Андрей Курков - Садовник из Очакова
– А если вернется, а тебя не будет? Или дом сгорел?
– Типун тебе на язык, Йосип! Скажешь тоже! Если дом сгорит, то и мне лучше с ним, с домом.
– То-то! – хмыкнул Йосип. – Сам себе накаркаешь! Вернется он!
Скрипнула калитка. Йосип вышел на улицу, плюнул под ноги и зашагал прочь.
Дверь в дом закрылась. Снова на улице тихо стало. Выбрались Игорь с Ваней из-под дерева. Ваня яблоко сорвал и смачно укусил, отчего Игорь дернулся, бросил на парня недовольный взгляд.
– А я чего?! – шепнул Ваня. – Никого ж, а я проголодался…
– Ты этого Йосипа знаешь? – спросил Игорь.
Ваня отрицательно мотнул головой.
– А того, что курил?
– Так то Фима Чагин.
– Фима? – задумчиво повторил Игорь. – Так он совсем молодой…
– А чего ему старым быть? – Ваня пожал плечами.
– Так, а что ты для меня такого узнал? – Игорь вспомнил о словах Игоря, сказанных ранее, у забора винзавода.
– А! Мама сказала, что Фима с Валькой-рыжей шуры-муры водят, и он к ней на базар захаживает!
– Валька-рыжая? Это кто?
– Она в рыбном ряду торгует. Баба – огонь! Только рука у нее тяжелая!
– А чем торгует? – заинтересовался Игорь.
– А чем в рыбном ряду торгуют? Рыбой. У ней муж – рыбак. Он ловит, она продает.
– Покажешь ее?
– А че не показать?! Она у всех на виду, на базаре! Ее за сто метров слышно…
– Ладно, – кивнул Игорь. – Пошли, поспим, а утром – на базар!
На старинный диван, взбугренный невидимыми пружинами, Игорь лег спать одетый, только фуражку и ремень с кобурой снял. Накрылся поверх одежды одеялом. Усталость вроде бы и склоняла тело ко сну, но вот мысленное беспокойство, наоборот, сну сопротивлялось. Перепугался Игорь, что если заснет сейчас, то проснется он у себя в уютной спальне ирпенского дома, так и не разузнав больше ничего и не увидев этой Вальки-рыжей, которая рыбой на Очаковском базаре торгует. И что тогда? Снова коньяк пить и на темную улицу идти? Но одновременно понимал Игорь, что хочешь не хочешь, а ждет его полная капитуляция перед сном. А значит, надеяться надо было на лучшее, а готовиться можно было ко всему. Один план на следующее утро уже имелся, и если не вдаваться в долгие и мучительные размышления о реальном и параллельном мирах, то попадет он с утра – есть такой шанс – на очаковский базар 1957 года. А коли попадет, то – он снова прощупал оба кармана галифе, в которых приятно выпирали по пачке денег, – что-нибудь там и купит на эти вот купюры, из которых в самый раз кулечки для семечек крутить – такие они большие!
Еще не было шести утра, как проскрипело и прозвенело что-то за окном. Игорь открыл глаза, сразу по сторонам глянул, проверяя, где же это он проснулся. На самом деле ощущение продолжающегося сна немного успокоило его – увидел он над собой высокую деревянную спинку дивана с зеркалом, полочками и узорчатым черным дерматином, обитым по краям мебельными широкошляпными гвоздиками.
Глаза его еще разглядывали две фаянсовые статуэтки детей на этих полочках, когда дверь в комнату отворилась и внутрь вошел Ваня, уже одетый, прыская себе на щеки из пузырька с одеколоном.
– С утречком! – сказал он бодрым голосом. – Ну че, на базар, что ли?
Игорь скинул одеяло, поднялся. Расправил на себе чуть примятую форму, сапоги, стоявшие тут же, на деревянном полу, обул.
– А туалет у вас тут где? – спросил.
– На улице, за домом.
– А ванная? Умыться?
– Тож на улице, сразу за углом. Там на стенке сарая умывальник висит.
Игорь хмыкнул, бросил взгляд на фуражку, повернул к двери.
– А мама где? – спросил у Вани.
– Мама уже на базаре, у нас тут народ ранний, с шести на работе, с трех – пьяный! – ухмыльнулся парень.
Игорь уже смелее, раз никого больше в доме не было, вышел во двор, сразу увидел умывальник. Умылся. На языке со вчерашнего позднего вечера кислый вкус вина висел. Пополоскал Игорь рот водой, да не смыла она винный вкус. Посмотрел на деревянную полочку, тут же рядом с умывальником к стенке сарая прибитую. Два обмылка на ней лежали, какая-то жестянка, несколько измочаленных зубных щеток и ни одного тюбика пасты.
Игорь раздвинул рукой залежи щеток, но и под ними пасты не обнаружил. Открыл жестянку, а в ней белый порошок.
«Зубной, что ли?» – подумал, припоминая, что слышал о том, как раньше зубы порошком чистили, а не пастой.
Намочил щетку, ту, что получше, ткнул ее в порошок и приподнял – «бутербродец» знатный получился, даже пальцы ощутили, как потяжелела щетка. Попробовал порошок на вкус – безвкусный! Подраил им зубы, снова пополоскал рот, и ушел с языка винный вкус. Пропал совсем.
– Я тут какао сделал, – встретил его в передней Ваня с белой эмалированной кружкой. – Вот, пейте!
Какао оказалось излишне сладким. Игорь присел с кружкой за кухонный стол, посмотрел в окно, занавешенное ажурной полупрозрачной тканью, чем-то похожей на бумагу, точь-в-точь повторявшей узоры то ли салфетки, то ли скатерки, аккуратно приукрывавшей немаленький радиоприемник, стоявший на тумбочке.
– Я того, – присел напротив Ваня, лицо его выражало запутанную задумчивость. – Вы на базар сами пойдете… Нехорошо, если я с вами… У нас милиционеры на базар ходят только с теми, кого обокрали – украденное ищут…
– А как же я эту твою Вальку узнаю?
– Легко, – махнул рукой Ваня Самохин. – Сначала услышите, а потом и узнаете! Она там одна такая. Рыжая, одним словом! И голос, как у рыжей…
– Что, грубый?
– Грубый, – кивнул Ваня. – И звонкий такой, царапающий…
– А назад я как? У тебя, может, план города есть?
– План? Какой план?
– Ну, карта… Карта Очакова, с улицами, с базаром, чтобы твой дом на ней пометить…
– Нет, карты у нас тут нет, тут же засекречено всё. Сами, небось, знаете, военные самолеты тут, и порт… Карты у нас запрещены…
– Ладно, нарисуй мне, как отсюда на базар пройти, а там я разберусь…
– Эт можно, – кивнул Ваня.
Достал тетрадку и карандаш, стал вырисовывать что-то странное.
– Ты попроще рисуй, чтобы я понял! – попросил Игорь.
– Ага, – промычал, не отрывая взгляда от тетрадного листа, парень.
Наконец закончил, аккуратно вырвал лист из тетради, пододвинул к Игорю.
– Вот, видите… это мой дом, это улица… тут вы мимо парка пройдете, и сюда налево. Дальше прямо-прямо и выйдете!
– И адрес свой напиши, на всякий случай! – попросил «милиционер».
Ваня добавил адрес и вернул лист Игорю. Изучив план, Игорь счел его более или менее понятным. Допил какао.
– Ты дома будешь? – поднял глаза на парня.
– У меня вторая смена, до двенадцати буду дома, а потом на завод…
– А что ты там делаешь, кроме того что вино воруешь? – усмехнулся Игорь.
– Разнорабочий я, – потупил взгляд Ваня. – Мне весной направление в Николаевский торгово-промышленный техникум дадут, на виноделие. Отучусь, буду технологом.
– Ладно, сиди дома. Я до двенадцати вернусь, – сказал Игорь, сходил за фуражкой, надел ее, в зеркало посмотрелся и, кивнув Ване на прощание, вышел на порог дома.
Идти по нарисованному карандашом плану было удивительно легко. Чем ближе подходил Игорь к базару, тем больше людей встречалось ему на пути и тем больше какого-то почти веселого птичье-человечьего шума звенело в воздухе. Мимо проехали на велосипедах несколько младших офицеров ВВС, один на ходу Игорю рукой махнул. Обогнала Игоря коричневая, новенькая «победа» с круглолицым румяным водителем.
Так и хотелось Игорю остановиться и минут пять рассматривать окружающий его мир, на людей смотреть, на их лица. Всё казалось ему чуть странным, одновременно и естественным, и не естественным, словно старые кадры хроники, раскрашенные на компьютере в «цветной фильм». Но Игорь держал свои желания и свое любопытство под контролем и шагал четко, отбивая ритмично каждый шаг о тротуар.
Наконец заметил он ворота, через которые бодро втекал-вытекал жизнерадостный народ: кто с корзинками, кто с мешками.
Справа двое мужчин в синих ватниках приклеивали на доску объявлений цветной плакат, на котором был изображен летящий шар с четырьмя ножками. За мужчинами с плакатом женщина в такого же цвета синем рабочем халате, у ног которой лежала метла, «одевала» на гвоздики свежий номер газеты в газетной витрине со стеклянными окошками. Пока Игорь приближался, она закрыла витрину и принялась протирать тряпкой стекло, чтобы оно своей прозрачностью и чистотой только способствовало любопытным читателям.
Остановившись перед плакатом, Игорь понял, что увиденный издалека «шар с ножками» был на самом деле первым искусственным спутником земли. Рядом с Игорем остановилось еще несколько любопытных. И, воспользовавшись весомым поводом для своего дальнейшего любопытства, осмотрелся Игорь внимательно вокруг. И подметил невдалеке еще двух милиционеров, точно в такой же форме. Испугавшись возможной встречи с «коллегами», он решительно зашел на территорию базара и словно попал внутрь улья.
![Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в чужом краю, Чужой в стране чужих]](/uploads/posts/books/116183/116183.jpg)
