Марина Чечнева - Небо остается нашим
Сборным пунктом формирования женской авиационной части стала Военно-воздушная академия имени Жуковского. Сюда направлял девушек ЦК комсомола, сюда же со всех концов страны, из глубокого тыла и из фронтовых частей, приезжали женщины-авиаторы, которые должны были составить боевое ядро женских авиационных полков.
* * *
Я по- прежнему занималась подготовкой летчиков для армии. От подруг, которые первыми уехали в женскую [37] авиачасть, не было никаких вестей. Я ходила расстроенная. Дужнов и Мацнев при встречах только разводили руками, давая понять, что помочь ничем не могут. Наконец пришла долгожданная телеграмма: «Чечневу откомандировать в распоряжение Расковой».
Я выехала в Энгельс{2}.
Город Энгельс. Здесь началась моя дружба со многими девчатами, с которыми мы затем вместе прошли по долгим дорогам войны. Большинство девушек (я говорю здесь лишь о тех, кто впоследствии вошел в состав нашего полка) уже были знакомы друг с другом - либо раньше встречались, либо учились вместе. Надя Попова, Лариса Розанова, Соня Бурзаева, Катя Пискарева перед войной закончили Херсонскую авиашколу Осоавиахима и работали летчицами-инструкторами. Сима Амосова, Дина Никулина, Оля Санфирова, Вера Тихомирова летали на мирных трассах ГВФ. Наиболее многочисленной была группа москвичек. Ирина Ракобольская, Аня Еленина, Катя Рябова, Женя Руднева, Дуся Пасько, Руфа Гашева, Полина Гельман, Леля Радчикова были студентками Московского университета. Галя Докутович, Наташа Меклин и Рая Аронова занимались в авиационном институте. А Таня Сумарокова и Катя Доспанова готовились стать врачами.
Едва я прибыла в формируемую женскую авиачасть, во мне вновь пробудилась старая мечта стать истребителем. Мне казалось, достаточно попасть на прием к Расковой - и я сумею упросить ее поддержать мою просьбу.
Встреча с Расковой состоялась раньше, чем я могла рассчитывать. Как-то, идя по коридору, я услышала обращенные ко мне слова:
- Вы уже тут? Ну здравствуйте, истребитель!
Я обернулась. Знакомое милое открытое лицо, светящиеся умом ласковые глаза, решительный росчерк бровей, высокий красивый лоб, гладко зачесанные назад и собранные в тугой пучок волосы.
- Марина Михайловна! Товарищ майор, - тут же поправилась я, - летчик-инструктор Чечнева прибыла в ваше распоряжение.
Раскова улыбнулась и протянула мне руку. [38]
- Рада вас видеть. А вы повзрослели, возмужали. Это хорошо. Ну, пошли ко мне, - сказала она, распахивая дверь кабинета.
Марина Михайловна долго расспрашивала меня о прошлой работе. Узнав, что я летаю ночью, удивленно вскинула брови:
- Даже так? Это чудесно, такие летчики нам очень нужны.
- Для ПВО? - обрадованно спросила я, имея в виду истребительную авиацию.
- Не только для ПВО. - Раскова помолчала и неожиданно предложила: - Хотите летать на ночных бомбардировщиках ближнего действия?
Я не сразу поняла ее.
- Разве такие имеются?
- Конечно. И вы их отлично знаете, только не догадываетесь. Это ваши У-2.
У меня вытянулось лицо.
- Ну вот и разочарование. А работа предстоит интересная. Будет создан полк ночников, оснащенный У-2. Цель его - оказывать помощь наземным войскам непосредственно на передовой. Хорошая маневренность этой машины, неприхотливость в эксплуатации, простота в управлении позволят проводить на ней такие операции, которые быстроходным или тяжелым машинам вовсе недоступны. К примеру, бомбежка с малых высот огневых точек противника, его ближайших тылов и коммуникаций, разведка. Опасно, но увлекательно! Я не тороплю вас с ответом. Подумайте, а потом приходите ко мне.
Я согласилась не раздумывая, увлеченная ее рассказом. И лишь когда вышла за дверь, с грустью вспомнила об истребителях. Но расстраиваться не стала. Впереди меня ждал фронт. А это в конечном счете было самое главное…
* * *
Группа формирования женских авиационных частей значилась в городе Энгельсе в качестве авиационной части № 122. В часть продолжало прибывать пополнение. Через приемную комиссию прошло более тысячи девушек.
С приездом в Энгельс весь личный состав распределили по группам. В летную вошли летчицы из аэроклубов [39] и Гражданского воздушного флота, в штурманскую - штурманы, получившие это звание в авиашколе Осоавиахима, и студентки вузов. Тех, кто имел техническое образование, определили в группы авиамехаников по вооружению, по приборам и по эксплуатации.
В соответствии с приказом командующего Военно-Воздушными Силами страны генерала А. А. Новикова{3}надлежало в самые короткие сроки сформировать не один, как предполагалось первоначально, а три авиационных полка: 586-й истребительный, 587-й бомбардировочный и 588-й ночных бомбардировщиков. Номера полков уже существовали, но сами полки вплоть до февраля 1942 года значились только в приказе. Предстояло отобрать людей в соответствии с их знаниями, опытом, возможностями, подготовить их, помочь овладеть боевой техникой, а главное - перевоспитать их, покончить с настроениями мирного времени, установить воинский порядок, привить строгую дисциплину. Примечательным в этом смысле было первое по прибытии в Энгельс «Приказание штаба особых полков от 25 октября 1941 года», гласившее:
Всему личному составу приказываю: перед баней пройти стрижку волос.
Устанавливаю для всего личного состава сбора единую прическу: перед - на пол-уха и под польку - затылок.
Ношение других видов причесок только с моего персонального в каждом отдельном случае разрешения.
Нач. сбора особых полков Герой Советского Союза майор Раскова.
Вот с каких мелочей пришлось начинать Марине Михайловне Расковой.
* * *
Курс обучения летно-техническим специальностям в мирное время был рассчитан на три года, теперь его предстояло пройти в весьма сжатый срок. Если учесть, что никто из нас не был знаком ни с тактикой, ни со штурманским делом, ни с бомбово-стрелковым вооружением, ни с другими дисциплинами, без знания которых нельзя было обойтись в боевой обстановке, то можно представить, какая огромная нагрузка легла на плечи девушек-добровольцев. [40]
Особенно трудно приходилось штурманам. До войны женщин-штурманов в авиации было немного. А тогда, в сорок первом, девушкам, в большинстве своем вчерашним студенткам и работницам, предстояло за короткое время овладеть аэронавигацией и бомбометанием. Группа штурманов была наиболее многочисленной, сюда-то и нацелили свое внимание партийная и комсомольская организации, а также политработники.
Времени на занятия уходило по 13 часов в сутки, и еще, кроме того, после обеда приходилось заниматься азбукой Морзе, - вспоминает Полина Гельман. - Но мы ни перед чем не пасовали, ведь все мы пришли добровольно, никто не заставлял идти на фронт, поэтому все силы отдавали учебе, горели желанием как можно быстрее попасть на фронт.
Занимались много, но никто не жаловался. Хотя мы и не приняли еще воинскую присягу, каждая мысленно считала себя солдатом с первого часа войны. Это чувство заботливо поддерживали старшие товарищи - командиры и политработники.
Организатором боевой подготовки, душевным наставником женщин-авиаторов была майор М. М. Раскова. Она уделяла много времени контролю за учебой, принимала экзамены и зачеты по многим дисциплинам, не только учила, но постоянно училась сама.
* * *
…День и ночь над аэродромом гудели самолеты. Летчики нужны были фронту. Поэтому мы, не жалея сил, снова и снова отрабатывали боевые полеты.
Не легко и не сразу дались нам маршрутные полеты, выходы на цель в непроглядной тьме, когда небо закрыто тучами и не видно ни звезд, ни лупы, учебные прицельные бомбометания по полигону, освещенному на какие-то доли секунды осветительными бомбами.
Однажды я вернулась из ночного полета в подавленном состоянии - очень неудачно приземлилась, едва не разбила машину.
Спрыгнув на землю, я в сердцах бросила подруге:
- Не выйдет из меня ночника! Видишь, какая неудачная посадка…
- Надо сделать так, чтобы вышел, Чечнева! - раздался из темноты резкий голос Расковой. [41]
- Все равно не выйдет! - упрямо стояла я на своем. Марина Михайловна внимательно посмотрела на меня.
Я опустила глаза.
- Это у нее пройдет, товарищ майор, - вступилась за меня Надя Попова.
- Вот что, Чечнева, успокойся, не нервничай… Выше голову! После войны хочу видеть у тебя ордена. Не меньше двух!
