Илона Волынская - Приключение в наследство
– Ну что там? – нетерпеливо спросила Кисонька.
– Неудобно подглядывать, как мужик переодевается! – отводя бинокль, хмыкнула Мурка. – Отсюда шикарно просматривается комната Влада! И… – она чуть изменила положение бинокля, – …и наша, – и совсем уселась на подоконник, чуть не прижавшись к раме. – Грезы Павловны – хуже, но тоже видно. – Она направила бинокль на крыльцо сельсовета. – А еще нас бить будут, если мы немедленно не появимся! Мама в ярости! Забираем или оставляем? – Мурка помахала биноклем.
– Оставь, – прикинула Кисонька. – Мы слишком мало знаем, чтобы светиться.
Все так же прыгая по отпечаткам чужих ног, Мурка вернулась к сестре, и девчонки рванули вниз по лестнице, через чисто вымытую комнату и обратно в сад.
– А что мы вообще знаем? – продираясь сквозь траву и снова останавливаясь под вишней, поинтересовалась Кисонька.
– Мужчина, это по отпечаткам кроссовок видно – здоровые, – начала перечислять Мурка. – На первом этаже он жил, со второго подглядывал, увидел, что Нюрочка пошла к реке, и…
– Похищение Нюрочки? Чтобы получить выкуп с Грезы Павловны? – перебила Кисонька.
Мурка резко мотнула головой на бегу:
– Местные не знают, что у Грезы есть деньги, а ехать за нами из города… Никто не знал, что они с Нюрочкой сюда собираются. Мы ведь даже платили сразу за всех пятерых с нашей карточки, Греза просто деньги отдала. Даже эти, организаторы, не знали. Они нас вообще не ждали! – фыркнула Мурка. – Даже постель не приготовили. Я в бинокль комнату Лики видела – она на полу спит, на вещах. А по моей наволочке ее тушь размазана. Нам не только ее комнату отдали, но и постельное белье.
– Фу! Как ты на этой подушке спишь? – скривилась Кисонька.
– Перевернула и сплю! – отмахнулась Мурка. – Зачем только они нам номер мобильного дали? И как проехать?
– Без телефона кто бы с ними стал связываться? Если бы нам дед с коровой не попались, мы бы в жизни сельсовет не нашли и, в чем особая прелесть, не смогли бы предъявить претензии! Афера мелкая, обыкновенная, Севка такие даже в работу не берет, разматывает прямо в офисе, в присутствии клиента. Может, они и клад искать не собирались? – встревожилась Кисонька.
Мурка ответить не успела – они уже прибежали. Деда Арсения не было, зато на крыльце сидели все остальные, кроме Влада, – даже переодевшаяся в джинсы и слегка подкрашенная Нюрочка доедала хлеб с молоком. У ступенек, опровергая опасения Кисоньки, лежали несколько острых лопаток, что-то вроде сделанного из обрезанной трубы совка с дырочками, и нечто, изрядно смахивающее на древний полотер на длинной ручке.
– Где вы шатаетесь? – сдерживая недовольство, бросила мама. – Сперва прыгаете со второго этажа, потом убегаете, а потом взрослые люди должны вас ждать?
– Мы еще Влада ждем, – вступилась Нюрочка.
– Извини, мам. Мы через сады возвращались, а там вишневое дерево… – Кисонька предъявила предусмотрительно размазанную по губам вишню. Ну надо же как-то объяснить, где они были?
– Вы с ума сошли! Сколько же вы ее съели? – взвилась мама. В ужасе посмотрела на оставшуюся крынку с молоком и торопливо переставила подальше, словно боясь, что девчонки на нее кинутся. – Никакого молока!
– Но… Как же? Мы же специально заказывали у крестьян… – Николаю Дмитриевичу это явно не понравилось.
– Ага, у бабки моей! – влезла разливающая молоко Лика, кивнув в сторону ближней бабки.
Обнимающаяся со своей крынкой Нюрочка посмотрела тревожно на бабку… на крынку… и отодвинула молоко подальше. Леша и Рюша продолжали невозмутимо опустошать свой горшочек.
– Мы же не требуем деньги обратно! – огрызнулась мама. – Ешьте бутерброды, пейте минералку, а о вашем поведении мы поговорим позже, – обернулась она к дочкам.
– Со мной минералкой не поделитесь? – вываливаясь на крыльцо, спросил Влад. – С детства ненавижу молоко – в нем же пенки!
– Вы такого молока в жизни не пробовали! – Николай Дмитриевич заискивающе улыбнулся и чуть не силой попытался всунуть горшок Владу в руки.
– И не буду! – Влад поглядел на молоко с брезгливостью дамы, обнаружившей в тарелке мышь, и торопливо отставил в сторону. Мурка фыркнула – выглядел парень занятно: в камуфляжном комбезе, выцветшем и застиранном настолько, что сразу было ясно – его носили долго, а не купили для этой поездки. Широкий пояс с подвешенным к нему целым арсеналом: складной лопаткой, кисточкой, ножом с широким лезвием, ножом с узким лезвием, фонариком и еще бог знает чем! За спиной болталась сумка, из которой торчал переделанный из трубы совок. А на плече как ружье он держал тоже что-то вроде полотера с ручкой, только по дизайну это был полотер космического корабля пришельцев.
– Это что, металлоискатель? Как наш? – восторженно вскричала Лика.
– Нет, к счастью, не как ваш! – Влад поглядел на сложенное у крыльца оборудование и скривился. – На вашем старье дисковый датчик! Спорю, максимальная теоретическая глубина обнаружения не больше метра.
– У вашего, можно подумать, три! – запальчиво выкрикнула Лика.
– Ну вообще-то, четыре, – невозмутимо уточнил Влад.
– Простите, а что такое… ну вот вы упомянули? – заинтересовалась мама.
– Глубина обнаружения? А это когда глубже металлоискатель уже ничего не видит, хоть ты там «Титаник» закопай. Конечно, чем больше объект, тем его легче обнаружить. Монетку размером с пятак вот такая вот несерьезная фиговина, – он кивнул на металлоискатель организаторов, – …видит на десяти сантиметрах, а если монетка мельче, то и этого нет. Старинных монет на такой глубине не найдешь, разве что советские. А мой красавец свободно дает полметра глубины, – он с гордостью положил ладонь на ручку своего металлоискателя. – Для оружия там или статуэток – больше метра, а если объект покрупнее – и до двух с половиной.
– А говорили – четыре! – все еще не успокаивалась Лика.
– Никогда в жизни не находил ничего на глубине четырех метров и не знаю никого, кто б находил, – отрезал Влад.
– Но сейчас-то мы имеем дело с кладом, – вмешался обычно молчаливый Леша, а Рюша согласно закивала. – Я перед отъездом почитал в Интернете, ох и прогулялся он по здешним местам, этот ваш предок, – он кивнул Косинским. – Может, вырыл здоровенную ямину, да все туда и спрятал. Для такой кучи золота яму надо рыть глубокую.
– Во-первых, это же вам не пираты Карибского моря, которые грабили испанские корабли с золотом! Казаки, когда брали город, ни шмотками не брезговали, ни всякими гусями-поросями. И людей угоняли, если честно.
– Клад из четырехсотлетних поросят – это, конечно, сильно, – хмыкнул Леша.
– Во-вторых, даже если золото… ну там серебро, медь, украшения… никто не станет рыть яму, все-таки устроят хранилище посолиднее, – помотал головой Влад. – А в-третьих, он же не один на все эти маетки, в смысле, имения, и города нападал, у него чуть ли не двадцатитысячное войско было!
– Всех казаков, вообще, с низовыми и реестровыми, двадцати тысяч не набиралось. А к Киеву с Кшиштофом пришло примерно пять тысяч человек! – раздраженно бросила Кисонька.
– О, я прям будто снова в чате сижу – там девушка один в один… – фыркнул Влад и вдруг изумленно уставился на Кисонькины волосы. – Рыжая? – неуверенно переспросил он.
– Разве не видно? – Кисонька перебросила прядь на плечо.
– Нет, я имею в виду в чате потомков! «Рыжая2113»?
– «Синус-косинус»? – недоверчиво пригляделась к нему Кисонька.
– Не «ко́синус» а «коси́нус», не от математики, а от «Косинский»! – засмеялся парень. – Ну логично, где б мы еще встретились! Я тоже по объявлению в чате решил поехать. И компания у тебя симпатичная, – вроде бы всем сделал комплимент Влад, но взгляд его задержался на Нюрочке. В этот раз она не фыркала и не отворачивалась, видно и впрямь на речке Влад сумел произвести на нее впечатление.
– Встреча потомков Косинского! – восхитилась Греза Павловна.
– Нет, я так… Просто интересуюсь, а тут коп такой занятный… – Влад вдруг поморщился, точно эта тема была ему неприятна. – Короче, двадцать тысяч народу или пять, а поделиться с братьями-казаками он должен был.
– Что они – сами себе награбить не могли? – влезла Рюша.
Влад и Кисонька дружно замотали головами:
– Строгие правила! – пояснила Кисонька. – Добычу собирают в кучу, первыми свою долю берут гетман и казацкая старшина, наверное и на всякие общие нужды откладывают, а уже потом делят между рядовыми казаками.
– Под эти самые общие нужды сколько угодно бабла зажать можно, – вмешалась обнимающаяся с бутылкой минералки Мурка. – Вряд ли старшина конца шестнадцатого века сильно отличалась от нынешней… администрации.
– Милая, это цинично! – мягко укорила ее Греза Павловна. – В мое время в учебниках истории писали, что Косинский боролся за освобождение трудового крестьянства от эксплуатации польских… э-э, соответственно, эксплуататоров.