Юлия Кузнецова - Скелет за шкафом
– И мы решили сосредоточиться каждый на своем деле, – сказала я.
– Это правильно, – кивнул Ботаник, – я, например, решил пойти работать. Сконцентрируюсь на зарабатывании денег и своем поступлении.
– И я сконцентрируюсь на своем поступлении, – эхом откликнулась я, – и на расследовании. Вот ключ, нашла!
Ботаник махнул мне рукой и завел мотор. Когда он отъехал, я поймала себя на мысли, что любуюсь им. Каким симпатичным стал Ботаник за время нашей разлуки. И этот мотоцикл придает ему мужественности. Вот глупая эта Нонна...
Часы в прихожей показывали начало первого. Я очень надеялась, что родители уже спят. У мамы завтра, кажется, предзащита. Я сбросила кеды и на цыпочках прокралась на кухню. В квартире пахло кофе, папа любит перед сном выпить чашечку. Спать ему это не мешает. Если кофе остался, выпью немного. Мне надо подумать, перед тем как лечь спать. Не только о расследовании, но и об одном сотруднике «Золотого ключика», пахнущем мандаринами.
Как всегда, мои надежды не оправдались. Папа стоял у плиты и внимательно смотрел на турку.
– Привет, па!
– Доброе утро, – буркнул папа, поправив турку на конфорке, – ты сегодня рано!
– Я же позвонила!
– Ты сказала, что катаешься возле дома с Травинским. Я тебя не видел. На чем вы катались?
– На качелях, пап. На площадке за домом.
Папа удивленно поднял брови.
– Кофе бежит! – воскликнула я, и он поспешно снял турку с плиты.
– Ты на занятиях была? – спросил он сердито.
– Конечно!
– И что вы проходили?
– Трифтонги, папочка. Это очень увлекательная тема. А знаешь, где самый главный трифтонг? В слове «fire»!
Я налила себе полный стакан молока, капнула в него кофе из папиной турки и насыпала сахара и корицы. Папа молча смотрел на меня.
– Извини, это наши университетские шуточки.
Я заторопилась со стаканом к выходу. Я придумала, с кем обсудить расследование и Ботаника. И речь, конечно, не о папе.
У меня – ночь, у Ники – день. Но она все равно отказалась подключить веб-камеру из-за того, что плохо выглядит. Нам пришлось общаться вслепую. Хотя и отвыкла я от аськи, сейчас больше по скайпу со всеми болтаю. Побежали строчки Никиных вопросов, написанные фиолетовыми буквами, и я еле успевала отвечать.
– И сильно он изменился?
– Нереально!
– Втюрилась, хани?
– (( Он наш старый друг.
– У нас тут мексиканские сериалы в общей комнате нонстоп, там все время кто-нибудь то за дедушку замуж выйдет, то на сестре женится.
– ( А как насчет подозреваемых?
– Мне не нравятся эмо. Надави на Гвоздь. Зажигалка не зря исчезла.
– Как надавить? Эти эмо настоящие психи. Она даже моется с ножом.
– Тут еще сериал есть. «Закон и порядок». Там полиция часто использует метод «ты мне – я тебе». Мне вчера не спалось, и я полистала пару сайтов, посвященных эмо. Они любят мангу.
– Подарить ей картинку в стиле манга? Думаешь, за это она расколется?
– No. Ты должна struck her. Поразить. Сделай футболку с ее собственным изображением. В стиле манга.
– О! Потрясная идея! Спасибо! Я как раз знаю один киоск в переходе на проспекте Мира. Там переводят на футболки любые картинки. Ты супер!
– Да уж, конечно. Видела бы ты меня.
– Включи скайп.
– Nо. Я уродина.
– Спорю на сто баксов, что нет.
– Да? Смотри.
Пауза. Неужели и правда подключает камеру? На экране загорелось изображение. Я еле сдержала крик. Кто это? Ника?! С такими скулами, обтянутыми кожей? С еле заметными тонкими губами? А руки такие худые, одни кости! Боже, она совсем, совсем прозрачная.
– Что-то ты замолчала, хани!
Я включила свою веб-камеру и широко улыбнулась в нее.
– Да, подруга. Толстоватая ты. Ночуешь в «Макдоналдсе»?
Ника улыбнулась в ответ.
– Чем я могу тебе помочь? – спросила я.
– Ты уже помогаешь. Рассказываешь о расследовании. Хоть что-то интересное происходит.
– Слушай, вот раскроем, кто рукопись стащил, а потом съедим перед веб-камерами по шоколадному торту. Имей в виду, тебе придется слопать его целиком. Your big sister will be watching you[11].
Глава 8,
в которой я кое-что узнаю о старожилах МГУ и не только о них
Не стоило мне пить на ночь кофе. А может, не стоило до трех утра болтать с Никой по скайпу.
Всю ночь я ворочалась. Мне казалось – жарко. Потом – холодно. Затем откуда-то запахло мандаринами. Утром я встала с больной головой и поняла: Ника права.
Я втюрилась в Ботаника.
«Этого еще не хватало», – подумала я, умываясь ледяной водой, чтобы прийти в себя. Я не должна отвлекаться. Мне следует сосредоточиться на разгадке тайны.
– Пап! – крикнула я из ванной, – у тебя найдется шестьсот рублей?
– На учебные расходы?
– Угадал!
– На учебные расходы найдется и тысяча. Посмотри, может, тебе какой-нибудь словарь докупить надо. Ты скоро? Мама уже убежала, у нее предзащита. Так что я сам пожарил тебе омлет. Не хуже, чем в твоем «Кафемаксе».
– «Кафемакс» теперь и твой, папочка! Уже иду.
Учебные расходы, хм. Ну что, мистер Прозрачный, вы по-прежнему советуете мне опасаться двуличных людей? А вы видали кого-то более двуличного, чем я?
Футболки получились превосходными. Я заказала их две штуки. Розовую – для Риты, черную – для Макса. На обеих одна и та же картинка. Огромное сердце, внутри его сидит грустная черноволосая девушка (один глаз закрыт челкой – по всем канонам эмо-культуры) в тельняшке и мини-юбке. За спиной девушки – серые крылья. Их я прорисовала с особой тщательностью, уделяя внимание каждому перышку. Рядом с ней – электрогитара. Но самое главное – сердце, прямо над головой девушки, пронзает огромный гвоздь. Над ним написано: «Гвоздь в моем сердце», под ним – «Навсегда».
Я выложила этот рисунок в свою галерею на сайте «Создай комикс», и буквально за час набралось двадцать комментариев! Все хвалили мой стиль, радовались тому, что я вернулась в «истинную мангу», рисунок, способный передать страсть и страдание, «забыла про бездушных американских пустышек». Фанаты эмо-стиля вообще взвыли от радости, накидали мне своих ссылок, да и на мой рисунок многие приходили уже по ссылкам в эмо-жж. Я, конечно, поблагодарила каждого комментатора, но старалась объяснить, что я никуда не вернулась (и точно не пришла в эмо, бедный мишка с распоротым животиком до сих пор стоит перед глазами!) и ни от чего не отказываюсь. Просто экспериментирую с разными стилями. Сегодня мне пришел в голову именно такой образ, завтра придет другой.
Несмотря на наш спор, в душе я была рада. Если таким критиканам, как мои друзья-художники, понравился рисунок, то на Риту он точно произведет впечатление.
А ссылки на меня пусть будут и на форумах эмо, какому художнику повредит реклама?
За футболки пришлось выложить по триста рублей. Но благодаря папиному утреннему спонсорству у меня еще и осталось четыреста. Пущу их на расходы по расследованию. Были расходы учебными, станут – сыщицкими.
Только бы Рите понравились футболки и она раскололась!
Я уже проскочила мимо общажной кухни, но потом вернулась, заметив там Макса. Надо было с ним поздороваться, тем более у меня и для него подарочек. Только я при Рите его вручу, чтобы ее порадовать.
Макс сидел на собственной куртке, которую постелил на подоконнике. Вытянув длинные ноги в черных джинсах-дудочках и белых кедах, он курил в форточку. Волосы у него были собраны в хвост, брови сдвинуты, словно он о чем-то напряженно думает. Наверное, и у эмо случаются обычные для остальных людей проблемы с учебой. Увидев меня, он улыбнулся уголком рта.
– Ритуху жду, – объяснил он мне, – на репу прикидывается. Ты, типа, на занятия?
Я вошла в кухню. Голубой стол на тонких железных ножках стоял в углу, на нем высилась пустая подставка для салфеток и баночки для соли и перца, наверное, тоже пустые. В раковине рядом со столом стояла большая желтая кастрюля с надписью «общаж.», сделанной красной краской. Посредине кухни тянулась здоровенная плита, в общем-то чистая, но приблизившись, я заметила небольшие пятна жира на стекле духовки да и вокруг конфорок. Словно их терли-терли порошком, а потом плюнули и оставили как есть. Слегка пахло хлоркой, как в школе после мытья полов, да и пол был немножко влажный, подошвы кроссовок поскрипывали.
Подойдя к Максу, я прочла на белой футболке надпись «Музыка умерла».
– Не, Макс, сегодня же пятница. Я, типа, с подарком.
– А! Крутняк. Посиди со мной, пока она прикидывается.
Макс выдохнул дым и, откинув назад голову, прикрыл глаза.
– Рассказать тебе пока что-нибудь?
«Конечно, расскажи, – подумала я, – о том, что вы с Ритой видели в ту ночь в первом гуманитарном корпусе».
– Конечно, расскажи. Но только что-нибудь интересное.
