Виктория Ледерман - Календарь ма(й)я
Юрасик молча взялся за соседнюю доску, поняв, что другим способом ему на дачу не попасть. Остальные навалились и общими усилиями сорвали нижний край доски с гвоздя, которым она была приколочена к забору. Потом в образовавшееся отверстие протолкнули Юрасика. Серый попрощался, пожелал им удачи, и ребята, с опаской оглядываясь по сторонам, один за другим двинулись по участку. Оказавшись нелегально в чужих владениях, они чувствовали себя неуютно и даже не разговаривали – прислушивались к малейшему шороху. Поэтому внезапное шуршание в кустах малины показалось им оглушительным треском.
– Коза! – испуганно взвизгнула Лена.
Ребята разом понеслись вперед, к противоположному концу забора. Глеб краем глаза заметил, что Юрасик бежит наравне с Леной, но удивляться было некогда. Он легко оторвался от ребят, одним прыжком преодолел забор и спрыгнул вниз, по другую сторону опасного участка. Буквально через несколько секунд появилась Лена и принялась лихорадочно шарить руками по доскам в поисках замаскированного лаза.
– Давай через верх! – крикнул Глеб. Лена ловко забралась на ограду, как будто всю жизнь только этим и занималась, и через мгновение уже стояла на земле возле Глеба. Взбудораженные ребята прилипли к забору, изо всех сил вытянув шеи, чтобы увидеть Юрасика, оставшегося на вражеской территории.
– Где он? Куда он делся? – недоумевал Глеб. – Ведь он бежал, я видел!
– Бежал? Да он меня обогнал! А потом пропал, – задыхаясь от волнения, проговорила Лена. – А коза-то была или нет?
– Была, – раздался откуда-то сверху слабый подрагивающий голос. Ребята как по команде подняли головы. Справа, метрах в трех от них, на одной из веток раскидистой яблони, крепко обхватив толстый ствол, сидел бледный Юрасик. Внизу важно прохаживалась черная как уголь коза и почесывала о дерево свои изящно загнутые рожки.
– Оп-па! – сказал потрясенный этой картиной Глеб. – А я думал, что хомяки по деревьям не лазают.
– Ты как туда забрался? – спросила Лена.
– Не знаю… – жалобно проблеял Юрасик. – Я бежал, бежал, и вот…
– Слезть сможешь? В заборе где-то дырка есть. Серый сказал, что возле яблони.
– Попробую. Если она уйдет.
Глеб попытался прогнать козу, кричал, свистел, швырял в нее ветки, но она все так же гуляла под яблоней, невозмутимо обгладывая листья с ближайших кустов. Казалось, что она не замечает никого вокруг – во всяком случае, вид у нее был именно такой, презрительно-равнодушный.
– Не уходит, – сказала Лена. – А если прямо с яблони перебраться на забор? А с забора спрыгнуть на землю?
– Ты кому это предложила? – скептически спросил Глеб. – Это Карась должен перелезть на забор, а потом спрыгнуть на землю?
– Но ведь он как-то туда залез! В это тоже сложно поверить.
– Я скорее поверю, что он взлетел. Юрок, где у тебя там крылья выпускаются? Лети к нам.
– Я попробую, – несчастным голосом ответил Юрасик и стал сидя продвигаться к забору, держась руками за верхние ветки. К его счастью, яблоня росла практически у ограды и даже опиралась на нее ветвями. Поэтому первая часть предложенного Леной плана прошла довольно успешно – до забора он добрался и даже ступил на верхний край трясущимися непослушными ногами. Ребята напряженно следили за его передвижениями. Даже коза оторвалась от своего занятия и взглянула наверх. И тут Юрасик вдруг оступился, неловко взмахнул руками и с глухим звуком свалился в бурьян за забором. Лена испуганно вскрикнула, и они с Глебом кинулись к пострадавшему.
– Ты цел? Ты жив? – кричали они наперебой, тормоша лежащего на спине Юрасика. – Где болит?
– Нигде, – сказал тот и неожиданно залился смехом. Глеб и Лена опешили.
– Ты чего? – в замешательстве спросила девочка.
– Я никогда… Не лазал… По деревьям… – едва выговорил Юрасик сквозь заливистый смех. – Тем более… В чужом саду… Тем более… Спасаясь… от сторожевой козы!
Глядя на него, засмеялись и Лена с Глебом. Они покатывались со смеху, вспоминая, как неслись по чужому участку наперегонки.
– Я бегу, чувствую – меня кто-то обгоняет, – азартно рассказывала Лена. – И вдруг вижу Юру! Я чуть не рухнула!
– Кто сказал, что Карась живет в режиме старой больной улитки? – перекрикивал ее Глеб. – Да он так улепетывал от козы, что мы за ним угнаться не могли! Ему бы шест в руки в тот момент – он бы и забор перемахнул с разбегу! Кто там у нас сейчас чемпион по прыжкам с шестом? Он бы умер от зависти!
– Я помню, что бежал, а это свирепое животное дышало мне в спину! – захлебывался смехом Юрасик. – Я слышал клацанье его зубов возле уха!
– Да это Лена за тобой бежала! Это она свирепо дышала и клацала зубами от страха! А коза потом пришла, на шум.
– Эй, Глеб, сейчас получишь у меня!
За забором коза, потряхивая головой, неодобрительно косилась в сторону чужаков.
– А ты чего смотришь, злыдня? – крикнула ей Лена. – Напугала всех до беспамятства!
– Шагай отсюда, шаурма ходячая! – подхватил Глеб.
Коза развернулась к ним куцым хвостом и неторопливо удалилась. Ребята, продолжая смеяться и шутить, помогли Юрасику подняться, отряхнулись и пошли к шоссе. Перебежав его, они остановились в придорожных кустах. Это было единственное укрытие на оставшемся участке пути – дальше начинался пустырь и тянулся метров двести, до самой лесопосадки.
– Вон яма, – сказала Лена, выглядывая из кустов. – Почти у леса.
– Раскоп, – поправил Юрасик.
– Есть там кто-нибудь? – Глеб вытягивал голову насколько мог, но на таком расстоянии невозможно было разглядеть, что делается в раскопе.
– Рядом никого, – сообщила Лена.
– Это я и сам вижу, – сказал Глеб. – А внизу, в яме?
– В раскопе, – снова поправил Юрасик.
– Карась, да уймись уже со своим раскопом, – рассердился Глеб. – Нам сейчас совершенно все равно, как он называется! Нам нужно, чтобы нас не заметили и не прогнали.
– Вон дым поднимается, – сказала Лена. – Наверно, еду готовят. И по времени обедать пора.
– Еще как пора, – живо согласился голодный Юрасик.
– Ладно, надо идти. Будем надеяться, что все в лагере и никто не охраняет эту яму, – сказал Глеб и поправился, насмешливо глядя на Юрасика: – Этот раскоп.
Путники выбрались из укрытия и побежали по пустырю. То есть побежали Лена с Глебом, а Юрасик тут же отстал.
– Карась, – оглянулся Глеб, – хватит прикидываться! Мы видели, как ты умеешь бегать!
– И прыгать, – добавила Лена.
– Без козы не умею, – пропыхтел Юрасик, но шагу прибавил.
Через несколько минут они незамеченными добрались до раскопа. Глеб, как всегда, вырвался вперед и спрыгнул вниз первым. В глубине сознания мелькнула мысль, что сегодня здесь что-то не так – то ли яма не такая глубокая, то ли бурый грунт лежит по-другому. Но размышлять об этом было некогда. Пригнувшись, чтобы голова не торчала из раскопа, Глеб дополз до тыльной стороны злополучного каменного обломка, и снова царапнула та же мысль – стена почему-то стала ниже. Глеб ползком перебрался к ее лицевой стороне, сел на землю, подогнув под себя ноги, и достал ключи с брелоком. Сейчас несколько движений железкой по камню – и конец их мучениям. Все встанет на свои места, и жизнь снова пойдет вперед. Наконец-то!
Глеб уже потянулся к тому самому месту, где в прошлый раз оставил послание потомкам в виде календарной даты, как вдруг застыл с поднятой рукой. Его надписи не было. Сердце пропустило несколько ударов, а потом заколотилось с неистовой силой. НАДПИСИ НЕ БЫЛО. Не веря своим глазам, Глеб ощупал шероховатую поверхность камня. Ничего. Ни одной цифры. Глеб даже головой потряс в надежде, что все это ему кажется. Ну как же так? Древние изображения, похожие на неумелые детские рисунки, остались на месте. А надпись, сделанная его рукой, бесследно исчезла. Как будто ее никогда не было. В чем дело?
И тут Глеба пронзила догадка, такая простая, что он даже застонал от досады. Вот это подстава! Вот так лопухнулись! Как получилось, что никто из них не подумал об этом раньше? Ну что они за тупицы?!
Глеб обхватил голову руками и замер в отчаянии. Лена и Юрасик подобрались к нему спустя несколько секунд.
– Ну что? – задыхаясь, спросил Юрасик. – Стер?
Глеб поднял голову, и ребята отшатнулись – им показалось, что у него вместо лица застывшая гипсовая маска.
– Что случилось? – дрогнувшим голосом спросила Лена.
– У меня для вас плохая новость, – безжизненно проговорил Глеб. – Мы не сможем вернуться.
Он показал рукой на стену, на пустое место возле древних символов. Юрасик громко ойкнул и хлопнул себя по лбу.
– А где? – ошеломленно спросила Лена, дотрагиваясь рукой до стены. – Где надпись? Почему ее нет?
Ребята молчали, тупо глядя на древнюю стену.
– Я вас спрашиваю! – не унималась Лена. – Куда делась наша надпись?
– Никуда. Просто мы ее еще не написали, – глухо ответил Юрасик.
16 мая 2013, четверг
Секундная стрелка бодро скакала по кругу. Глеб равнодушно следил за ней глазами, лежа на своем расстеленном диване. Надо же было куда-то смотреть, почему бы и не на стрелку в настенных часах? Один, два, пять, десять… Сколько делений, столько секунд. Двадцать, тридцать, пятьдесят… Секунды складывались в минуты, минутная стрелка тоже не стояла на месте, она медленно, но верно совершала свой путь на облупленном циферблате. Вот она обошла круг, потом еще один, потом еще полкруга. Когда Глеб проснулся, часы показывали семь, а теперь стрелки подобрались к половине десятого. Его не удивляло, что он смотрит на них уже так долго. Ему было все равно. Что бы ни происходило вокруг – все это не имело никакого смысла. Каждое следующее утро напрочь перечеркивало действия предыдущего дня, все дальше уводя Глеба от настоящей жизни. Все усилия пропадали впустую, и не было никакого выхода из обратного календаря. Хлопнула входная дверь – вернулся с дежурства отец. Увидев Глеба в постели, он поинтересовался, почему сын не в школе. Глеб недолго думая выдал ему вчерашнюю отмазку про больной живот. Ведь он все равно не помнил, что вчера Глеб не ходил в школу по той же причине.
