Кир Булычев - Последняя война. Великий Гусляр. Подземелье ведьм (сборник)
– Спасибо, – сказал Андрей. – Я пойду.
– Вернетесь – будем обедать, – сказал Конрад.
* * *Перед выходом Конрад выдал Андрею пояс с бластером.
– Здесь много неожиданных гадов, – сказал он. – Правда, сюда они редко суются – шумно, боятся, запахи чужие. И все же залетают.
Они пошли втроем. До шатров было метров триста. Впереди шагал Жан. Он нес через плечо сумку Ингрид с медицинскими инструментами. Затем Ингрид – рука на поясе. Андрей замыкал шествие.
Спутники Андрея выглядели опереточно – легкие рубашки и шорты, широкие пояса с пистолетами на боку, высокие сапоги – типичные покорители звездных трасс из детских фильмов.
Они шли по широкой тропе. Трава была сочной, зеленой. Гудели пчелы, огромный, в пядь, зеленый кузнечик выскочил на тропинку, присел и сиганул метров на десять. Вереницей пересекали тропинку большие желтые муравьи, мелкие розовые бабочки густой стайкой вились над белыми шапками соцветий. Андрей отмахнулся от шмеля размером с кулак. Тот обиженно взревел, но отлетел.
– Они не кусаются? – спросил Андрей.
– Вылечим, – ответила Ингрид обнадеживающе.
– Все же здесь надо быть осторожнее, – сказал, обернувшись, Жан. – Вылечить она вылечит, но будет больно.
– А в озере вы купаетесь? – спросил Андрей.
– Ни в коем случае, – сказала Ингрид, – на это даже моего оптимизма не хватит.
– Оптимизм ни при чем, – сказал Жан. – Один раз на берег выползла такая гадина, что Конрад забрался на шатер – совершенно гладкая поверхность, а забрался на верхушку. Я думал, что умру от смеха.
По скучному тону Жана трудно было представить, чтобы он умирал от смеха.
– Аксель Акопян его застрелил, – сказала Ингрид. – Шкура в столовой висит. Посмотрите.
– Нет, – сказал Жан. – Мы ее уже запаковали.
Шатры стаи Белого волка вблизи оказались жалкими поделками. Несколько жердей связаны сверху, оплетены ветками и кое-как прикрыты облезлыми шкурами.
Площадка вокруг чумов была утоптана. Удручающе воняло. Более всего от тушек птеродактилей – женщины разделывали их на открытом воздухе. Тучи синих мух реяли над ними. Женщины прекратили работу, глазели. Их заинтересовал Андрей. Незнакомый человек. И одет иначе. Синие рейтузы, серебристые башмаки и белая безрукавка.
Голые детишки, все с косточками, которые они обсасывали, – в становище было много мяса, – сбежались, чтобы потрогать гостей. Одна из женщин поднялась и отогнала их хворостиной.
Верхом появился парень в меховой юбке. Он спрыгнул с коня, шлепнул его по морде.
– Хе ка-ва сей, – гортанно сказал он.
Жан ответил длинной фразой.
Из самого большого чума через низкое отверстие выполз толстый старик. Сидя на корточках, принялся хлопать себя по щекам.
– Это брат вождя, – сказала Ингрид. – Показывает, какое большое горе.
Андрею хотелось убежать от тоскливой, всепроникающей вони. Мухи перелетели к гостям и густо жужжали у самых глаз. Рыжая хромая собака с окровавленной мордой зарычала, осев на задние лапы.
– Пошли в шатер, – сказала Ингрид. – Там мух нет.
В шатре было прохладнее. Глаза быстро привыкли к зеленоватой полутьме; внутри шатер оказался просторнее, чем выглядел снаружи. Пахло терпко и остро – в середине дымил костер, лежала охапка травы. У костра на корточках сидела девушка. Она кинула в дым связку травы и поднялась. На темном лице светились белки глаз и зубы.
– Ты пришла. – Она легонько, на мгновение прижалась лбом к плечу Ингрид.
Куча тряпок и шкур за костром зашевелилась. Оттуда послышался низкий голос. Зацокал, заурчал. Жан ответил.
– Вождь был на охоте, – сказал Жан. – Его догнал лев.
Ингрид прошла к ложу раненого. Жан переводил ей.
Андрей понимал, что он здесь лишний, но выходить наружу, в жару и вонь, не хотелось.
Рядом с костром в землю было вкопано бревно с сучьями. На сучьях висело оружие. Андрей подошел, разглядывая короткие копья с широкими каменными лезвиями, прямой зазубренный меч.
Девушка стояла к нему спиной, наблюдая за тем, что делает Ингрид. Наряд девушки ограничивался короткой юбкой, ладно сшитой из конской шкуры. Прическа странная – на висках волосы сбриты, на макушке торчат ежиком.
– Так можно и ногу потерять, – сказала Ингрид.
В ответ что-то спросил раненый, потом ответил Жан. Девушка почувствовала взгляд Андрея и обернулась. Куда быстрее, чем оборачиваются городские девушки, которые не чувствуют чужих взглядов и не привыкли их бояться.
Глаза были светлые, внимательные. Андрей улыбнулся. Девушка после секундной паузы улыбнулась в ответ.
– Тебя я не видела, – сказала она. – Ты новый. Ты с неба?
– С неба, – сказал Брюс. – Ты откуда знаешь наш язык?
– Жан меня учит, – сказала девушка. – Никто не знает язык людей неба. Я знаю. Я умная. Я – дочь вождя.
– Как тебя зовут?
– Биллегури, а твои люди зовут меня Белогурочка. Почему?
– Им лучше знать. Это хорошее имя.
В Белогурочке было что-то птичье – в посадке головы, настойчивом взгляде, тонкости костей. От плеча до небольшой груди шел светлый шрам. Белогурочка перехватила взгляд Андрея и сказала:
– Меня ударил врар, я упала с горы. И прямо на сук.
– Ты знаешь много слов, – сказал Андрей. – Кто такой врар?
– Это пещерный медведь, – сказал Жан. – Их здесь не бывает, они живут к северу, где раньше кочевала стая.
– Мы раньше жили у леса, – сказала Белогурочка. – Потом пришел Октин Хаш и убил многих мужчин. И взял женщин. А мы убежали. Он хотел и меня взять. Вы будете с нами есть?
– Нет, – сказала Ингрид. – Мы будем есть дома.
– Жан боится нашей пищи, – сказала Белогурочка. – Он боится, что у него будет болеть живот от микробов.
В чум заползла женщина. Спросила что-то. Ей ответил Жан.
Только сейчас, когда прощались, Андрей увидел отца Белогурочки. Тот лежал на спине с закрытыми глазами. Ингрид дала ему наркоз, и теперь он отдыхал от боли.
Белогурочка выпорхнула за ними на площадку. Андрею стало дурно от вони. Разделка птеродактилей подходила к концу. Дети гоняли собак, чтобы те не растащили мясо.
Подскакали два воина. Они подняли копья, приветствуя гостей. Один из них, одноглазый, засмеявшись, прощебетал длинную фразу. Жан ответил. Ингрид поняла и сказала Андрею:
– Он жалеет, что не смог утащить у нас блестящую коробку. Они страшные воришки. Если покопаться в шатрах, найдешь все, что пропало у нас за полгода.
Жан тоже смеялся. Белогурочка сказала:
– Брать чужое плохо.
Она посмотрела на Андрея снизу вверх. Она была на голову ниже его.
– Плохо, – согласился Андрей.
– У тебя на голове блестит. Это рана?
– Как ты догадалась?
– Ингрид всегда мажет раны жидкой мазью, которая потом твердая. Кто на тебя напал?
– Птеродактиль, – сказал Андрей. – Знаешь?
– Знаю. Это корпы. Вон лежат. Мы из них делаем одежду, когда холодно. И еще едим. У нас теперь много мяса. Хочешь, я тебе дам?
– Пошли, – сказала Ингрид. – А то тебе обедать не захочется.
Белогурочка смотрела им вслед. Она увидела, что Андрей обернулся, и крикнула:
– Ты красивый!
– Ну вот и поклонница, – сказала Ингрид. – Почему во всей Вселенной капитаны Космофлота пользуются такой популярностью у девушек?
– Не представляю. Раньше это говорили о гусарах.
– У них форма красивая, – сказал Жан. – Смотри под ноги. Змея!
Змея скользнула молнией и скрылась в траве.
* * *Андрей принял душ. Ему казалось, что он пропитан запахами становища.
За обедом Конрад сказал:
– Тебе повезло.
– Я рад, что побывал там, – сказал Андрей. – Это очень интересно. Только воняет.
– Я не об этом. К нам в гости сам Октин Хаш.
– Аттила?
– Он умный человек, – сказал Конрад. – Я с ним разговаривал. Он сознает свою историческую задачу.
– Если историческая задача – грабить и убивать, – сказала Ингрид возмущенно, – то осознать ее несложно. Вам нравится суп?
– Необычно, – сказал Андрей.
– Мы здесь многому научились, – сказала Ингрид. – Знаем, какие травы полезны, а какие есть нельзя.
– Спасибо Белогурочке? – спросил Андрей.
– Она вам понравилась? Правда, замечательный ребенок?
– Сколько ей лет?
– Не знаю. Жан, сколько лет твоей Белогурочке?
– Здесь год немного длиннее нашего, – сказал Жан. – И потом в первобытном обществе другие мерки. Девиц отдают в соседний род, когда исполняется тринадцать – четырнадцать.
– А почему не отдали Белогурочку?
– Она была предназначена парню из стаи Динозавров. Но та стая полностью истреблена. Белогурочка – девушка-вдова. Это недостаток.
– Еще налить супа? – спросила Ингрид.
Пришел чернявый, ртутный, яростный Аксель Акопян. Присел за стол и принялся работать ложкой так, словно соревновался на скорость.
– Видели, какой дым? – сказал он.
– Мне говорили, что орда Октина Хаша захватила кибитки стаи Серой акулы и был бой, – сказал Жан.
