Моше Даян - Арабо-израильские войны 1956,1967: Дневник Синайской компании. Танки Таммуза
Полностью осознавая огромный риск, генерал Таль принял решение и приказал бригаде «D»[111], которая тогда двигалась по пескам параллельно дороге на эль-Ариш, продолжая выполнять прежнюю задачу: блокировать дорогу Бир-Лахфан — эль-Ариш южнее эль-Ариша силами одного батальона, два батальона повернуть на север, чтобы атаковать противника на укреплениях Джеради с юга. Первоначальным планом бригаде «D» предписывалось прощупать вражескую оборону в Джеради, и если прорваться там будет трудно, объединиться с бригадой «М» для ночной атаки. Генерал хотел приступить к реализации этого плана тотчас же, но батальоны «М» застряли в песчаных дюнах. Они продвигались медленно, время же сейчас ценилось на вес золота; таким образом, «D» предстояло прорывать Джеради своими силами.
Через двадцать минут появился авангард батальона D-14. Головной танк остановился рядом с полковником Шмуэлем, который выбрался из джипа и пошел вдоль дороги без каски, словно вовсе не боялся смерти. Вид комбрига, идущего с непокрытой головой по передовой, воодушевил его людей. Командир передовой роты «Пат-тонов», лейтенант Авигдор Кахалани, приветствовал полковника сияющей улыбкой. В одном из головных танков находился майор Эхуд Элад. Шмуэль ввел его в курс дела, сообщив, что Джеради удерживает мощный контингент противника с противотанковыми орудиями, минометами и танками. Он проинструктировал Эхуда атаковать укрепленные позиции одновременно с дороги в лоб и через пески, обойдя с южного фланга. Для этого D-14 должен повернуть налево с дороги и пройти по пескам, за которыми, по всей вероятности, пролегают минные поля. Приказ осуществить обходной маневр был отдан. «Паттон» Кахалани шел первым во главе роты. Он свернул налево, съехал с дороги на пески и начал подниматься по склону. Песок становился глубже и глубже, и скоро водителю пришлось перейти на нижнюю передачу. Танкистов встретил плотный огонь предварительно пристрелянных противотанковых и полевых орудий, танков и минометов. Воздух наполнился свистом снарядов и мин. Снаряды падали в белый песок со злобным шипением, образуя вокруг себя уродливые белесые воронки.
Наконец «Паттон» Кахалани отъехал от дороги на 150 м. Он приказал водителю остановиться, чтобы осмотреться и определить местонахождение вражеских позиций, с которых вели огонь танки и противотанковые батареи. Но судьба не оставила ему на это времени. От прямого попадания противотанкового орудия его «Паттон» загорелся и мгновенно превратился в костер. Экипаж покинул горящую машину, и только Кахалани, окаменевший от потрясения, чувствовал, что не в состоянии шевельнуться. Наконец он колоссальным усилием воли подтянулся, наполовину вылез из люка и выполз на раскалявшуюся броню, а оттуда в горящей форме скатился на землю. Собрав всю силу воли, обожженными руками он принялся забрасывать себя песком, пока не погасил одежду. Обстрел становился сильнее, и «Паттоны» вступили в перестрелку. Кахалани просигналил им не останавливаться и не превращать себя в легкие мишени. Спотыкаясь, он в дымящихся лохмотьях, из-под которых виднелись следы ожогов, заковылял к еще не оказавшимся под огнем противника танкам. Когда он взобрался на «Паттон» лейтенанта Илана, рубашка и пояс на Кахалани опять занялись. Илан отправил его в боевое отделение и, велев заряжающему потушить на нем одежду, закрыл люк, а затем приказал водителю на максимальной скорости возвращаться на дорогу. Водитель повел машину зигзагами, задним ходом и остановился рядом с полугусеничной бронемашиной командира бригады. Кахалани все еще тлел, лейтенант Илан стянул с него одежду, оставив только ботинки, а затем помог влезть в один из джипов разведгруппы, пришедших с D-14 и занимавшихся эвакуацией раненых. Никто не верил, что Кахалани выживет, и были поражены, когда он вдруг одарил их ослепительной улыбкой — улыбка осталась единственным, что не пожрало пламя.
Водитель «Паттона», следовавшего за Кахалани, видел, как заполыхал танк комроты, но продолжал движение и объехал горящую машину справа, однако прямое попадание вражеского снаряда остановило и его. Теперь уже два «Паттона» полыхали в песках слева от дороги. Справа два «Паттона» попытались прорваться, но напоролись на мины и тоже потеряли ход. Один из экипажей продолжал сражаться на минном поле. Сержант Дов Ям определил местоположение противотанковой батареи, дал наводку стрелку, и тот уничтожил ее. Но угодившим в «Паттон» противотанковым снарядом сержанту Дову Яму оторвало запястье. Лишившись руки, он выбрался из «Паттона» и побежал к полугусеничной бронемашине комбрига. Лицо Яма сделалось мертвенно бледным, рассудок помутился от шока, но, когда сержанта уложили на носилки, он прошептал:
— Думаю, я сделал все, что мог.
Уже четыре «Паттона» горели в проходе Джеради. Третьим в колонне Кахалани шел Эхуд. На броне его «Паттона» виднелись множественные следы попаданий. Два офицера стояли, высунувшись из башенных люков, один из них, сам Эхуд, с трудом мог двигать рукой, большая рана пересекала его лицо, а в спине застряли осколки. Рядом с комбатом находился офицер батальона по оперативным вопросам лейтенант Амирам с глазом, закрытым пластырем, с забинтованной рукой и осколками в плече. В Шейх-Зувейде Эхуд признался полковнику Шмуэлю и майору Хаиму:
— Мы живы лишь благодаря счастливой случайности.
Прорыв батальона S-14 через Джеради
Теперь «Паттон» Эхуда вновь возглавлял наступление. Он передал по рации приказ батальону рассредоточиться влево, еще надеясь прорваться через пески. Его «Паттон» стрелял беспрерывно, но из-за скученности в боевом отделении, где находилось пять человек вместо четырех, возникали сложности с заряжанием. Беспокоясь о нормальной работе связи, Эхуд взял с собой радиотехника. Тот умел заряжать пушку, но ему не хватало практики, и лейтенанту Амираму Мицне приходилось во всем помогать технику. Теперь, когда Эхуд находился на переднем крае под огнем египтян, опять случилась задержка. «Паттон» отделяло от дороги уже двести пятьдесят метров. Амирам вновь наклонился, чтобы помочь радисту зарядить орудие. Пока они занимались этим, Эхуд выпрямился в люке, высматривая в бинокль пушки врага и прикидывая возможный путь батальона. Песок вокруг яростно вспахивали взрывы, слепили глаза вспышки пламени. В такой обстановке жизненно важным было двигаться вперед, не останавливаясь, не задерживаясь ни на секунду.
— Водитель, быстрее! — приказал Эхуд по рации.
Это были его последние слова. Амирам услышал глухой удар, и лишившееся головы тело Эхуда рухнуло в боевое отделение. Ами-раму захотелось закричать от боли. Мучительная мысль пронзила его мозг: «Эхуд мертв!», но он взял себя в руки, высунулся из люка и оглянулся в поисках заместителя комбата, майора Хаима. Лейтенант остановил свой пробивавшийся через пески «Паттон» и радировал майору, чтобы тот принял командование, но Хаим не получил сообщения. Тогда Мицна просигналил флажками, но майор Хаим был слишком занят боем. Затем Амирам заметил полковника Шмуэля на дороге и приказал водителю ехать туда. Наклонившись, лейтенант накрыл Эхуда картой Синая, он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел его командира обезглавленным.
Приближаясь к джипу полковника Шмуэля, Амирам знаком — большой палец вниз — показал ему, что случилось. Полковник Шмуэль, едва взглянув на опустевший люк, сразу понял смысл этого жеста. Он крикнул Амираму подвести танк поближе и велел не докладывать о смерти Эхуда в батальоне, а, наоборот, передавать приказы, как если бы он еще был жив и продолжал сражаться — полковник Шмуэль сам будет отдавать приказы от его имени. В этот момент комбриг заметил офицера по вопросам личного состава, лейтенанта Илана, который выносил из боя Калахани.
— Что вы здесь делаете? Почему ваш танк не в бою?
— Пушка вышла из строя, господин полковник.
— Когда?
— Еще на перекрестке.
— Быстро к майору Хаиму, скажите ему, чтобы принял командование. Никому не говорите, что комбат убит. Передайте всем командирам танков уйти с песков и вернуться на дорогу. Мы будем атаковать с дороги.
— Слушаюсь, господин полковник
— И… одну минуту. Примите под командование роту Кахалани.
— Слушаюсь, господин полковник.
— Выполняйте.
Полковник Шмуэль уже охрип.
— Тяжелые минометы сюда. Лейтенант Иосси скорректирует их огонь из танка, — сказал он Амираму, и тот передал приказ, как если бы он исходил от Эхуда. Полковник продолжал выдавать поток приказов батальону, пока тот сражался, пробиваясь через дюны, и никто не подозревал, что командир мертв.
Лейтенант Дан ездил от танка к танку, сигналя флажками отход на дорогу. Наконец он нашел майора Хаима. Дан вылез из своего танка и взобрался на танк Хаима. Майор, во исполнение приказа Эхуда, все еще искал возможности пробиться через пески.
