Адий Шарипов - Фронтовые повести
Володя задумчиво брел по спящему городу. При всей уверенности, с какой шла на операцию Валя, он не мог избавиться от беспокойства. Да, все вроде было продумано, и риск как будто минимальный, однако, на деле может повернуться иначе. Если бы была возможность отправиться вместе с ней! Но нет, у нее единственная помощница, которая не вызовет на аэродроме подозрений, — ее «двоюродная сестренка» Майя Белкина.
Замысел операции был чрезвычайно прост. В определенный час на авиабазу состоится сильный налет. В суматохе бомбежки Вале или Майе предстояло проникнуть в штаб и, воспользовавшись тем, что все офицеры скроются в бомбоубежище, зайти в кабинет генерала. По инструкции, полученной от «товарища Аркадия», в небольшом генеральском сейфе должна храниться папка с особо секретными документами о предстоящем наступлении фашистских войск. Ради этой ценной папки и разрешили девушкам такой отчаянный риск.
Расположение комнат штаба Вале хорошо известно. На листе бумаги она нарисовала лестницу, коридор, приемную генерала. В кабинете Рихтера ей довелось побывать всего один раз, но она запомнила угол, в котором стоял ничем не примечательный шкаф. Пробраться к шкафу она сумеет даже с завязанными глазами (по плану допускалось, что с началом бомбежки в здании штаба может и, погаснуть электрический свет). Подобрать ключи к сейфу не удалось, однако Володя снабдил ее набором отмычек, изготовленных в мастерских завода. Дня два Валя и Майя учились пользоваться набором, открывая дома замки буфета, платяного шкафа, даже тяжелый навесный замок амбара.
— И для чего только люди запираются? — со смехом сказала Валя Володе. — Ведь ничего не стоит открыть любой замок.
— Не забудь, — предупредил Володя, — что у генерала сейф может быть с секретом. Это тебе не амбар открывать.
На сегодняшнем совещании, где уточнялись последние детали и намечались обязанности каждого, кто должен помогать в похищении документов, девушки получили строгое задание: как только папка окажется у них в руках, немедленно идти на конспиративную квартиру, где их с вечера будет ждать связная Нонна Аверина.
Пока Володя неторопливо брел по ночному городу, у него несколько раз проверяли документы. Наконец он попал в переулок, где жила Валя. Несмотря на поздний час, в доме горел яркий свет. Пожалуй, только в этом доме не очень-то соблюдали требования светомаскировки. И Володя заколебался: не пришел ли в гости к Асе Хольбер?
«Черт с ним, — решил Володя. — Не съест!» И осторожно постучал в переплет рамы.
Так и есть, в проеме окна появилась плечистая фигура в мундире. Немец приник к стеклу, вглядываясь в темноту. Подскочила Ася, всмотрелась и узнала Володю. Девушка замотала головой, давая знать, что Вали нет дома. «Где же она?»— недоумевал Володя, отходя от окна.
С совещания Валя ушла самой первой. По всем расчетам, она давно должна быть дома. Может быть, наткнувшись на Хольбера, ушла куда-нибудь? Но куда? К кому? Где ее теперь искать?
В тихом переулке послышались торопливые шаги. Владимир обернулся: Валя возвращалась домой совсем не с той стороны, откуда он ее ждал.
— Хальт! Папир! — грозно выкрикнул Владимир.
— Сумасшедший! — рассмеялась Валя, узнав его в темноте. — Что ты тут делаешь?
— Да вот… — Володя развел руками.
В самом деле, что он мог еще сказать? Не признается же он, что все время думает о завтрашней операции и боится за нее. Потому и пришел.
— Давно ждешь?
— Только подошел… Я уж испугался: куда, думаю, могла исчезнуть? И ведь искать тебя не знаю где. Хотел полицию на ноги поднять: дескать, помогите, исчез самый важный человек. К завтрашнему дню надо обязательно найти.
— Тебе все шуточки, — вздохнула Валя и кивнула в сторону дома: — Заходил?
— Постучал.
— Хольбер, — догадалась она. — Ох, как это мне надоело! Пойдем отсюда. Ну его к дьяволу! Он в последнее время совсем дурной стал.
— Ясное дело! — усмехнулся Володя. — Это ему не сорок первый год.
— Ты думаешь, — спросила Валя, — война скоро кончится?
— Ну как — кончится? До Берлина от Курска за одно лето не доберешься. Но в том, что скоро начнется большой драп, — не сомневаюсь.
Обняв девушку за плечи, Володя провел ее по темной, безлюдной улице. Валя перебирала пальцы лежавшей на ее плече руки. Где-то далеко грохнул выстрел, раздались свистки и снова все стихло.
— Я, в общем-то, испугался, когда не застал тебя дома, — сказал Володя. — Ты что, к кому-то заходила?
— Просто гуляла. Захотелось пройтись по городу.
Не могла и Валя сказать Владимиру, что не в силах побороть душевного волнения: ведь малейший промах вел к провалу.
Но и без признаний обоим было понятно состояние друг друга.
— Послушай, Вов! — вдруг позвала Валя. — Представляешь: в один прекрасный день ты выходишь на улицу и не видишь ни одного немца?.. Ох, как хочется скорее дожить до этого дня!
— Обязательно доживем, — сказал Володя, останавливаясь у чьих-то ворот.
— Твоя резиденция? — догадалась Валя, оглядывая дом.
— Заходи, не бойся, — сказал он, открывая задвижку. — Никого нет. Даже собаки.
Войдя в дом, он проверил, плотно ли завешаны окна, и только тогда зажег свет. Валя с интересом осматривала большую просторную комнату. Посредине— овальный стол и несколько стульев с высокими спинками. У стены напротив окон — просторная деревянная кровать, точно такая же, как и у них с Асей. Валя даже хмыкнула, узнав знакомые завитушки деревянной резьбы. В углу вокруг зеркала развешаны фотографии в рамках.
— Пол, небось, сам моешь? — Она все еще стояла на пороге, не решаясь ступить на чистые половицы.
— А кто же еще? Домработницы у меня нет. — Володя снял пиджак и повесил на спинку стула. — Чего ты стоишь? Проходи смелей. Давай-давай, не стесняйся.
— Наслежу… — неуверенно сказала Валя выбирая, как пройти к столу.
— Садись. Я сейчас чай поставлю. Валя запростестовала:
— Какой еще чай? Уже поздно, пора домой. Володя будто и не слышал ее слов. Он сходил в сени, принес несколько поленьев и, расстелив у порога тряпку, принялся аккуратно щепать лучину. Дерево потрескивало, в комнате запахло стружками.
— Сейчас, сейчас, — приговаривал он, заглядывая в черный зев плиты. Валя обратила внимание, что зола из плиты вычищена, посуда вымыта.
— Ты прямо как заправская хозяйка, — похвалила она.
— Опыт, — отозвался он, подтаскивая лучину к плите. — Когда учился в институте, на квартире жил. Приходилось, конечно, трудноватенько. День на лекциях, а ночь где-нибудь на разгрузке, на заработках. Зимой особенно доставалось. Зато придешь с работы, растопишь вот так плиту, чаю согреешь — и рай земной, честное слово! Много ли студенту надо?
— А мне всю жизнь учиться хотелось, — призналась Валя. — Ну с тех пор, как работать начала.
— Ты ведь что-то окончила? Диплом-то у тебя есть.
— А ты забыл уже? Техникум. Да и то заочно, — ответила Валя. — А мне по-настоящему учиться хотелось. Думала, в Москву поеду, в общежитии жить стану. А тут мама умерла— куда же ехать? Пошла на овощной. А там и война…
— Ничего, вот выгоним фрицев и пойдешь учиться дальше, — сказал Володя, раздувая огонь в плите. — Подумаешь, два года потеряла!
— Два года! — грустно усмехнулась Валя. — Мне иногда кажется, что я прожила за это время полжизни. Как же я с ребятней за одну парту сяду? Смешно. Старуха уже.
— Старуха… — Володя закрыл дверцу плиты и поднялся. — Ты чай, старуха, собираешься пить? Чего ты сидишь, как в гостях?
— Мне домой надо.
Володя решительно остановил ее.
— Чего ты выдумываешь? Во-первых, сейчас уже настолько поздно, что домой, прямо скажем, идти незачем. А во-вторых, Хольбер все у вас, я в этом уверен. Так-то никто тебя дома не ждет.
— Так что же делать?
— А ничего. Будешь ночевать здесь. Вот кровать. Нравится? Вон какое сооружение.
— А ты?
— Я? Я как-нибудь… Обо мне не беспокойся. Вот на полу пересплю. Я человек привычный.
— Ну уж нет! — запротестовала Валя.
— Тогда сделаем так, — предложил Володя. — Спать будем по очереди. Идет? До утра время твое: тебе надо хорошенько выспаться.
За чаем Вододя стал вспоминать детство, рассказывал смешные случаи, и Валя мало-помалу вышла из задумчивости.
— Знаешь, — увлеченно говорил Володя, отодвинув недопитый стакан, — моя жизнь могла пойти совсем иначе из-за маленького пустяка. Отгадай, из-за какого? Никогда не угадаешь! Из-за голубей. Да-да, мальчишкой, я бредил голубями. Пропускал уроки, таскал из дому деньги, дрался с другими голубятниками. Всего хватало. Хулиганом рос отчаянным.
— А что же родители? — спросила Валя.
— Так вот слушай. В восьмом классе я уже здоровый парень был и на голубях совсем свихнулся. Чтобы не сдавать весной экзамены, я взял да и подделал врачебную справку, что у меня туберкулез. Дескать, вредно заниматься! Отнес справку в школу, а дома сказал, что от экзаменов освободили. Представляешь? А я себе на крыше голубей гоняю. И вот как-то сижу, свищу в два пальца и вдруг вижу — отец бежит. Екнуло что-то у меня внутри. Не к добру, думаю. А это он, оказывается, в школу ходил, интересовался, на каком основании его драгоценного отпрыска от экзаменов освободили. «Слезай, кричит, такой-сякой!»— А меня страх берет, никогда еще его таким не видел. Словом, стащил он меня с крыши и давай возить. «Мошенник, — кричит, — негодник! Что из тебя выйдет, если ты с этих лет…» Дал же он мне — весь ремень, истрепал. Как только живой я после этого остался! И вот с тех пор от голубей меня, как черта от ладана.
