Григорий Горбатов - Солдаты великой земли
Перед вечером, заняв указанный рубеж, мы увидели перед собой цепи перешедшего в наступление противника. Фашисты двигались по широкой долине. Нам хорошо были видны темные фигуры солдат. Пехоту поддерживали двенадцать танков. Мы открыли огонь. Снаряды ложились точно в цель, вражеская пехота скоро была вынуждена залечь. Михаил Акиншин, считавшийся у нас мастером меткого огня, с дистанции в полтора километра с первых выстрелов зажег вражеский танк. Скоро от акиншинских метких выстрелов вспыхнула вторая вражеская машина. Отлично вели огонь и другие экипажи.
Атака врага была отбита. Но этот бой явился только началом жестокого сражения, развернувшегося у Романовки. Ночью одному из вражеских полков, поддержанному большим количеством танков и самоходных орудий, под покровом темноты удалось выйти в наш тыл и ворваться в деревню. Бой закипел на улицах села. Скоро начали гореть дома, все вокруг осветилось заревом пожара. Наши танкисты стойко защищали занятые рубежи, наносили противнику большие потери. Когда нельзя было вести огонь из танков, они пускали в ход автоматы и гранаты.
Однако обстановка с каждой минутой становилась все более тяжелой. Противник, имевший большое численное превосходство, наседал со всех сторон. На одном участке создалось очень опасное положение. Нужно было во что бы то ни стало остановить прорвавшегося врага. Собрав весь имеющийся в моем распоряжении резерв — танк, самоходную установку и отделение автоматчиков, — я повел его в контратаку. Схватка была слишком неравной. Но танкисты сражались с такой яростью и отвагой, что им не только удалось остановить прорвавшегося врага, но и заставить его откатиться назад.
Фашисты бросили новые силы. Но на помощь нашей группе, сдерживавшей натиск врага, вовремя пришел старший лейтенант Пупков. Оценив обстановку, я оставил на своем участке танк Акиншина, а с остальными пятью машинами устремился туда, где решалась судьба боя.
Враг, несмотря на огромные потери, продолжал упорно рваться вперед. Бой достиг, казалось, предельного напряжения. Все село было охвачено огнем, орудийные выстрелы сливались в сплошной гром, повсюду громоздились исковерканные, охваченные огнем танки, автомашины. Наши танкисты сражались с невиданным упорством, бесстрашно врезались в гущу врага, сокрушая его огнем и броней. Наконец фашисты не выдержали, стали отступать. А в это время из засады, с тыла, ударила по врагу пятерка наших танков. Эту группу мы еще в начале боя выдвинули за село.
Сражение, длившееся всю ночь, закончилось днем. На поле боя дымились разбитые фашистские танки и орудия…
В тылу врагаМощным ударом советские войска прорвали вражескую оборону в районе города Скалат. Танковые части, устремившись в прорыв, вышли на оперативный простор.
К городу Каменец-Подольску, занятому противником, мы вышли с запада, с тыла. Надвигался вечер, стало быстро темнеть, А тут еще повалил снег и такой крупный, густой, что в нескольких шагах ничего не было видно. Это и помогало нам и в то же время сильно затрудняло движение колонны.
По донесениям разведки мы знали, что в Каменец-Подольске находятся крупные силы противника, танки, артиллерия. Успех мог быть достигнут только внезапным, стремительным, ошеломляющим ударом. Когда наша колонна приблизилась к городу и вышла на асфальтированное шоссе, на машинах были включены фары. Сделали это для того, чтобы ввести врага в заблуждение, обмануть его. Гитлеровцам и в голову не могло прийти, что наши танки станут подходить к занятому противником городу с зажженными фарами. Они приняли нашу колонну за свои войска, которые под ударами советских частей отходили к Каменец-Подольску.
Танки на полной скорости, без единого выстрела, не встречая сопротивления, неслись к городу. Только когда наши машины, ослепляя вражеских солдат сильным светом фар, ворвались на улицы Каменец-Подольска, фашисты поняли, что это идут советские танки. Врага охватила паника. Воспользовавшись ею, мы устремились к центру города.
Каменец-Подольск разделен пополам рекой. Переправиться на ту сторону можно было только по мосту. А мост оказался забит отступающими гитлеровскими войсками — через него двигалась пехота, орудия, автомашины, повозки. Обстановка требовала решительных и незамедлительных действий. Замешкаться, дать возможность противнику опомниться — значит не выполнить поставленную перед нами задачу. Танкисты устремились на мост, прорвались на противоположный берег и заняли Турецкую крепость, расположенную на окраине города.
В этой крепости танкисты и мотопехота сражались шесть суток, сдерживая превосходящие силы противника. Бои, тяжелые и кровопролитные, шли беспрерывно. Мы несли потери, среди солдат и офицеров было много раненых, но никто не помышлял об отступлении. На четвертые сутки у нас кончились боеприпасы. Тогда в ход пошло оружие, захваченное у врага. Патроны собирали на поле боя. Под огнем врага, на каждом шагу рискуя жизнью, отважные солдаты пробирались на улицы и добывали патроны.
Среди этих солдат был и наш любимец Анатолий — двенадцатилетний подросток, воспитанник танкистов. Попал он к нам в часть так. Однажды, принимая новое пополнение, я увидел среди солдат, только что выгрузившихся из эшелона, подростка. Он был в солдатской шинели, доходившей ему до пят и надетой прямо на голое тело, и такой чумазый, что светились одни глаза — голубые, широко открытые.
— Зачем ты сюда приехал? — спрашиваю я его. — Здесь же фронт.
— Фашистов бить! — ответил он и смело посмотрел мне в глаза. — Они отца моего убили и маму…
Мы решили взять к себе Анатолия. Он стал для всех нас родным сыном. Этот подросток обладал удивительной смелостью и недетской храбростью. Он не раз ходил в разведку, в бою оказывал помощь раненым.
Мужество и железная стойкость советских воинов помогли нам удержать захваченный в тылу врага рубеж. На седьмые сутки к городу прорвались наши войска, наступавшие с фронта, и мы перешли в атаку. Противник, оказавшийся в стальных тисках, был разгромлен.
МаневрЛето 1944 года. Советская Армия, громя упорно сопротивляющегося противника, шла на запад.
Прорвав вражескую оборону, наши части взяли Золочев и вышли на шоссе, ведущее к Львову. Однако здесь мы встретили сильное сопротивление. Используя выгодную для обороны местность, гитлеровцы сосредоточили в районе шоссе столько огневых средств — танков и самоходных установок, — что прорваться по дороге было невозможно. Правее шоссе простиралась открытая низина. Здесь каждый метр простреливался фашистскими орудиями, стоявшими у шоссе. Прорваться через долину, простреливаемую с двух сторон, было очень трудно, неизбежны были большие потери. Как всегда в таких случаях, мог выручить только хорошо продуманный, дерзкий маневр. Надо нащупать слабое место в обороне противника, ударить там, где он меньше всего тебя ждет!
По левую сторону от шоссе тянулись горы. Среди них вилась проселочная дорога, которая в пятидесяти километрах от Львова выходила к автостраде. Ее-то мы и решили использовать для прорыва к городу.
Но прежде нужно было пробиться к горам. Задача эта осложнялась тем, что у полуразрушенной, оставленной жителями деревни, стоявшей на пути к горам, на бугре, заняли позиции фашистские танки, державшие под огнем шоссе и все пространство, отделявшее нас от гор.
Изучив обстановку, мы ударили по деревне, зажгли несколько зданий. Дым от вспыхнувшего пожара закрыл гитлеровцев, на какое-то время они были лишены возможности наблюдать за местностью. Воспользовавшись этим, наши танки прорвались в горы.
Путь наш оказался настолько трудным, что для того, чтобы преодолеть 30 километров, танкистам потребовалось около полутора суток. Одна преграда вставала за другой.
Действовавшая впереди разведка при выходе из гор натолкнулась на вражескую засаду. Около одинокой усадьбы стояло пять самоходных установок, которые были поставлены сюда, чтобы преградить путь советской части, двигавшейся на Перемышляны. Фашистским самоходчикам удалось подбить один танк из нашего разведывательного отряда.
Когда вражеская засада была обнаружена, командир тяжелого танка лейтенант Никагасов получил приказ выдвинуться на опушку леса и открыть огонь по фашистским самоходкам.
Вражеские самоходные установки стояли к нам боком и со стороны леса были хорошо видны. Заняв место у орудия, Никагасов выстрелил. Вражескую машину, стоявшую с края, охватил огонь. Вторым выстрелом он вывел из строя другую машину. Мастер меткого огня не выпустил мимо цели ни одного снаряда. Пятью выстрелами он уничтожил пять вражеских машин. Дорога танкам была открыта.
Совершив смелый маневр, — прорвавшись к Львову с юго-востока, откуда противник нас не ожидал, наши части способствовали успеху войск, осуществлявших операцию по освобождению этого города.
