Арсений Снегов - Мечта хулигана
Вовка сочувственно молчал. Он знал, что мать Лысого уже давно ушла из семьи, а отец с тех пор стал крепко выпивать.
– Племяннику подарю ее! – вдруг сказал Лысый. – Олежке. А то когда ему еще купят…
Вовка понял, что речь идет о ребенке старшей сестры Лысого, Тамары. Она вышла замуж три года назад и жила отдельно от отца и брата.
– Так он же маленький еще! – сказал Вовка.
– Ничего. Она у них на антресолях постоит пока. А если Томкин муж денет ее куда или пропьет, я ему глотку перегрызу! – сказал Лысый.
– А пусть у меня машина побудет! Ну, типа, на сохранении! – неожиданно для самого себя предложил Вовка. – А потом, когда Олежка вырастет, мы ему вместе ее и подарим!
– У тебя? – Лысый окинул Вовку взглядом. – Нет, не надо. Сломаешь еще!
– Ну тогда дай хоть погонять! – попросил Вовка.
Лысый протянул ему пульт. В этот момент дождь усилился. Но Вовка и Лысый, не обращая внимания на падающие сверху капли, продолжали следить, как выписывает круги по аллее ярко-красный автомобиль с огромными черными колесами и золотыми молниями по бокам…
– Ты не говори никому, что я ревел тут! – попросил Лысый.
– Не скажу! – пообещал Вовка. – Кремень, могила!
Вовке стало вдруг смешно: ведь совсем недавно он то же самое обещал Людмиле – не говорить никому, что видел, как она плакала!
– Ты чего ржешь, как придурок? – с подозрением спросил Лысый.
– Да так… – ответил Вовка.
Глава 16
Между Авилкиной и Лысым с этого момента возникли странные какие-то отношения. Это не было похоже на школьную любовь в обычном понимании: ну, там, свидания, поцелуи, совместные походы в кино и на вечеринки… Ничего такого в отношениях Саньки и Шурика не было и в помине. Да им вроде и не очень-то этого хотелось. Ну сами подумайте: что за радость целоваться с Авилкиной! Или тем более с Шуриком Лысым! Но в их отношениях было что-то другое. Какая-то, что ли, взаимная робкая симпатия, в которой каждый из них не смог бы признаться никому. Даже себе.
Конечно, Шурика растрогал подарок Авилкиной. Но он перестал бы быть собой, если бы, скажем, позвал после этого Саньку на свидание. Нет, он сказал ей просто:
– Это чего – мне?! У-у, ё! Ну ты, тезка, даешь!
А Санька ответила… Да ничего она на самом деле не ответила. А просто, пожав плечами, пошла себе прочь. И Шурик крикнул ей уже вдогонку:
– Ну ты это… Спасибо, короче!
Но Авилкина совершенно не была разочарована такой реакцией Лысого на ее щедрый дар. Ничего другого она, в общем, и не ожидала. Она поняла самое главное: подарок явно Лысого порадовал. А больше ей ничего и не было нужно…
А в субботу Жуль и Лысый снова отправились на футбол. Играли ЦСКА и «Торпедо». Лысый, естественно, болел за ЦСКА. И Вовка тоже – за компанию с приятелем. Возле станции метро друзья наткнулись на большую шумную группу армейских фанатов. Некоторые из них уже были навеселе.
– О-о-о, Лысый! – радостно воскликнул один из болельщиков, крепкий узкоглазый паренек по кличке Мустафа. – Здорово! Пиво будешь? А, и Жуль с тобой? Прости, без кепки тебя не узнал!
– Посеял я кепку! – сказал Вовка, за руку здороваясь с фанатами, многих из которых давно знал. С некоторыми из них ему доводилось даже драться – в дни, когда ЦСКА играл с «Локомотивом». Но сегодня главными врагами были болельщики «Торпедо», и Вовке опасаться было нечего. Тем более рядом с Лысым.
Они отправились на стадион. По дороге к их группе примыкали все новые и новые кучки юных болельщиков. Так что на подходе к стадиону из них набралась уже внушительная армия.
Преодолев не без потерь милицейское заграждение, отнимавшее у болельщиков спиртные напитки и взрывоопасные предметы, сине-красная толпа хлынула на трибуны.
Напротив, с противоположной стороны стадиона, группировались болельщики «Торпедо». Их по сравнению с армейцами было совсем немного.
– Ох и повеселимся сегодня! – потирая руки, сказал Лысый.
Матч скоро начался. Армейские футболисты, как обычно, сразу же ринулись в массированную атаку. И уже на восьмой минуте Гусев с линии штрафной нанес удар по воротам. Мяч пошел низом и, скорее всего, пролетел бы мимо ворот, рядом со штангой. Но на линии полета мяча оказался защитник «Торпедо», мяч срикошетил и, описав дугу, влетел в сетку.
Красно-синие в едином порыве вскочили с мест. Крики тысяч глоток слились в один мощный вопль: «Го-о-о-о-о-л!!!»
После этого игра немного выровнялась. До конца первого периода счет не изменился. А в начале второготорпедовцы подловили армейцев на контратаке. Один из братьев Березуцких свалил в штрафной нападающего «Торпедо». И после пенальти счет стал равным – один – один. После чего игра снова обострилась. Опасных моментов у тех и у других ворот было множество. Но успеха никто больше так и не добился. И матч закончился вничью.
Лысый был разочарован таким исходом. Единственной возможностью спасти выходной было отловить парочку торпедовских фанатов и выместить обиду на них.
Но и тут Лысому не повезло. Милиция сработала четко: от самого стадиона люди в форме живым барьером разделили болельщиков обеих команд.
Тогда Лысый сказал Вовке:
– Давай тут постоим немного!
– Зачем? – не понял тот.
– Ну подождем, когда команда выйдет! – объяснил Шурик. – Я давно хотел у кого-нибудь из ребят автограф взять!
– Да тебя к ним не пустят! – уверенно заявил Вовка. – Таких желающих знаешь сколько?
– А вдруг? – сказал Лысый и, не дожидаясь Вовкиного ответа, стал выбираться из толпы.
Жуль, вздохнув, последовал его примеру.
Прошло еще около часа. Толпа у стадиона начала редеть.
– Шурик, ну сколько мы еще тут будем торчать? – взмолился Вовка. – Стоим как идиоты!
– Сейчас-сейчас… – бросил Лысый и тут же воскликнул: – Гляди, вон – Газзаев!
Действительно, из служебного выхода появился легендарный тренер армейцев. К нему тут же бросились журналисты.
– Пойдем! – скомандовал Лысый. – Возьмем у него автограф!
Скептически пожав плечами, Вовка последовал за Шуриком. В возможность взять автограф у самого Газзаева он не верил.
И он оказался прав. Сквозь толпу, окружившую тренера ЦСКА, пробиться никакой возможности не было. Лысый сделал было попытку поднырнуть под локтем охранника, но тот ловко поймал Шурика за шиворот и отпихнул прочь, пригрозив:
– Еще раз сунешься, пацан, будешь ночевать в милиции!
– Ну я же говорил! – сказал Лысому Жуль. – Пойдем отсюда!
В это время Газзаев, вырвавшись из лап прессы, направился к припаркованной тут же машине. И вдруг от толпы отделилась какая-то мощная фигура веером плаще. Увидев человека в плаще, Газзаев расцвел в улыбке. Дав знак охране не беспокоиться, он вступил в дружескую беседу со здоровяком.
– Шурик, кто это? А? – спросил Вовка.
– Черт! – сказал Лысый, приглядевшись. – Это же… Не может быть!
Но тут и у Вовки словно бы раскрылись глаза. Он тоже узнал человека в плаще, по-приятельски беседующего с главным тренером ЦСКА. Это был Терминатор.
– Слушай, а это точно был он? А, Лысый? – пытал по дороге домой Шурика Жуль.
Выйдя из метро, они брели по тротуару широкого проспекта.
– Да точно, точно! Ты же сам видел!
– Видел, да! – подтвердил Вовка. – Только как-то странно все это!
Газзаев и Терминатор!..
– А может, они с детства дружат! – предположил Лысый. – Ведь может быть такое?
– Может… – пожал плечами Вовка и задумчиво добавил: – Зря все-таки ты, Лысый, эту фигню устроил с надписью! Теперь к Терминатору точно не сунешься! А так можно было бы через него с такими людьми познакомиться!
– Да ничего я не устраивал! – взорвался вдруг Шурик. – Я же тебе говорил уже!
– Так что – это точно не ты? – недоверчиво спросил Вовка.
– Блин… – Лысый воздел руки к небу. – Жуль, ты что, тупой, да?
Настала пауза. Вдруг Вовка захихикал:
– Ну, прикол! Обалдеть!
– Ты чего? – поинтересовался Лысый.
– Представляешь, – продолжал хихикать Вовка, – я-то Авилкиной намекнул, что это ты из симпатии к ней стены расписываешь!
– Зачем мне их расписывать? – не понял Шурик. – И при чем тут симпатия какая-то?
– Ну как же! – стал объяснять Жуль. – Авилкина думает, что ты специально устроил в школе этот скандал, чтобы ей было о чем в газете своей писать! Ну, типа, ты это сделал, чтобы ее выручить!
– А-а-а! – сказал Лысый. И добавил: – Нет, это не я.
Вовка снова развеселился:
– Значит, получается, она тебе машинку ни за что подарила? Она-то как раз отблагодарить тебя хотела!
– Блин, да достал ты меня уже с Авилкиной своей! – разозлился Лысый. – Ну подарила и подарила! Тебе-то какое дело? Может, я ей просто нравлюсь!
Помолчав, Вовка пробормотал:
– Интересно, кто же все-таки художник этот?
– У нас что, в школе придурков мало? – сказал Лысый. И сам себе ответил: – Да полно!
Авилкина ждала понедельника с нетерпением. Ей было очень интересно: успокоится ли на этом Лысый или же отметится новой надписью? Конечно, новое появление надписи на стене прибавило бы интриги происходящему и сделало бы схватку между администрацией школы и неизвестным художником (коим, как считала пока Санька, был Лысый) еще более увлекательной. Но, уже подходя к школьным дверям, Санька вдруг неожиданно подумала: «Ох, как бы его за проделки эти из школы не поперли!» Авилкина поймала себя на мысли, что уже боится за Лысого, как боялась бы за хорошего друга. Хотя, конечно, никаким другом он Саньке не был. А кем был? Авилкина, как ни думала, так и не смогла ответить на этот вопрос.
