Эдуард Веркин - Искусство требует жертв. Видеоклип на «отлично»
– Хватит снимать, – попросил Генка. – Не хочу выглядеть идиотом в глазах потомков…
Но Жмуркин продолжал видеосъемку, сказав, что для клипа может пригодиться все, даже такой баран, как Генка.
– Поскольку еще Цветаева сказала, что, если бы вы только знали, из какого мусора сочиняются стихи…
– Это Ахматова сказала, – поправил Витька. – И она имела в виду совсем другое…
– Какая разница, – Жмуркин навел камеру на Витьку. – Наш похожий на ирокеза друг будет иметь успех, ему теперь только нос проколоть – и можно в панки записываться.
Генка потрогал себя за недобритую голову и сказал:
– Мне кажется, лучше все-таки добрить…
– Лезвий нет.
– А вы мечом попробуйте, – посоветовал Жмуркин. – Или паяльной лампой. Или напильником. А можно выщипать. Или можно…
Жмуркин задумался. Потом предложил:
– В рекламе… ну, для женщин которая, там специальные полоски для удаления волос пропагандировались.
Витька и Генка взглянули на Жмуркина с презрением.
– У меня мама эту рекламу смотрит, – поправился Жмуркин.
– Все так говорят, – усмехнулся Витька.
– Ладно, – плюнул Жмуркин. – Думайте что хотите. Но там такие полоски с воском, их приклеивают, потом раз – и готово. Свечка и скотч найдутся?
– Найдутся… – обреченно ответил Генка. – На полке.
– Тогда тебе придется потерпеть. – Жмуркин выключил камеру и принялся копаться на полке.
Витька достал из холодильника минералку и смыл с головы Генки лишнюю пену. Затем просушил.
– Вообще-то тебе идет. – Витька посмотрел на ирокез Генки со стороны. – Настоящий Чингачгук…
Генка застонал.
– Может, прикончить его, чтобы не мучился? – Жмуркин зажег свечку. – Облегчить ему страдания…
Витька отобрал у Жмуркина свечку и наклонил ее, собирая воск.
– Ему же больно будет, – прошептал Жмуркин.
– В голове очень мало нервных окончаний. – Витька постучал пальцем по лысине Генки. – Я где-то это читал. Сейчас проверим…
Воск стал капать Генке на голову. Генка кривился, но терпел. Жмуркин наблюдал за процедурой с явным удовольствием.
Генкина голова покрылась желтой восковой нашлепкой, Витька разровнял ее, пригладил и залепил широкой полосой скотча.
– Выждем три минуты, – сказал он. – Потом дернем.
Жмуркин, стремясь увековечить процесс, снова устроился за камерой.
– Ты готов? – спросил Витька.
Генка промычал.
– Значит, готов. – Витька дернул.
Генка взвизгнул. Скотч издал неприятно хрустящий звук. Генка подпрыгнул. Волос у него не осталось, зато прямо посреди головы образовалась красная полоса.
– Надо бензином продезинфицировать, – посоветовал Жмуркин. – А то инфекция…
Генка бегал по гаражу и выл. Витька не растерялся, открыл холодильник, достал газировку, открыл бутылку зубами, взболтал. Поймал за руку Генку, направил струю из бутылки прямо на голову. Генка снова завопил, но почти сразу успокоился.
– Дас ист фантастиш… – Жмуркин не мог оторваться от видоискателя.
– Полегчало, – Генка гладил лысину. – Спасибо…
– Спасибо в карман не положишь, – сказал Жмуркин. – Пора, мои лысые ежики, браться за дело. Все помнят первую сцену?
Витька и Генка показали большие пальцы.
– Ну что, тогда начали? – Жмуркин снова прилип к камере. – Начали, начали, Генка, брось свою голову, надень ленту, бери молоток. Витька – к мешкам… Тьфу, к мехам, то есть к этому, к пылесосу!
Витька занял место за пылесосом, Генка надел на голову кожаную ленту и поднял молот.
– Начали, я говорю! Мотор!
Витька принялся включать и выключать пылесос. Из мангала вырвался огонь… Генка размахнулся и ударил по наковальне.
Жмуркин медленно покатил камеру. Генка продолжал работу молотом.
– Хорошо, – бормотал Жмуркин. – Очень хорошо. Молоток повыше…
Генка поднимал молоток повыше.
– Молоток повыше, а движения помедленнее, повыразительнее! Чтобы все как в замедленном темпе было…
Генка выполнил жмуркинские указания.
– Витька, – продолжал руководить Жмуркин, – прибавь огня…
Витька сильнее заработал мехами, из мангала пошло пламя. Генке стало жарко, по спине у него побежал пот. Жмуркин просто прилип к камере, двигал ее туда-сюда, бормотал что-то кинематографическое.
– Не могу больше, – прохрипел Генка. – Кувалда десять килограммов весит…
– Еще потерпи минутку, – попросил Жмуркин. – Полминуты…
Полминуты Генка продержался. Затем он бросил на пол кувалду и присосался к ведру с водой.
– Отлично! – Жмуркин удовлетворенно потер руки. – Теперь, Генка, подойди к чертежу, вытри со лба пот и измерь ширину меча штанген… этим…
Генка выполнил указания.
– Так, теперь отойди, снова подойди и измерь еще в нескольких местах – это для других кадров.
Генка все исполнил.
– Стоп! – объявил Жмуркин. – Перерыв.
Друзья выпили лимонаду и досняли сцену. Генка снова махал кувалдой, шептал заговоры, потел, лил кетчуп, молоко и сорил сухой собранной за гаражом крапивой. Витька работал пылесосом так, что огонь из мангала выскакивал чуть ли не на полметра. В гараже было жарко и пожароопасно… Жмуркин снимал, катая укрепленную на роликах камеру. Когда Генка выдохся окончательно и уже не мог ворочать кувалдой, Жмуркин остановил процесс.
– Хо-ро-шо, – сказал он. – Мне в общем-то нравится…
– Давайте сделаем перерыв. – Генка уронил кувалду.
– Никаких перерывов. – Жмуркин уже зачехлял камеру. – Все клипы снимаются в один день – таков закон жанра. Сейчас собираемся и идем на завод. Надо сегодня успеть снять всю вторую сцену, с воином и мечом. Место, то есть завод, я подобрал. Чего стоите? Сворачивайте костюмы, плакаты, все, что надо. Побыстрее, побыстрее, не картошку копаете!
– Успеем, время ведь есть… – попытался возразить Генка.
– Времени много не бывает. – Жмуркин складывал свой стульчик. – Кто тратит время, тот… Тот настоящий песикот.
Ребята покорно принялись собираться.
– Быстрее, – поторапливал Жмуркин, поглядывая на часы. – Поторапливайтесь, солнце еще высоко…
За дверью послышался автомобильный гудок.
– Что это? – спросил Генка.
– Я такси заказал, – ответил Жмуркин. – Не тащиться же с камерой на другой конец города?
На немой вопрос Генки Жмуркин сказал, что такси он заказал сугубо за свой счет и такому сквалыге, как Генка, волноваться нечего.
Ребята закрыли гараж, забрались в машину, Жмуркин сказал: «На асбестовый, шеф». Водитель хмыкнул, оценил платежеспособность пассажиров и покатил по указанному адресу.
Асбестовый завод был заброшен, вернее, недостроен лет двадцать назад. Завод хорошо сохранился, его собирались восстанавливать и поэтому, чтобы предотвратить разрушение от непогоды, покрыли новой крышей. Охраны не было – нечего воровать, и ребята без труда проникли на территорию.
– Нам туда, – указал пальцем Жмуркин. – На первый ярус, возле правой стены…
Ребята пересекли подъездные пути и вошли под крышу. К заводским помещениям вел широкий коридор с висящими исковерканными лампами.
– Будто в фантастическом боевике, – Генка оглядывал исписанные всяким стены. – Ван Дамма не хватает…
– И чтобы металл какой-нибудь звучал…
Только Витька это сказал, как пространство заполнилось мощной ревущей музыкой. Мощь эта была так велика, что с потолка посыпалась мелкая крошка, крысы прыснули в разные стороны, а у Генки даже заболели глаза.
– Что это? – вздрогнул Жмуркин.
– Музыка, – ответил Генка. – Похоже на индастриал. Сейчас индастриал снова в моде…
– Это не индастриал, – сказал Жмуркин мрачно. – Это гораздо хуже…
Жмуркин пригнулся и покрался вдоль стены. Ребята за ним.
В конце коридора обнаружилась высокая куча строительного щебня. Ребята залегли в щебне и осторожно высунули из-за камней головы.
На полу заводского зала был выстроен помост в половину человеческого роста. Помост был покрыт большущим британским флагом, на флаге стоял красивый мотоцикл, а рядом толстый парень в кожаных штанах, с приклеенной бородой, всем своим прикидом напоминающий байкера. На противоположном конце помоста торчала большая любительская видеокамера. С камерой возились двое парней.
– «Триумф», – прошептал Генка. – У него настоящий «Триумф»…
– Где-то я это уже видел… – шепнул Витька. – Английский флаг, мотоцикл…
– Это Парамохин, – указал на «байкера» Жмуркин. – Жирная сволочь тоже что-то снимает. Фигню какую-то, бездарь чертов. Смотрите, какая у него камера – даже не цифровая, на помойке нашел, наверное…
– Откуда у них «Триумф»?
– Какая разница, – Жмуркин вскочил на ноги и стал спускаться с горы щебня.
– Ты куда…
Но Жмуркина уже заметили. Парамохин отлепил бороду и крикнул:
– Кого я вижу! Никак это ничтожный и жалкий подпевала и лизоблюд Жмуркин!
На что Жмуркин ответил:
– А это вонючий, тупорылый и бездарный крохобор Парамошкин! Что это вы тут делаете? «Спокойной ночи, малыши» снимаете?
