Эммануил Казакевич - Весна на Одере
— Нас отрезают, — сказал один из офицеров.
Другой офицер по другому телефону запрашивал об обстановке в Берлине.
Все сведения о продвижении русских войск в Берлине генеральный штаб германской армии получал теперь довольно своеобразным способом. Офицер листал берлинский телефонный справочник, набирал номер какого-нибудь телефона и говорил:
— Фрау Мюллер? Извините… Вы живете в Штеглице? Не будете ли вы любезны сообщить: русские уже были у вас?
Следовал ответ:
— Нет, не были, но говорят, что они близко, у Тельтов-канала. Соседка, фрау Краних, пришла с Седанштрассе, там живет ее свекровь… Русские там были. А кто спрашивает?
Офицер клал трубку — ему стыдно было сообщать фрау Мюллер, что спрашивает генеральный штаб, — заносил данные свекрови фрау Краних на карту и отыскивал новый подходящий номер в каком-нибудь другом, интересующем штаб, районе столицы.
Из телефона в районе Пренцлауэрберг ответил мужской голос:
— Алло!
Офицер задал свой вопрос и вдруг испуганно бросил трубку, словно обжегся.
— Русский, — сказал он шёпотом.
— Чего же вы так испугались? — усмехнулся второй офицер. — По телефону не стреляют.
Вскоре генерал вернулся. Он был не один: с ним вместе пришел другой генерал, тоже толстый, но высокий. Оба были бледны.
— Ну, что поделаешь? — развел руками Кребс. — Скажи ему хоть ты, Бургдорф.
Бургдорф молчал.
— Мы оказались в огромном котле, — продолжал Кребс. — Все пути отрезаны…
Вечером прибыли сведения о переходе в наступление советских войск южнее Штеттина. Русским удалось форсировать Одер на широком фронте, и их танковые части продвинулись на насколько десятков километров.
Этим же вечером Винкель впервые услышал имя Венк. В подземных помещениях Тиргартена, куда Винкеля привел Бюрке, он услышал тревожный и потом бесконечно повторявшийся вопрос:
— Есть что-нибудь от Венка?
XXI
Венк, генерал бронетанковых войск, командовавший 12-й резервной армией в районе Магдебурга, на днях получил приказ Гитлера открыть американцам фронт и двигаться на выручку столицы. Вся рейхсканцелярия думала о Венке и говорила только о нем. Никогда ни один генерал не был здесь так популярен, как этот, дотоле никому не известный Венк.
Преисполнился надеждой и сам Гитлер. Походка его стала уверенней, в глазах появился блеск. Местоимение «я» опять стало ведущей частью речи в его разговоре: «Я не могу покинуть мою столицу», «Я решил остаться здесь», «Я отстою Европу».
Он опять распекал генералов, посылал радиограммы в Рехлин, Фленсбург и Бэрхтесгаден, Кейтелю и Иодлю, Деницу и Гиммлеру.
Однажды утром напомнил о себе Геринг. Рейхсмаршал прислал радиограмму, в которой предлагал Гитлеру передать ему, Герингу, высшую власть, ввиду того что сам Гитлер уже не в состоянии осуществлять ее.
Прочитав эту радиограмму, Гитлер расплакался, упал на кровать в жестокой истерике и, наконец, немного успокоившись, передал по радио приказ арестовать Геринга и в случае смерти его, Гитлера, удавить рейхсмаршала немедленно.
Довершил удар Гиммлер, который, как сообщили в тот же день, начал самовольно вести переговоры с англо-американцами о капитуляции.
Гитлер впал в состояние прострации и не покончил самоубийством только потому, что надеялся на Венка: как только придет Венк и русские будут отброшены за Одер, он, Гитлер, прикажет казнить изменников — казнить медленной, страшной казнью.
Ужас от того, что кто-то его переживет, растравлял рану этой низменной души. Он много бы дал за то, чтобы все погибло вместе с ним, и мысль о том, что кто-то останется жить на земле после его смерти, была ему невыносима.
Но на следующий день после всех этих потрясений прибыла, наконец, радиограмма от Венка. 12-я армия подошла к озеру Швиловзее и заняла населенный пункт Ферх на берегу этого озера, южнее Потсдама.
Получив это сообщение, Гитлер, несмотря на осторожные предупреждения Кребса и Бургдорфа о слабости 12-й армии, преисполнился полной и безраздельной уверенности в будущем.
Он удалился в свою спальню, чтобы в тишине обдумать, чем наградить Венка. Пожалуй, следует переименовать Фоссштрассе, где помещалась рейхсканцелярия, в Венкштрассе. А что такое «Фосс»? Он смутно помнил это слово, но никак не мог сообразить, что или кого оно обозначало. Он заглянул в энциклопедию, стоявшую в книжном шкафу, но тома на «V» не было. Эсэсовцы забегали по коридорам с вопросом:
— Кто такой Фосс?
Кое-кто помнил это имя со школьных времен, но смутно. Решили запросить Геббельса. Он, обеспокоенный, пришел к фюреру. Геббельс был бледен, отощал еще больше. Его нечесаные волосы торчали хохолком. Длинные губы были крепко сжаты: приближение русских закрыло наглухо этот фонтан.
— Фосс? — переспросил он, удивленный. — А, Фосс!.. Переводчик Гомера… Да, да, Иоганн-Гейнрих Фосс…
Геббельс ушел, а Гитлер опять продолжал думать о том, чем отличить Венка.
«Это очень важный вопрос, — твердил он себе, — очень важный. Нужно его решить немедленно».
Нет, пусть переводчик Гомера останется. Культуру не следует унижать это неуместно теперь.
Да! Тут рядом Герман-Герингштрассе! Она раньше называлась Кениггрецер в честь победы Пруссии над Австрией при Кениггреце. Вот ее и нужно переименовать. Пусть даже памяти не останется об этой жирной свинье, об этом тряпичном рейхсмаршале.
Звание рейхсмаршала Гитлер решил присвоить Венку. Потом он надумал учредить новое звание — «спаситель империи» — и тут же усомнился: не слишком ли много для Венка и не умалит ли это роль тех… да, да, тех, кто остался в Берлине в такой невероятно трудный момент?!
Пожалуй, лучше: «герой империи».
Мощный налет советской артиллерии по соседству с рейхсканцелярией потряс бомбоубежище до основания. Все задрожало. С потолков посыпалась известка. Вентиляторы вместо воздуха стали накачивать в подземные помещения щебень и едкую пыль. Связь с городом порвалась. Русские достигли Вильгельмштрассе.
«Спаситель империи» будет, пожалуй, правильнее, и ничего страшного, если Венк получит это звание. В конце концов он не политик, а военный.
Орденский знак такой: золотой крест с дубовыми и лавровыми листьями, на золотой цепи. От изображения свастики можно даже отказаться — это успокоит великие западные державы. Амнистия оставшимся в живых евреям и создание благоустроенного гетто для них. Американо-европейское экономическое общество по эксплуатации ресурсов восточных территорий нечто вроде старой Ост-Индской компании, наполовину частновладельческой, наполовину правительственной — с большими полномочиями и крупным капиталом. Полицейские функции возьмет на себя Германия, в крайнем случае совместно с Францией. Америка получает контрольный пакет акций.
Он стал набрасывать на бумаге — недаром же он считал себя художником! — новые орденские знаки.
Артналет вскоре прекратился. Русские гвардейцы были остановлены в километре от рейхсканцелярии.
Потом пришли штабные с докладом. Гитлер выслушал их и отдал, наконец, распоряжение 9-й армии оставить свои позиции и срочно идти на соединение с армией Венка. При этом он решил, что «спаситель империи» — все-таки слишком много, и окончательно остановился на «герое империи».
Вскоре прилетел на самолете назначенный на место Геринга новый главнокомандующий авиацией — генерал-полковник Риттер фон Грайм. Гитлер произвел его в фельдмаршалы, приказал улететь обратно и организовать поддержку Венка с воздуха.
Главнокомандующий германской авиацией улетел на самолете «Физелер-Шторх», поднявшись с Шарлоттенбургского шоссе. Аэродромов в Берлине уже не было: Темпельгоф заняли русские гвардейцы, Нидер-Нойендорф, Дальгов и Гатов тоже были в руках русских.
— Ничего, скоро придет Венк, — говорили повсюду воспрянувшие духом эсэсовцы.
— Он уже возле Потсдама, — ликовали они. — Возле Потсдама…
XXII
Город Потсдам находится в восточной части полуострова, образуемого довольно причудливой системой реки Хавель и различных озер, число которых доходит до дюжины. Извилистая Хавель огибает его с юга и уходит в северо-западном направлении. С севера этот своеобразный полуостров перерезан каналом, идущим от озера Шлениц до Фарландского озера, которое, в свою очередь, соединяется проливом с озерами Крампниц, Лениц и Юнгфернзее. Таким образом, Потсдам отделен от окружающей местности сплошной водной преградой.
Город Потсдам издавна является символом прусской армии и старопрусской бюрократии. Его некогда сделал своей резиденцией прусский король Фридрих-Вильгельм I, царствовавший в первой половине XVIII века. Сын его, знаменитый Фридрих II, прозванный Великим, построил в Потсдаме дворцы в подражание версальским.
