?
– Я ее знакомая.
Послышалось клацанье отпираемого замка, и дверь открылась не полностью, схваченная цепочкой. В узкой щели появилось заспанное лицо молодого человека, на шее которого красовалась массивная золотая цепь:
– С кем имею честь?
– Я знакомая Клары Николаевны, – повторила Катя, – и хотела бы с ней поговорить.
– Не лгите, девушка, – его физиономия приняла настороженное выражение. – Если вы ее знакомая, то не можете не знать, что Клара Николаевна уже неделю как умерла.
– Умерла? – переспросила Катя, словно не веря своим ушам.
– Точно так, – отозвался парень.
– Но меня просили передать ей привет… – пролепетала журналистка. – Значит, этот человек не был в курсе. Но отчего она умерла? Кажется, ее знакомый говорил, ей около пятидесяти лет.
Молодой человек вздохнул:
– Врачи так и не поставили матери диагноз. Я сын Клары Николаевны. Впрочем, она давно чем-то болела, болела, сколько я себя помню. Странно, почему она не умерла раньше отца? Он сгорел от рака за считаные месяцы.
– Вы обращались к хорошим врачам? – поинтересовалась Катя. – Возможно, в нашем городе таких специалистов не оказалось…
Из комнаты послышался громкий голос:
– Митенька, ты где? Сколько можно тебя ждать?
Молодой человек покраснел:
– Извините… а ты помолчи, я сейчас приду…
– Но я не хочу ждать, – на пороге показалась размалеванная особа лет под сорок. – И кто это к нам пожаловал? Хотите расспросить про старую калошу, которая наконец окочурилась?
Хацкевич побагровел:
– Что ты плетешь?
– Туда ей и дорога, – заявила женщина. – Она была против нашей связи и не хотела давать денег молодой семье. Она не пускала нас в свою квартиру. Приходилось жить на съемной и голодать. Митя не мог найти работу. То, что ему предлагали, нас не устраивало. Митя настоящий поэт и должен издать свою книгу. Она бы имела успех и принесла деньги. Но эта дрянь не хотела ничего понимать. Я плюнула на ее могилу.
Сын покойной развернул подругу на сто восемьдесят градусов и вытолкал в комнату:
– Сиди тихо и не выходи…
Потом он возвратился к Кате:
– У нас прекрасный доктор. И вообще, девушка, мне некогда с вами разговаривать. Передайте знакомому матери, что мертвые приветы не принимают, – с этими словами он захлопнул дверь. Зориной ничего не оставалось, как пуститься в путь к Римме Николенко, которая жила двумя кварталами дальше.
Глава 14
Дверь квартиры Риммы Николенко открыла симпатичная белокурая молодая женщина.
– Вы ко мне? – приветливо улыбнулась она Кате. Зорина ответила:
– Да, если вы Римма.
Уголки рта симпатичной дамы скорбно опустились:
– Вы разве не в курсе? Риммочка погибла несколько дней назад, – она как-то театрально закатила глаза: – Это ужасно… проклятые сосульки! Когда уже коммунальные службы города будут принимать меры! Возможно, я напрасно не дала журналистам осветить этот случай. Но я беспокоилась за мужа.
Журналистка захлопала ресницами:
– Но при чем тут сосульки?
Блондинка охотно ей объяснила:
– Понимаете, девочка вышла из машины и отправилась в ночной клуб, как всегда, в шесть часов вечера. У входа в заведение ей и упала на голову проклятая сосулька. В результате она получила травму головы, несовместимую с жизнью, – она смахнула слезу. – Вы не представляете, какое это для меня горе!
– Вы ее сестра? – поинтересовалась Зорина. Блондинка дернула плечиком:
– Нет, я ее мачеха. Отец Риммы развелся с ее родной матерью, потому что та не хотела заниматься домашними делами и даже маленькую дочь бросала на бедного Сергея. Когда Римма подросла, он встретил меня и влюбился.
– А где ее отец? – этот вопрос вырвался у Кати непроизвольно. Блондинка развела руками:
– Он в больнице. Сергей тяжело болен. А это несчастье не улучшит его здоровье. Риммочка была его единственным ребенком. Я очень хотела детей, но Бог их нам не дал. А вы подруга Риммы?
– Мы вместе учились в школе. А потом я уехала в другой город, – ответила Катя, радуясь, что здесь ее лицо незнакомо. – Вот вернулась и решила ее навестить.
– Такая трагедия! – заголосила мачеха. – Это ужасно! Ничего не могу сказать вам в утешение.
Катю поразила последняя фраза. По сути, утешать нужно было мачеху.
– До свидания, – попрощалась журналистка и быстро вышла на улицу. После посещения Риммы Николенко ее охватило нехорошее предчувствие. Что, если именно смерть объединяет всех членов Галиного списка? Тогда становится понятно, как они оказались вместе. Однако Зорина решила проверить и остальных и пересела на другую маршрутку, которая понесла ее на улицу Абрикосовую. Здесь, судя по адресу, в собственном доме жил Александр Процевский. Эту фамилию она уже слышала и знала: у Александра было процветающее кадровое агентство. Улицу Абрикосовую жители Приреченска давно переименовали в приреченскую «Рублевку». Когда-то здесь ютились утлые домики частного сектора, потом толстосумам приглянулся этот район близостью к речке и лесу, и они выкупили участки у старожилов и построили роскошные коттеджи. Трехэтажный дом Александра Процевского гордо стоял почти в самом начале улицы, не отличаясь от своих соседей. Катя немного потопталась возле калитки, раздумывая, как бы попасть в дом, но тут перед ней резко затормозила желтая гоночная «Порше», чуть не сбила женщину с ног. Она уже собралась высказать водителю все, что думает, однако выскочивший из машины молодой симпатичный юноша со смуглым породистым лицом подбежал к ней:
