Василий Албул - ТТ: Криминальная повесть
Как в него не влетела на полной скорости машина, было просто чудом, и все же, уходя от лобового столкновения, она зацепила «Прадо» и оказалась на середине дороги, и тут же попала под другой автомобиль. Удар был настолько сильный, что дух захватило, – обе машины разбились в хлам; что сталось с людьми внутри автомобилей, не хотелось даже думать. Какой-то предмет, оторвавшийся от машин при столкновении, долетел до «Прадо», ударил в лобовое стекло, напугав Гошу. Стекло не вывалилось, но пошло трещинами, а где-то рядом – он не видел, но слышал, как сработал эффект домино, – грохот столкновений, разбивающихся фар и лобовых стекол слился с воем клаксонов и визгом шин об асфальт.
Гоша пару раз газанул – мотор ответил, значит, не заглох, значит, еще работает. На другой стороне дороги он увидел ответвление влево и, пересекая встречку, направил «Прадо» туда. «Соната», проскочившая мимо кучи битых автомобилей, резко остановилась, затем вернулась обратно и последовала за «Прадо».
Гоша ехал по узкой дороге куда-то вниз по небольшому спуску. В машине что-то пищало, скрипело, движок давал перебои в зажигании, медленно поднималась температура мотора – это означало, что радиатор поврежден, охлаждающая жидкость вытекала и ехать оставалось немного. Слева тянулся забор, казалось, бесконечный, справа – такой же нескончаемый гаражный кооператив. Гоша здесь никогда не был, куда вела дорога, что было дальше, он не знал, посмотрел в зеркало назад: появилась «Соната», освещая себе путь одной фарой, – значит, она еще могла двигаться, значит, настигала. Спуск становился круче, слева осталась пара домов – новостроек, дорога плавно поворачивала влево, впереди еще один дом – высотка – недостроенный, и дальше, казалось, проезда не было, значит, тупик.
Гоша остановился. Место глухое, даже людей вокруг не было видно, хотя недалеко была автобусная остановка, да и кое-где стояли припаркованные машины. Через одну-две минуты подъедет и «Соната». Вариантов больше не было: он перебросил через плечо ремень короткоствольного автомата, взял ТТ и вышел из машины. Немного подумав, решил стрелять из ТТ: если бить очередью, то попасть в цель из автомата, по его соображениям, могла только первая пуля, остальные уйдут в сторону, и потом, как было пристреляно оружие, он не знал. Другое дело – ТТ: бери чуть выше цели и клади хоть всю обойму. Гоша уперся спиной в заднюю дверь «Прадо», широко расставил ноги. Показалась «Соната», проехала мимо автобусной остановки и быстро покатилась вниз по спуску: правое переднее колесо периодически подпрыгивало на погнутом диске, но, несмотря на потрепанный вид, помятые крылья, перекошенный и ободранный бампер, автомобиль самостоятельно двигался, и довольно уверенно. Гоша видел, как водитель, обхватив двумя руками руль сверху, периодически опускал голову, словно терял сознание, машина при этом начинала уходить в сторону, он поднимал голову, выравнивал ее и опять отключался. «Соната» приближалась, виляя, скрипя, подпрыгивая, но продолжая двигаться прямо на «тойоту», прямо на него. Гоша поднял пистолет – он держал его двумя руками, крепко обхватив рукоятку, – прицелился и нажал на спуск. Прозвучал выстрел… Нет, это был не выстрел, а небольшой взрыв. Из-за разорвавшегося в стволе патрона пуля не вылетела, пороховым зарядом сорвало затворную крышку, она отлетела и с силой ударила Гошу в лоб. Он вскрикнул от неожиданности и боли, выронил пистолет и схватился руками за голову, в глазах потемнело, еще немного – и потерял бы сознание. «Соната» стремительно приближалась, водитель услышал громкий звук выстрела, оторвал от руля голову, увидел стоявшего у машины преступника и направил на него свою.
Гоша нащупал правой рукой автомат, стал поднимать его, встряхнул головой, смахнул с разбитого лба кровь, и в этот момент с огромной силой на скорости в него въехала двухтонная машина. Он вскрикнул от боли – «Соната» впечатала его в задок «Прадо» и заглохла. Гоша потерял сознание и навалился на капот «Сонаты», упасть на землю он не мог – был зажат между машинами. Удар пришелся на нижнюю часть тела, у него были повреждены внутренние органы, раздроблен таз и позвоночник. Гоша пришел в себя через несколько секунд – поднять голову он не мог, только открыл глаза. Было больно нестерпимо, двигаться он не мог, вырываться, освобождать себя даже не стал пытаться, потому что знал: будет еще больнее. Он чувствовал, как внутри его тело наполнялось жидкостью, все больше и больше, – он понимал, что это кровь. И вдруг боль постепенно стала затихать, как-то сама по себе; он лежал на капоте и смотрел перед собой, и видел, как вокруг собирались люди, кто-то звонил, вызывал скорую, полицию. Гоша лежал на капоте, смотрел перед собой и понимал, что это конец, но ему уже было все равно, только запах, резкий запах горячего моторного масла, исходивший от капота «Сонаты», напоминал о том, что он еще жив. Боль уходила, становилось легче, даже комфортнее; он лежал, и уже ничего не хотелось. Не хотелось вставать, не хотелось двигаться, не хотелось шевелиться, не хотелось бороться за жизнь, не хотелось даже и думать об этом. Хотелось спать – нужно было только закрыть глаза. Он лежал, было удобно, уже ничего не беспокоило, спать, и, казалось, нет ничего слаще на свете, чем сон.
Через несколько минут прибыли патрульные машины, опера, две скорые, подъехал и полковник на «мерседесе». Аранского извлекли из «Сонаты», подключили к капельнице, минут через десять он пришел в себя. Полковник стоял рядом со скорой, поторапливал врачей:
– Делайте что-нибудь, делайте. Что, неужели серьезное ранение?
Бледный от потери крови Аранский смотрел то на полковника, то как ему бинтуют сразу две ноги. Криво улыбнулся:
– Что с ногами?
– Да как сказать… – доктор зафиксировал бинт на одной ноге, проверил на другой. – Неудачно как-то получилось: одной пулей сразу две ноги – хорошо, что на одной только мышца пробита, а на другой артерию зацепила. Крови потерял много. Майор, да? – доктор посмотрел на полковника.
– Майор, майор.
– Еще минут десять-пятнадцать – и могли бы не успеть.
Полковник легко потрепал Аранского за плечо:
– Ты, доктор, страхи нам тут не наводи. Молодец, Сережа. Взял ты его таки.
– Что с ним? – Аранский кивнул в сторону «Прадо».
– Уже труп. Кто такой, пока неизвестно. Матерый, гад. Ничего, Серега, разберемся, ты давай, в больничку, и быстрее на ноги становись, работы – сам видишь.
– Может, через прессу? СМИ подключим?
– Да, фотографы уже работают, – полковник еще раз похлопал по плечу. – Не заморачивайся, разберемся. Ну все, поезжайте.
Залитая огнями Оболонская набережная, насколько можно было охватить взглядом, убегала праздничной, разноцветно светящейся змейкой далеко вверх по берегу великого Днепра и незаметно пряталась где-то там, за Катиным островом, который уже несколько месяцев обещал Стас показать своей Катерине да прогуляться с ней под ручку по этому замечательному месту. И хорошо, что вспомнил, а то все как-то то устал, то забыл. Он достал телефон и набрал Гошу – абонент был недосягаем.
То, что сегодня ограбили банк, он уже знал – не помнил, откуда, но знал. Это была Гошина работа, безусловно, вот только как все прошло – это хотелось выяснить подробнее. Хорошо, если все хорошо, как планировалось, в смысле, удалось, взяли кассу без осложнений, благополучно ушли и теперь, где-то отсиживаясь, считали, делили деньги. А ведь там была и его доля, и, несмотря на сегодняшнее паршивое настроение, это радовало.
За окном замелькали, зашумели конструкции Московского моста, затем вспыхнули огнями «Скай Молл» и «Ашан», затем опять поплыли темная унылость и однообразие придорожных киосков, заправок, остановок, и так до эстакады улицы Оноре де Бальзака.
В автобусе на удивление людей было немного: Стас даже сидел, это тоже радовало – день выдался нелегкий, как назло, клиенты поперли прямо с утра, причем, скорее всего, варианты с ними были пустые. Полчаса времени между ними с трудом выкроил для перекуса, потом директор собрание решил провести после работы, затем пока до главного офиса добрался да там два часа терпеливо выслушивал бузину всякую, совсем притомился, одним словом – все в одну кучу. Но, главное, за целый день телевизор ни одним глазком и даже радио и краем уха послушать не удалось. Хотя подробности он все равно оттуда бы не почерпнул, так, сухой факт разбойного нападения, ограбления банка в подборке криминальной хроники дня.
Стас еще раз набрал Гошин номер телефона, и опять абонент был недосягаем. И как тут не взволнуешься: день давно позади, глубокий вечер, и если все удачно с банком получилось, если не в КПЗ его товарищ, то уже и дома пора бы быть. «Или в морге», – подумал в дополнение Стас и тут же отогнал эту омерзительную мысль. Может, просто не хочет телефон пока включать? Уже в который раз звонил Стас, и каждый раз абонент был недоступен. А может, с подельниками в ресторане гуляет, дело, удачно завершенное, отмечают? Конечно, банк грабить – это не в киоске бутылку водки тырить, понятно, что на дело телефон выключал, а может, и вовсе не брал его с собой Гоша.
