Мэри Блейни - Удивительное приключение Эми и графа
Эми отыскала в гостиной леди Анны удобный стул возле столика с зажженной свечой, села, откинулась на спинку, прикрыла глаза и зевнула – отчасти от восхитительной расслабленности во всем теле, а отчасти оттого, что чувствовала себя совершенно вымотавшейся за этот бесконечный и самый необычный день в своей жизни.
«Как я хочу, чтобы мы нашли монету, – думала Эми. – Тогда Саймон отдал бы ее Марте, чтобы та передала графу, а мы могли бы вернуться домой». Она взяла лежавшую на столике книгу. Эта книга сама по себе уже была произведением искусства – темно-синий переплет из хорошей кожи, страницы из плотной бумаги, золотой обрез. Однако долго любоваться книгой Эми не пришлось – скоро в соседней комнате, служившей леди Анне спальней, послышались громкие сердитые голоса. Один из них был знаком Эми и принадлежал Марте Степп. Второй голос оказался незнакомым, и это точно не был голос леди Анны.
– Я нашла ее на полу в оранжерее, поэтому она моя! Все равно это ненастоящая монета.
– Может быть, она и будет твоей, Флорри, но сначала мы должны спросить графа. Дай ее мне.
– Ты не экономка и не можешь этого требовать.
– Флорри! Дай монету сюда. Сию же минуту!
– Желаю, чтобы ты получила по заслугам, Марта Степп!
Как только Эми догадалась, о чем идет речь, она вскочила со стула и бросилась к двери, но опередить произнесенное вслух желание не успела. Буквально тут же открылась другая дверь, и в гостиную вошла леди Анна.
– Кого, хотела бы я знать, вы здесь подслушиваете?
– Никого, леди Анна. Они заспорили, и я хотела вмешаться.
Дверь спальни распахнулась, и мимо них пронеслась Флорри – ее рыдания были слышны даже сквозь прижатый к лицу фартук.
– В чем дело, Марта? – ледяным тоном спросила леди Анна.
– Прошу прощения, миледи, и вы простите, мисс Стивенс, – ответила горничная, лицо которой пылало. – Здесь, конечно, не место для подобных сцен. Еще раз прошу прощения.
– За что, Марта? – спросила Эми. – Флорри выбежала вся в слезах. Надеюсь, не по вашей вине?
– Она нашла монету и утверждает, что та принадлежит ей. Я сказала, что сначала монету нужно показать мистеру Степпу и графу. Вдруг ее потерял кто-то из них или из гостей, для которых она имеет ценность?
– Где эта монета?
Марта шагнула вперед, но при этом задела маленький столик, на котором лежали ноты, которые Эми принесла из оранжереи утром. От толчка листы рассыпались, и часть из них полетела в камин. Леди Анна взвизгнула, а Марта бросилась спасать ноты. Эми тоже рванулась вперед и столкнулась с горничной. Загоревшиеся листы упали из рук Марты на лежавшую на стуле шаль сестры графа, и по ней побежали язычки пламени.
Эми схватила со стола вазу и вылила из нее воду вместе со стоявшими в ней тюльпанами на огонь. Ей удалось погасить начинавшийся пожар, однако вода забрызгала подол элегантного вечернего платья леди Анны.
– Это последняя капля, переполнившая чашу моего терпения, Марта Степп, – сурово заявила леди Анна. – Вы уволены. Приберите здесь и можете укладывать свои вещи.
Лицо Марты побелело.
– Да, миледи, – это было все, что она смогла выдавить из себя.
– Но, леди Анна, все произошло совершенно случайно, – попыталась вступиться за горничную Эми.
Но сестру графа уже было не остановить.
– Вы тоже можете укладывать свои вещи, мисс Стивенс. Завтра утром вы должны покинуть Уэстморленд. Я буду ждать мисс Кемп. Мне не нужна компаньонка, которая подслушивает под дверью и не справляется со своими обязанностями.
Монета лежала на полу и ярко светилась.
«Может быть, это вовсе не волшебная монета, а проклятая?» – подумала Эми. Того, что ей пожелала Флорри, Марта явно не заслужила – с ее-то преданностью и веселостью. Ну и что из того, что она «плохо поддается обучению»?
Беря пример с Марты, Эми сухо сказала:
– Как пожелаете, миледи. Прошу, однако, заметить, что эта монета принадлежит мне.
– Вот как?
– Да, это подарок моего отца.
О черт! Она и забыла, что ее «отец» умер! Отступать тем не менее было некуда, и Эми продолжила:
– Он дал мне ее перед смертью, и я всегда носила эту монету с собой. Должно быть, обронила…
Марта подняла монету и протянула ее Эми, но леди Анна перехватила руку горничной.
– Дайте сюда. Утром я покажу монету графу. Пусть он решит, что с ней делать.
«Да!» – Эми прикусила губу, чтобы не крикнуть это вслух. Пусть ее отправят на костер, если монета теперь не попадет в нужные руки!
– Свои вещи вы можете собрать и утром, мисс Стивенс, – смилостивилась леди Анна. – А сейчас найдите Степпа и сообщите ему о моих распоряжениях.
Марта, едва сдерживая слезы, вышла из комнаты, не сказав больше ни слова. Эми отправилась за ней следом, испытывая скорее досаду за Марту, чем тревогу за себя. Бедная Марта Степп! Ее мечта стать экономкой разбилась, но чем Эми могла ей помочь? Дернула же Флорри нелегкая загадать такое глупое желание. И зачем монета решила исполнить его – такое неправильное, доставляющее другому человеку боль и неприятности?
Эми необходимо было срочно увидеть Саймона. Только он может помочь Марте. Но прежде всего она должна обрадовать его тем, что больше ничто не мешает им возвратиться домой. Она решила, что пойдет к Уэсту в спальню. Что подумает о ней надменный, надутый Фаншет? Да пусть думает что хочет!
Эми остановилась перед массивной входной дверью Уэстморленда, возле которой обнаружилась крошечная каморка швейцара. Тот не спал, и мнимая компаньонка – впрочем, уже уволенная – спросила у него, не возвращался ли граф с конюшни.
– Нет, мисс, – ответил швейцар, потирая лоб. – Я не лягу спать, пока милорд не пройдет к себе. Только после этого можно будет запереть дверь, доложить мистеру Степпу, а тогда уж и мне прилечь. Мое место займет ночной швейцар.
– Благодарю.
Эми вернулась к лестнице и поднялась на первую площадку, откуда ее никто не мог увидеть. Там она постояла, опираясь на перила, а затем присела на ступеньку, чувствуя, как угасает охватившее ее радостное возбуждение. Глупо чувствовать себя счастливой в доме, где царят произвол и жестокость.
Ждать было настоящей мукой. Ну где же он?! Эми уже начала ощущать себя застывшей статуей, когда наконец услышала, что дверь открывается. Она подняла глаза и увидела входящего в дом Саймона.
Сказав несколько слов швейцару, он стал подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, но вскоре притормозил, заметив Эми.
– Саймон…
Он прижал палец к ее губам и взял за руку.
– Пойдем в библиотеку.
Когда они поднялись наверх, Уэст выглянул вперед, чтобы убедиться в том, что в коридоре никого нет. Затем махнул Эми, и они на цыпочках пробрались в библиотеку. Дверь за ними закрылась, и Эми тут же расхохоталась.
– Я чувствую себя школьницей, которая ищет место, где можно было бы целоваться с одноклассником, хотя в жизни никогда этого не делала.
Он обнял Эми и поцеловал, словно пират, утверждающий права на свою добычу. Когда Саймон отпустил ее, у нее перехватило дыхание.
– Ты или обманщица, или прирожденная «целовальщица», – заметил Уэст.
Эми прижала руку к своей груди, жадно вдохнула раскрытым ртом и только после этого смогла выпалить:
– Саймон, я нашла монету!
Он действительно был дома – отошел к столику, стоявшему около шкафов, налил две рюмки бренди, одну протянул Эми и торжественно провозгласил:
– За Эми Стивенс! Какая женщина!
«Хочу, чтобы это было правдой», – подумала она, ставя пустую рюмку на столик.
– Саймон, теперь нужно отыскать способ убраться отсюда. Мы и без того изрядно наследили в вашей фамильной истории.
Она коротко рассказала обо всем, что случилось в покоях леди Анны.
Саймон покачал головой.
– Неужели ты не понимаешь… – начала Эми.
– Нет, это ты не понимаешь, солнышко. Перемещение во времени – не случайное событие. Подразумевается, что мы присутствуем здесь так же несомненно, как вдовствующая графиня, как художник, как все в этом доме. Мы – часть этого времени и пространства. Мы так же реальны, как все они. И все, что происходит сейчас, идет именно так, как и должно идти.
– Откуда тебе это известно?
– Так говорил нам мистер Арбакль. Он сказал, что есть события, которые должны произойти, а человек лишь решает, как и когда это случится. Ты и я – лучшее тому доказательство. Или ты сомневаешься в том, что быть вместе нам было предназначено самой судьбой?
– Нет, но я думаю, что найти друг друга мы могли и как-нибудь попроще. И если это так, тогда Марта получила бы действительно то, чего она заслуживает.
– Мы достигли поставленной цели и теперь можем вернуться, а граф получит свою монету. – Саймон опустился на диван и похлопал ладонью рядом с собой. – Присаживайся и постарайся представить себе место и время, в котором хочешь оказаться.
Его нежелание заняться судьбой Марты неприятно поразило Эми. Как Саймон может оставаться равнодушным к незаслуженно пострадавшей девушке! Можно ли любить человека, строить с ним отношения, если у вас разные представления о морали? Не поторопилась ли она?
