Джордж Мартин - Шесть серебряных пуль
Рогофф, немного подумав, покачал головой и вопросительно посмотрел на Куни. Та, пожав плечами, изрекла:
– Действительно, интересное наблюдение. Но только вот что оно доказывает?
Рэнди, не ответив, устремила взгляд на обезображенное тело. Еще совсем недавно это была привлекательная женщина.
Фотограф продолжал съемку с разных ракурсов. Кандалы зловеще поблескивали. Рэнди, набравшись храбрости, прикоснулась к ним и почувствовала холод отполированного серебра.
15
Ночь была наполнена звуками и запахами.
Уилли слепо несся по залитым дождевой водой улицам и темным докам, по мрачным аллеям и ухоженным паркам; он перепрыгивал через низкие бордюры и довольно высокие изгороди. Где он находится и куда направляется, его не волновало: главное – оказаться подальше от дома и от темной фигуры в окне.
Один раз Уилли чуть не остановила высокая бетонная стена, простиравшаяся направо и налево насколько хватало глаз. Первые три прыжка через нее не увенчались успехом, но после четвертого Уилли уцепился-таки передними лапами за верхний край стены и, что было мочи оттолкнувшись от вертикальной поверхности задними, перекатился на противоположную сторону. Упав во влажную траву, перевернулся через голову, немедленно вскочил и припустил дальше.
К счастью, на улицах почти не попадалось машин, и лишь раз, когда Уилли пересекал широкое шоссе, откуда ни возьмись появился грузовик и ослепил его фарами. Уилли, застыв посреди дороги, на мгновение увидел за ветровым стеклом перекошенное ужасом лицо водителя. Шофер дал гудок и ударил по тормозам, грузовик на мокром асфальте занесло и чуть не выбросило на обочину. Уилли сорвался с места и стрелой бросился прочь.
Примерно через час непрерывного бега он оказался в пригороде, где вдоль улиц тянулись одно– и двухэтажные дома, а у обочин стояли потрепанные автомобили. Единственными источниками освещения здесь были редкие уличные фонари да бледная луна, иной раз проглядывающая в прорехи облаков. Уилли улавливал запах собак и, слыша время от времени их дикий неистовый лай, понимал, что и они его тоже учуяли. Иногда неистовствовавшие собаки будили своих владельцев и соседей, и тогда в домах зажигался свет и открывались двери, но Уилли к тому времени оказывался уже далеко.
Наконец, когда лапы Уилли были готовы отвалиться от усталости, а язык ни в какую не желал помещаться во рту, он пересек полотно железной дороги, взобрался по крутой насыпи и остановился перед проволочной изгородью футов десяти высотой. За изгородью виднелись обширный пустой двор и приземистое кирпичное строение без окон. За годы запах крови порядком выветрился, но чуткие ноздри Уилли сразу же уловили недоброе. Он немедленно понял, куда его занесло.
Да, то была почти два года как брошенная скотобойня. Уилли опустился на землю возле изгороди; несмотря на густой мех, его пробрала дрожь.
Наконец Уилли обнаружил, что на нем все еще надеты трусы. Он вспомнил лицо водителя грузовика и тотчас представил себе смятение, охватившее бедолагу при виде огромного мохнатого, с горящими глазами существа в трусах. Уилли вдруг разобрал смех, да такой, что, будь у него для этого приспособлено горло, он непременно рассмеялся бы во всю мочь.
Немного успокоившись, Уилли изогнулся и, вцепившись зубами в резинку трусов, рванул. Трусы треснули, и Уилли, изворачиваясь всем телом, стянул с себя лохмотья. Затем он вновь лег, и, пока его тело отдыхало, навостренные уши и чуткий нос улавливали шум проезжающих вдалеке машин и лай собак, запахи отработанного дизельного топлива и холодного металла. Но самым сильным раздражителем для Уилли был дух крови и смерти, исходивший со скотобойни. Дух этот пробудил в Уилли звериный голод. Однако его заглушало куда более острое и сильное чувство – всепожирающий животный страх.
До рассвета оставалось всего часа два-три, а податься Уилли было некуда. Ведь вернуться домой, не зная, убрался ли оттуда страшный темный гость, который принес с собой серебро, Уилли опасался; не мог он пойти и на работу в банк, поскольку был абсолютно голым. Надо бы укрыться у надежного друга.
На ум пришел «Черный камень» и замерший у камина Джонатан Хармон. Да, наверное, за крепкими стенами поместья сейчас безопасно… Одна за другой в памяти начали возникать подробности: артритные руки, сжимающие трость со зловещим золотым набалдашником; разглагольствования о железе и крови; огненные блики, пляшущие в безжизненных голубых глазах Стивена. Из горла Уилли непроизвольно вырвалось рычание, и он отчетливо понял, что «Черный камень» – убежище не для него.
Джоан была мертва, а с другими подобными себе Уилли был едва знаком, да и не желал знакомиться ближе.
Итак, нравится ему это или нет, оставалась только Рэнди.
Уилли медленно, устало поднялся. Со стороны скотобойни налетел особенно сильный порыв ветра. Ноздри Уилли затрепетали, и он, запрокинув голову, издал громкий протяжный вой. Вой этот прокатился по округе, а затем его поглотил холодный мрак. Уилли помчался к дому Рэнди.
16
В сумерках, когда рассвет еще только занимался, а уличные фонари были уже погашены, Рогофф остановил свой старенький черный «Форд» перед одноэтажным шестиквартирным домом, где жила Рэнди. Рэнди открыла дверцу автомобиля, а Рогофф заглушил двигатель и, повернувшись к ней, сказал:
– Все же хотелось бы знать имя вашего нанимателя. Я не настаиваю на том, чтобы вы его назвали прямо сейчас. Сначала выспитесь, а потом уж решайте.
– А вы не забыли, что я адвокат? – спросила Рэнди.
Рогофф устало улыбнулся:
– Просматривая по вашему совету старые дела в архиве, я не поленился и ознакомился с бумагами, касающимися лично вас. Оказалось, вы никогда и не учились на юриста, не говоря уже о получении диплома адвоката.
– Неужели? – Рэнди одарила Рогоффа ответной улыбкой.
– Именно.
– Ну не училась, и что с того? – Рэнди пожала плечами. – Знаете, я действительно высплюсь, а завтра мы поговорим. – Она вышла из машины, захлопнула дверцу и вдруг спросила через опущенное окошко: – Рогофф, а как вас зовут?
– Майк, – ответил тот.
– До завтра, Майк.
Он рассеянно кивнул, завел машину и покатил прочь. Рэнди поднялась по ступенькам крыльца, подошла к своей двери, достала из сумочки ключи.
– Рэнди! – послышалось где-то рядом.
Она оглянулась и, никого не увидев, спросила:
– Кто здесь?
– Я, Уилли, – прозвучал на этот раз более громкий, уверенный голос.
– Ты где?
– Да здесь я, здесь, за мусорным баком.
Рэнди перегнулась через перила и увидела дрожащего от утреннего холода Уилли.
– Да ты голый! – удивилась она.
– Сегодня ночью кто-то пытался меня убить в моем собственном доме. Я насилу ноги унес, а вот моя одежда за мной не поспела. Я жду тебя уже больше часа и промерз как собака. Где тебя носило?!
– Произошло еще одно убийство. Судя по почерку – убийца тот же.
– Господи, – пробормотал Уилли. – Кто убит?
– Ее звали Зоуи Андерс.
– Черт, черт, черт!!! – В глазах Уилли читался дикий страх, но он все же спросил: – А что с Эми?
– С ее сестрой? – Уилли кивнул, и Рэнди сказала: – У нее сильный нервный шок, но, думаю, она оправится. – Рэнди немного помолчала. – Так ты, оказывается, знал и Зоуи. Знал так же, как Соренсон?
– Нет, не как Джоан. – Уилли выглядел вконец измученным и опустошенным. – Ты позволишь мне войти?
Рэнди, кивнув, открыла дверь, Уилли немедленно взбежал на крыльцо и заскочил в квартиру. Казалось, из благодарности он готов лизать Рэнди руки.
17
Боксерские трусы и майка бывшего супруга Рэнди оказались Уилли велики, ее собственный розовый халатик – мал, но зато как нельзя кстати пришелся горячий кофе. Несколько глотков возродили в усталом, измотанном Уилли радость жизни, а уж когда на столе появилась дымящаяся тарелка с яичницей и ломтями жареного бекона, он и вовсе словно перенесся на блаженные острова.
– У меня тут родились кое-какие соображения, – промолвила Рэнди, садясь напротив.
– Великолепно! – прочавкал Уилли. – Я имею в виду яичницу с беконом. И то, что ты надумала, тоже, наверное, под стать этому блюду. Но, господи, до чего же я, оказывается, голоден! – Он воткнул вилку в бекон, поднес его ко рту и с жадностью откусил. – Замечательно! Просто бесподобно!
– Я тебе скажу сейчас кое-что. Тебя я знаю давно, и, в общем-то, сказать мне это, кроме тебя, некому. Ты, конечно, будешь смеяться, но… – Рэнди нахмурилась: – Учти, Уилли, если рассмеешься, то опять очутишься без халата и трусов на улице.
– Я не засмеюсь, – пообещал Уилли, вдруг замерев и забыв о беконе.
Рэнди глубоко вдохнула и внимательно посмотрела ему в глаза, а Уилли подумал, что глаза у нее очень красивые.
