Джордж Мартин - Шесть серебряных пуль
Поднимая с пола нож, она заметила на ковре лист бумаги. Должно быть, он упал с тумбочки.
Рэнди нагнулась. Это была записка Уилли:
«Мне нужно срочно уйти, а ты так сладко спишь, что будить тебя я не стану. Не выходи из дома и ни с кем не говори. Я разобрался, что Рой Хелендер не пытался убить Хармонов или одного из них. Страшный секрет проклятого семейства больше для меня не секрет, но нужно еще выяснить, как Стивен…»
Раздался звонок в дверь, и дочитать Рэнди не успела.
23
Уилли тяжело опустился на землю. До вершины утеса оставалась еще треть пути, а у него уже так неистово стучало сердце, что каждый удар отдавался болью в груди, а исцарапанные в кровь руки отчаянно ныли. Из кабинки канатной дороги утес почему-то не казался столь крутым.
Конечно, Уилли мог, превратившись в волка, одолеть подъем всего лишь в несколько десятков прыжков, но у него в голове занозой засели слова Стивена: «Я почуял его, когда он еще шел по лесу». Все верно, шансов на успех у Уилли будет больше, если он явится в человеческом обличье.
Уилли, задрав голову, оценил расстояние до вершины утеса. Взбираться еще порядком. Тогда он, вдохнув облачко лекарства из ингалятора, стиснул зубы и продолжил подъем.
* * *Оставляя позади один пустынный квартал за другим, черный длинный автомобиль несся сквозь ночь. На Эркухарте были надеты черная с красными полосами кожаная куртка, темно-коричневый свитер и мешковатые штаны. Лишь форменная фуражка напоминала о том, что он полицейский.
– Ты ужасно выглядишь, – заметила Рэнди.
– А чувствую я себя и того хуже. – Он крутанул руль, и автомобиль, свернув на дорогу, что шла вдоль реки, покатил к утесу. – Я стар, Рэнди. Стар, как и наш поганый городишко.
– Куда мы направляемся? – спросила Рэнди.
Время было позднее, других машин на дороге почти не попадалось, река слева казалась черной бездной, а моросящий дождь превращал свет дорожных фонарей в радужные шары.
– На скотобойню, – ответил Эркухарт. – Туда, где все началось.
В машине работал обогреватель, но Рэнди вдруг стало смертельно холодно. Она сунула руку за полу плаща и нащупала удобную, словно созданную по ее заказу, ручку серебряного ножа.
– Ладно, – сказала она и положила нож на сиденье между собой и Эркухартом.
Тот, коротко взглянув на нож, поинтересовался:
– Что это?
– Серебряный нож, – пояснила она. – Возьми его.
Он окинул Рэнди непонимающим взглядом и, вновь переведя глаза на дорогу, спросил:
– Что?
– Ты отлично меня слышал, – сказала она. – Возьми нож в руку.
Эркухарт посмотрел в ее лицо, затем – на дорогу, затем – опять в ее лицо и опять на дорогу, но к ножу даже не притронулся.
– Я не шучу, – настаивала Рэнди, все более отодвигаясь от Эркухарта. Он опять посмотрел на нее и увидел нацеленный ему между глаз револьвер. – Возьми нож в руку, – настойчиво повторила Рэнди.
Эркухарт, побледнев, попытался что-то возразить, но Рэнди категорично помотала головой. Тогда Эркухарт, сняв с руля правую руку, взял нож.
– Вот, – показал он, – нож у меня в руке. Что дальше?
Рэнди, вновь сев на середину сиденья и откинувшись на спинку, с облегчением проговорила:
– Положи его обратно.
Эркухарт бросил на спутницу еще один недоуменный взгляд, но не проронил ни слова.
24
Ночь была холодной и темной. Уилли отдыхал на вершине утеса в кустах, вслушиваясь в шелест ударяющихся о листву дождевых капель. Изредка ему мерещились чьи-то мягкие шаги позади, а однажды послышался низкий протяжный вой где-то справа, но, скорее всего, все эти звуки были лишь плодом его разыгравшегося воображения.
Когда дыхание вновь восстановилось, Уилли, держась кустов, начал огибать Новый дом. Во всем доме горело лишь несколько окон, и Уилли надеялся, что оба Хармона уже спят. Двигался Уилли медленно, крадучись, стараясь не шуметь; после каждого шага, остановившись, напряженно оглядывался. Покажись кто-нибудь поблизости, Уилли немедленно превратится в волка. «Теперь в волчьей шкуре ему будет легче», – решил Уилли.
Вторая кожа Уилли – плащ – так промокла, что стала тяжелой, словно свинец; в ботинках при каждом шаге хлюпало.
Обогнув Новый дом, Уилли направился через лес параллельно дороге. Вскоре поворот дороги скрылся за домом, и Уилли, перебежав на противоположную сторону, углубился в чащу. Двигался он теперь уже более быстро и открыто. «А не здесь ли Стивен напал на беднягу Роя Хелендера? – пронзила его внезапная мысль. – Наверняка это случилось где-то поблизости, и уж точно в этом вековом лесу с деревьями в несколько обхватов, с густым подлеском и с влажным мхом под ногами».
По мере того как Уилли удалялся от Нового дома, лес становился гуще, деревья – выше, а их кроны все сильнее смыкались над головой, почти не оставляя просветов. Стало еще темнее, сверху перестали падать даже редкие капли дождя, и Уилли на мгновение показалось, что он ненароком забрался в пещеру, куда со времен сотворения мира не проникал ни единый солнечный луч.
Но минут через десять деревья вдруг расступились. Уилли, вновь почувствовав на лице влагу дождя и ток свежего воздуха, поднял голову. Впереди возвышалась темная стена со слепыми глазами черных окон.
У Уилли перехватило дыхание. Выхватив из кармана ингалятор, он сунул его раструб в рот и надавил на кнопку – раз, другой, третий.
Наконец дыхание восстановилось, и он смог оглядеться. Никого.
Уилли зашагал ко входу в Старый дом, башня которого, как он уже не сомневался, служила Рою Хелендеру тайным убежищем.
* * *Огромные двустворчатые ворота, вряд ли хоть раз открывавшиеся последние два года, теперь были распахнуты настежь. Эркухарт без колебаний въехал во двор и остановил машину рядом с приземистым кирпичным зданием скотобойни.
Рэнди вышла из машины; ее мгновенно пробрала дрожь.
– Здесь? – спросила она. – Здесь ты и нашел моего отца?
Эркухарт не спеша обвел взглядом огромный захламленный двор с подъездными железнодорожными путями и загоном, по которому обреченные коровы безропотно брели к забойщику, а тот поджидал их в забрызганном кровью кожаном фартуке с кувалдой в руке.
– Да, здесь, – подтвердил Джо, не глядя в сторону Рэнди.
Надолго воцарилась тишина. Лишь однажды вдалеке ухнул филин, а может, то было завывание ветра.
– Ты веришь в духов? – спросила Рэнди.
– В духов? – не понял Эркухарт. – В каких духов?
Рэнди, поежившись, пояснила:
– Мне кажется, Джо, что я чувствую его присутствие. Будто он все еще здесь и сейчас наблюдает за мной.
Эркухарт повернулся к Рэнди. Лицо его было мокрым, то ли от дождя, то ли от слез, а может, и от того и от другого.
– Я заботился о тебе, – сказал Эркухарт. – Как и просил твой отец, я заботился о тебе и желал тебе только хорошего.
Вдалеке под чьими-то колесами заскрипел гравий, и Рэнди увидела за изгородью свет фар приближающейся машины.
– Вы с отцом очень похожи, – произнес Эркухарт устало. – Оба упрямцы, каких поискать. А я… я заботился о тебе. Ведь так? Ты была мне как родная. Так почему же ты, черт тебя дери, не послушала меня?
Внезапно Рэнди многое стало понятно, но почему-то она не удивилась, словно уже многие годы знала правду об Эркухарте.
– Той злосчастной ночью был лишь один телефонный звонок, – уверенно сказала она. – Это ты звонил моему отцу, и это ты просил тебя прикрыть, а не он себя.
Эркухарт кивнул. На секунду его осветили фары приближающейся машины, и Рэнди заметила, что подбородок его дрожит.
– Посмотри в «бардачке», – сказал он чуть погодя.
Рэнди села на край сиденья и открыла отделение для перчаток. Там оказались флакон с аспирином, манометр, атлас дорог и картонная коробка с патронами. Рэнди открыла коробку и высыпала на раскрытую ладонь несколько штук. В тусклом свете приборов они холодно блеснули. Рэнди, оставив коробку на сиденье, вышла из машины, захлопнула дверцу и недоуменно сказала:
– Это же мои серебряные пули. Я не ожидала, что их изготовят так быстро.
– Эти заказал себе Фрэнк восемнадцать лет назад, – пояснил Джо. – Я забрал их в оружейной лавке уже после похорон. Вы с ним, как я уже сказал, два сапога – пара.
Во двор скотобойни въехал автомобиль и остановился метрах в десяти. Яркий свет фар заставил Рэнди заслонить глаза рукой.
– Я просил тебя не ввязываться в это дело, – услышала она наполненный мукой голос Эркухарта. – Я предупреждал тебя! Разве ты не поняла? Им принадлежит весь город!
– Он прав, тебе следовало прислушаться к доброму совету, – приближаясь, промолвил Рогофф.
25
Уилли, вытянутой правой рукой постоянно касаясь стены, шел мелкими шажками по длинному темному коридору. Шум дождя не проникал за толстые стены Старого дома, и Уилли были слышны лишь гулкое эхо его шагов да учащенные удары собственного сердца.
