Василий Авсеенко - 200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк
Такъ проводилъ въ могилу Петербургъ своего великаго создателя.
Дворецъ, гдѣ провелъ послѣдніе годы жизни и скончался Петръ I, нынѣ уже не существуетъ: но для потомства сохранилось его первое жилище, извѣстное подъ названіемъ "домика Петра Великаго" на Петербургской сторонѣ. Домикъ этотъ имѣетъ 9 саженъ длины и 3 сажени ширины; въ немъ 17 оконъ, и всего только двѣ небольшія комнаты, раздѣленныя сѣнями и кухнею. Строили его сардамскіе плотники, по образцу домовъ рабочихъ въ Сардамѣ. Срубъ сдѣланъ изъ обтесанныхъ съ обѣихъ сторонъ бревенъ; крыша изъ дощечекъ въ видѣ черепицы. Первоначально все это было выкрашено подъ кирпичъ въ голландскомъ вкусѣ, и надъ домомъ имѣлось украшеніе изъ деревянной мортиры и двухъ пылающихъ бомбъ. Внутри обѣ комнаты были обтянуы бѣлымъ холстомъ, двери и ставни расписаны букетами розъ и другихъ цвѣтовъ: оконные переплеты были свинцовые. Въ комнатѣ направо отъ входа Петръ принималъ сановниковъ и занимался дѣлами; другая служила столовой и спальной. Въ царствованіе Николая I здѣсь устроена часовня съ образомъ Спасителя. Для предохраненія домика отъ дѣйствія климата, онъ обнесенъ каменной крытой галлереей (въ царствованіе Екатерины II).
Другой дворецъ, сохранившійся отъ петровскихъ временъ до нынѣшнихъ дней, находится въ Лѣтнемъ саду. Онъ тоже называется домикомъ Петра Великаго, но не совсѣмъ правильно, такъ какъ выстроенъ былъ для супруги его Екатерины Алексѣевны, которая и занималась тамъ своимъ собственнымъ хозяйствомъ. Постройка его была начата еще архитекторомъ Леблономъ, но закончена архитекторомъ Микетти. Дворецъ двухъэтажный, въ каждомъ этажѣ по 11 комнатъ. Надъ окнами барельефы, стѣны заканчиваются лѣпнымъ карнизомъ; крыша изъ бѣлаго желѣза. По угламъ крыши стояли прежде четыре дракона, окрашенные бѣлою краскою. Внутренняя отдѣлка стѣнъ изъ бѣлаго холста въ рѣзныхъ деревянныхъ панеляхъ. Потолки лѣпные, росписанные аллегорической живописью. Двери орѣховыя и дубовыя, съ рѣзьбою; на дверяхъ въ спальную сохраняется рѣзное распятіе, сдѣланное собственноручно самимъ Петромъ.
Отъ другого дворца, построеннаго для Екатерины Алексѣевны въ Екатерингофѣ, не входившемъ тогда въ черту города, сохранилось очень мало. Онъ былъ первоначально одноэтажный, но въ царствованіе Елизаветы Петровны перестроенъ въ двухъэтажный; только боковыя стѣны оставлены тѣ же, какія были выстроены при Петрѣ.
Въ дворцахъ этихъ сохраняются еще многіе предметы, служившіе великому основателю Петербурга. Такъ, въ домикѣ на Петербургской сторонѣ можно видѣть яликъ съ веслами и багромъ, работы самого царя. Тамъ же находятся: изорванный парусъ съ его катера, деревянная рюмка, выточенная имъ самимъ и пр.
Во дворцѣ Лѣтняго сада обращаютъ на себя вниманіе часы, купленные Петромъ въ Голландіи. Они показываютъ не только время, но и направленіе вѣтровъ и состояніе атмосферы. Вставлены они въ футляръ орѣховаго дерева, со стеклами. Тамъ же хранится портретъ Петра во весь ростъ, въ латахъ, съ датскимъ орденомъ на цѣпи, и шкафъ орѣховаго дерева, работу котораго приписываютъ Петру. Въ этомъ шкафу царь пряталъ свое бѣлье и ботфорты. Наконецъ, въ этомъ же зданіи хранятся три стула и кресла изъ кабинета Петра, тоже его собственной работы. Они сдѣланы изъ простого дерева и окрашены желтою краской.
Екатерингофскій дворецъ въ XVIII вѣкѣ былъ богаче всѣхъ предметами, относящимися къ домашней обстановкѣ Петра. При перестройкѣ его, по приказанію Елизаветы Петровны, въ нижнемъ этажѣ старались все сохранить въ томъ видѣ, какъ было при великомъ царѣ. Передъ спальней его стоялъ шкафъ, и въ немъ синій кафтанъ съ золотымъ шитьемъ, который Петръ носилъ въ сраженіяхъ. Въ спальнѣ стояла простая сосновая кровать, сколоченная руками царя. На кровати лежали шелковыя зеленыя, сильно выцвѣтшія одѣяло и наволочки, съ вышитыми золотомъ орлами. Въ верхнемъ этажѣ хранились большіе англійскіе часы съ музыкой, игравшіе 12 піесъ; бой и музыку этихъ часовъ Петръ чрезвычайно любилъ. Во дворцѣ стояло также много китайскихъ вещей, привезенныхъ Петру изъ Пекина капитаномъ Измайловымъ.
Большая часть упомянутыхъ предметовъ сохраняется въ екатерингофскомъ дворцѣ и до настоящаго времени.
Добавимъ кстати, что въ петровской галлереѣ Эрмитажа, среди другихъ замѣчательныхъ вещей, напоминающихъ Петра, находится чучело его лошади, бывшей подъ нимъ во время полтавскаго боя, и восковая фигура Петра въ голубомъ шелковомъ кафтанѣ, вышитомъ серебромъ руками Екатерины. Это тотъ самый кафтанъ, который царь надѣвалъ въ день коронованія Екатерины, и о которомъ разсказываютъ, что встряхнувъ его и указывая на осыпавшіяся блестки, бережливый Петръ сказалъ: – "Смотри, Катенька, – слуга смететъ это вмѣстѣ съ соромъ, а вѣдь здѣсь слишкомъ дневное жалованье солдата".
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Отъ Петра Великаго до XIX вѣка.
I. Жители покидаютъ Петербургъ. – Бракосочетаніе царевны Анны Петровны. – Учрежденіе академіи наукъ. – Кончина императрицы Екатерины I.
Нельзя было не предвидѣть, что съ кончиною великаго преобразователя Россіи, быстрый ростъ созданной имъ новой столицы долженъ былъ пріостановиться. Перестала дѣйствовать могучая воля, всему дававшая движеніе, все направлявшая къ завѣтной цѣли. Новая столица еще не пользовалась сочувствіемъ своихъ недавнихъ и по большей части подневольныхъ обитателей. Ни новизна мѣста, ни петербургскій климатъ, ни условія петербургской жизни не привлекали переселенныхъ сюда жителей Москвы и внутреннихъ областей. Даже при Петрѣ большинство изъ нихъ строилось на берегахъ Невы неохотно; только цѣною настойчивыхъ усилій царю удалось достигнуть застройки Васильевскаго острова обывательскими домами, на безплатно розданныхъ земельныхъ участкахъ. Потребовалось наводить справки о состоятельности каждаго лица, о получаемыхъ имъ доходахъ изъ деревень, и на основаніи такихъ справокъ обязывать строить дома опредѣленнаго размѣра. Подобными мѣрами удалось достигнуть, что по набережной Невы на Васильевскомъ островѣ вытянулся рядъ каменныхъ домовъ, производившій пріятное впечатлѣніе. Но дома стояли по большей части неотдѣланными внутри: владѣльцы, повинуясь царскому приказу, возвели требуемые фасады, но устраиваться въ этихъ домахъ на жительство не торопились. На другихъ улицахъ острова возвышались среди пустырей одинокія зданія тоже почти необитаемыя, и о которыхъ современникъ замѣчалъ въ мартѣ 1725 года, что «и они со временемъ большею частью будутъ снесены».
Относящіеся къ городскому строительству строгіе указы Петра не были отмѣнены, потому что ни императрица Екатерина, ни Меншиковъ вовсе не желали ниспровергать дѣло покойнаго царя; но само собою такъ случилось, что указы переставали исполняться, и полиціймейстеръ Девіеръ, поддаваясь общему неопредѣленному настроенію, подъ рукою допускалъ отдѣлываться отъ обязательныхъ построекъ.
Нерасположеніе обывателей къ новой столицѣ сказалось со всею очевидностью тотчасъ послѣ погребенія Петра. Раннею весною началось всеобщее бѣгство изъ Петербурга. Прежде всѣхъ спѣшили покинуть берега Невы лица придворнаго общества, сановники, дворяне. Всѣ они, какъ только почувствовали, что твердая рука не удерживаетъ ихъ въ петровскомъ "парадизѣ", спѣшили выѣхать изъ него съ семьями и имуществомъ – кто въ Москву, кто въ провинцію. За ними потянулись купцы, мелкіе торговцы, мѣщане, ремесленники. Петербургъ въ короткое время опустѣлъ наполовину. Бѣгство это сказалось вскорѣ такими неудобствами для оставшихся жителей города, что въ 1729 году Петръ II, хотя самъ недолюбливавшій новую столицу, принужденъ былъ повелѣть вернуть силою разбѣжавшихся людей торговаго и ремесленнаго званія, съ женами и дѣтьми, при чемъ взять съ нихъ подписку, подъ страхомъ отобранія всего имущества и ссылки на каторгу – впредь безъ особаго указа изъ Петербурга не выѣзжать.
Опустѣніе столицы нѣсколько замедлилось торжествами по случаю бракосочетанія дочери Петра I, царевны Анны Петровны, съ герцогомъ Карломъ-Фридрихомъ голштинскимъ. Бракъ этотъ, имѣвшій огромное значеніе для грядущихъ судебъ Россіи, такъ какъ плодомъ его былъ будущій императоръ Петръ III, супругъ Екатерины Великой, былъ устроенъ еще отцомъ царевны. Онъ и отпразднованъ былъ по церемоніалу, установленному Петромъ сообразно съ обычаями европейскихъ дворовъ. Главную роль въ церемоніи играли оберъ-маршалъ князь Меншиковъ и маршалъ Ягужинскій. Они поѣхали въ парадной каретѣ за женихомъ и привезли его къ невѣстѣ въ Лѣтній дворецъ. Отсюда жениха и невѣсту перевезли въ торжественной процессіи, на двѣнадцати большихъ катерахъ, черезъ Неву въ Троицкій соборъ, гдѣ и совершено вѣнчаніе Ѳеофаномъ Прокоповичемъ, 21 мая. Послѣ вѣнчанія молодымъ былъ предложенъ парадный обѣдъ въ "церемоніальной залѣ", нарочно построенной въ выходящей на Неву сторонѣ Лѣтняго сада, гдѣ теперь его рѣшетка и часовня. Постройка эта состояла изъ громадной залы съ параллельными рядами оконъ на Неву и въ садъ, и примыкавшихъ къ ней крытыхъ галлерей. Обѣдъ отличался пышностью. Послѣ тостовъ палили изъ пушекъ, въ громадныхъ паштетахъ поданы были карлики, танцовавшіе по столамъ, и пр. Вставъ изъ за стола, новобрачные и все общество прошли черезъ садъ на лугъ, гдѣ были выстроены оба гвардейскіе полка. Полки дали три ружейныхъ залпа. Кругомъ толпился и ликовалъ народъ, для котораго на лугу были устроены фонтаны, бившіе виномъ, и стояли жареные быки. Императрица и новобрачные любовались народнымъ весельемъ до 10 часовъ вечера. Затѣмъ молодую чету отвезли въ парадной каретѣ государыни, запряженной восемью лошадьми, въ домъ адмирала Апраксина (на мѣстѣ нынѣшняго Зимняго дворца) занимаемый герцогомъ.
