Энрике Листер - Наша война
Мы продолжили свой путь, разделившись на две колонны: одну возглавил капитан Бенито, другую я. Вдруг раздались выстрелы со стороны противника и почти одновременно начали стрелять за нашей спиной. Как выяснилось позднее, это стреляли по врагу те, кто шел за нами. Однако солдаты и милисианос решили, что их атакуют с тыла, и бросились бежать.
Когда к вечеру мы добрались до Гвадаррамы, я заметил на себе удивленные взгляды. Оказывается, те, кто прибыл раньше, сообщили, что видели меня убитым. Это известие уже передали в Мадрид руководству партии. У нас был тяжело ранен Криспин.
В Гвадарраме капитану Бенито пришлось вновь заняться формированием нашей колонны, ибо с его отрядом произошло то же, что и с моим. В секторе Альто дель Леон в течение 24 июля продолжались напряженные бои, в которых подполковник Пуч, капитан Хил, майор Эскудеро (двое последних в тот день были убиты) и многие другие показали образцы беспримерного героизма.
Проведя реорганизацию в связи с прибытием новых бойцов гвардиа сивиль и гвардиа асальто и накормив людей горячей пищей, мы вновь направились к Альто дель Леон, но на этот раз не лесом, а по шоссе. В ту же ночь в Альто дель Леон прибыл генерал Рикельме, который возглавил военные действия в этом секторе. Моралес Карраско стал начальником артиллерии.
Утром 25 июля наши части атаковали противника вблизи Альто дель Леона. В этом бою капитан Бенито был убит, и я взял командование на себя.
Противник располагал хорошими огневыми позициями, поэтому было решено продолжить атаку ночью — с 26-го на 27-е. В ней участвовало примерно 500 человек: милисианос, солдаты и бойцы гвардиа асальто. Незамеченные, мы подобрались к вражеским позициям, а наш авангард вплотную приблизился к артиллерийским орудиям и другим огневым точкам противника. Враг был застигнут врасплох. Но после первых минут паники пришел в себя, и завязался ожесточенный бой, часто переходивший в рукопашные схватки. Кровопролитное сражение длилось всю ночь. Обе стороны, неся огромные потери, вводили в бой подкрепления. В этом сражении я был легко ранен в запястье руки.
В последующие дни ожесточенные бои продолжались почти беспрерывно. Вечерами многие солдаты и милисианос уходили ночевать в Гвадарраму, а утром возвращались на позиции. Были и такие, которые уезжали в Мадрид, их мы больше не видели. Одновременно каждый день прибывали новые группы бойцов. Некоторые из них уходили на ночь, другие оставались. Не было единой дисциплины, каждый поступал так, как ему заблагорассудится.
Примерно 28–29 июля на фронт прибыли товарищи Хосе Диас, Долорес Ибаррури, Педро Чека, Викторио Кодовилья и другие. Около дома дорожного мастера мы занялись организацией боевых партийных групп. Было создано примерно 30 групп по 10 бойцов в каждой во главе с командиром. В их состав входили бойцы из гвардиа сивиль, гвардиа асальто и милисианос.
Мне поручили командование отрядом в 300 человек. Этот своего рода батальон существовал всего лишь два дня. Большинство его бойцов было убито или ранено, некоторые отправились прогуляться в Мадрид, часть смешалась с другими отрядами, действовавшими в этом районе. 30 июля я узнал, что в военной комендатуре в Колладо Медиано есть организованные и обученные войска. Я отправился туда разведать обстановку.
Войсками комендатуры руководили врач Анхел Мартин, Рафаэль Гарсиа Соуса и тореадор-новильеро[14] «Паломино». В их распоряжении находилось около 300 человек. Некоторые из них прибыли из Мадрида, часть — из других районов, остальные уже воевали в Альто дель Леоне. Мы провели собрание, на котором к бойцам обратились двое руководителей комендатуры и я, затем выступило несколько солдат. В заключение меня выбрали командиром и присвоили звание лейтенанта. Это было мое первое воинское звание. Спустя несколько часов мы уже сражались в Альто дель Леоне.
Вскоре в Гвадарраму прибыла 1-я Стальная рота под командованием Мануэля Маркеса — кадрового военного, служившего в батальоне охраны президента. С первого дня мятежа он стал на сторону народа. Войну Мануэль Маркес закончил командиром армейского корпуса.
Прибытие 1-й Стальной роты, проявившей замечательные боевые качества в борьбе с противником, позволило генералу Рикельме отвести с передовых позиций остатки моего отряда. Мы вернулись в Колладо Медиано. Оттуда я выехал в Мадрид, чтобы раздобыть обмундирование и вооружение для своих людей. Явившись к руководству партии, я проинформировал его о положении на фронте и о причинах моего приезда. Мне предложили обратиться в штаб 5-го полка, расположенный на улице Франкос Родригес. Узнав, где находится кабинет начальника штаба, я открыл дверь и вошел. В комнате находилось около десятка незнакомых мне людей. Один из них, очень хорошо одетый, маленький и почти круглый, грубо спросил, кто разрешил мне войти. Я повернулся и вышел, хлопнув дверью. В коридоре меня окликнули: Это был один из тех, кто находился в кабинете. Представившись комиссаром 5-го полка Карлосом, он пригласил меня пройти в другую комнату, а затем спросил, кто я такой и чего хочу. Я назвал себя и рассказал о цели своего визита. Тогда он сообщил, что у них во дворе стоят 4-я и 6-я Стальные роты, готовые отправиться на фронт, но у них нет командиров и именно этот вопрос обсуждался, когда я вошел. Он объяснил мне также, что столь нелюбезно встретивший меня человек — командир 5-го полка, Энрике Кастро, остальные — члены полкового штаба. Затем рассказал, что знает обо мне из сообщений, поступивших с гвадаррамского фронта, и предложил мне командование этими двумя ротами. Мы вернулись в кабинет, где заседал штаб полка. Карлос представил меня, а затем повторил свое предложение, добавив, что мне необходимо присвоить звание капитана. Предложение было принято, и спустя два часа я направился в Гвадарраму во главе двух Стальных рот. Мы захватили с собой оружие и обмундирование для моих оставшихся в Колладо Медиано бойцов, которые затем влились в 4-ю и 6-ю роты.
Что касается Кастро, то позднее, имея возможность ближе наблюдать его, я убедился в его трусости — она бросалась в глаза. Его никогда не видели на передней линии огня, с подчиненными он держался высокомерно и проявлял полное пренебрежение к жизни бойцов. Смешно было смотреть, как он воображал себя великим стратегом и принимал напыщенные наполеоновские позы. Не раз я задавался вопросом: как такого человека могли назначить командиром полка?
Однажды, уже командуя 5-м полком, я спросил об этом товарища Даниэля Ортега. Он рассказал, что полк был сформирован по инициативе АРКМ и Северного райкома Компартии Мадрида. Провинциальный Мадридский комитет партии направил Кастро ознакомиться на месте с ходом дел. Воспользовавшись положением члена провинциального Комитета партии и обстановкой того времени, Кастро добился, чтобы его назначили командиром полка, поставив провинциальный Комитет перед свершившимся фактом.
Прибыв в Гвадарраму, мы сменили 1-ю Стальную роту и другие воинские части, занимавшие позицию Фонтан, названную так в память погибшего здесь капитана гвардиа асальто Фонтана.
Через несколько дней мы перешли в наступление. Высота, которую нам предстояло взять, доминировала над окружающей местностью, и мятежники, установив там два пулемета, обстреливали не только наши позиции, но и широкую зону в нашем тылу вплоть до окраин Гвадаррамы.
Ночью, неожиданно для врага, мы атаковали ее. 30 человек были взяты нами в плен, остальные уничтожены. Среди убитых мятежников оказались капитан, лейтенант, два сержанта и священник, одетый в комбинезон и перепоясанный патронташем. Мы захватили два пулемета, несколько десятков винтовок и много патронов. Это было второе ночное сражение, в котором я принимал участие.
За эту операцию, а также за деятельность с начала войны правительство произвело меня в майоры. 20 августа полковник Асенсио вручил мне восьмиконечную звезду.
Спустя четыре дня, 24 августа, нас сменила рота «Хуанита Рико». Она состояла исключительно из коммунистов и социалистов деревни Йекла провинции Мурсия. Это были замечательные люди. Многие из них стали позднее командирами и комиссарами. Руководил ротой Франсиско Варела, отважный человек, провоевавший всю войну. Он погиб в Каталонии, будучи командиром 14-й бригады. На базе «Хуанита Рико» позднее был создан батальон «Виктория», который доблестно сражался на протяжении всей войны.
В Сьерре остались могилы тысячи героев: милисианос, солдат, бойцов гвардиа сивиль и гвардиа асальто. В Гвадарраме в первые же дни войны отдали свою жизнь за Республику многие командиры, офицеры и унтер-офицеры полка Уад-Рас, пулеметной группы железнодорожного полка, кавалерийского полка Аранхуэс, а также гвардиа асальто и других родов войск. Среди них капитаны: Бенито Санчес, Фонтан, Кастильо, Хил; лейтенанты: Гутиеррес, Кампильо; майор Эскудеро; подполковник Пуч; полковник Кастильо и многие другие.
