Вальтер Флегель - Командир полка
Неожиданно слова попросил Герман.
— Сначала я не одобрял инициативу первого расчета, но, внимательно понаблюдав за действиями солдат, я понял, что они гораздо добросовестнее, чем другие расчеты, относятся к службе, стали более сознательными. Я не раз разговаривал с товарищем Хауком, который постоянно помогал мне, и при всех я благодарю его за эту помощь.
— Уж не за то ли благодаришь, что ваш расчет никогда не укладывается в норматив, а в помещении у вас никогда не бывает порядка? — съязвил Бауман.
— И у нас все изменится, да и сами мы уже меняемся. Не сегодня-завтра и мы станем лучше.
— Поживем — увидим! — с недоверием заметил Бауман.
Заметив нахмуренное лицо Хаука, который вот-вот мог вспыхнуть, унтер-лейтенант задал вопрос Бауману:
— Тогда вот вы сами и поделитесь опытом, расскажите, как нужно действовать, чтобы уложиться во все нормативы.
— Я? Почему именно я?! Пусть унтер-офицер Хаук скажет, ведь его расчет здесь хвалят!
— Ты не увиливай! — выкрикнул с места Хаук.
— А я и не увиливаю. Разве я неправильно сказал? Вы, передовики, пишете воззвания, вам и опытом делиться. Правда, у Хаука в расчете имеются даже дисциплинарные взыскания. — Бауман посмотрел на Брауэра, словно ища у него поддержки.
— Товарищ Бауман, расскажите о себе, о том, как вы руководите подчиненными, — попросил офицер.
— Очень просто — командую, строго требую…
— А в свободное время?
— Все солдаты моего расчета принимают активное участие во всех культурных мероприятиях батареи.
— Кроме вас самого…
— А как вы занимаетесь с солдатами? — спросил Хаук.
— Я считаю, что самое лучшее воспитание — коллективное.
— Отговорки. Ты мало занимаешься с подчиненными! — В голосе Хаука слышалось возмущение.
— Ас какими критериями вы подходите к своей работе? — поинтересовался Брауэр.
Бауман не отвечал.
— Вам удается научить солдат, но только с помощью муштры. Хорошо стрелять умеют и солдаты капиталистических армий, а наши должны быть способны на большее. Наш солдат должен быть убежденным бойцом, убежденным в правоте своего дела. Политзанятия вы проводите хорошо, но нужно научить солдат самостоятельно мыслить…
Бауман по-прежнему молчал.
— Я еще раз повторяю, товарищ Бауман, что вы слишком мало занимаетесь с солдатами, Как только находите свободное время, вас как ветром сдувает. Так дальше не пойдет! — Офицер сделал паузу. — Первый и третий расчеты находятся на правильном пути. Солдаты первого расчета сплотились, помогают друг другу. — Помолчав, унтер-лейтенант обратился к Хауку: — Товарищ Хаук, расскажите нам, как идут дела в вашем расчете.
Хаук встал. Голос его дрожал от волнения:
— Мы сообща обсуждаем все вопросы. Каждый солдат знает свои обязанности. Приказы выполняются быстро, беспрекословно и в срок. Все соблюдают правила социалистической морали, оказывают друг другу помощь. Ежедневно беседуем о политических событиях, происходящих в мире. Все знают, что и где происходит. — Хаук покраснел. — Разумеется, не все и далеко не всегда проходит у нас гладко. Однако сейчас нам стало намного интереснее служить, чем раньше.
Унтер-офицер Герман сделал какие-то пометки у себя в блокноте.
Брауэр поднялся с места и пожал Хауку руку со словами:
— Я поздравляю вас с достигнутыми результатами и желаю всего хорошего. Все свободны, прошу остаться только унтер-офицера Хаука.
Когда они остались вдвоем, офицер сказал:
— Мы можем только радоваться твоим успехам.
— Спасибо, товарищ унтер-лейтенант. Думаю, что теперь дела у нас пойдут еще лучше.
— Славный ты парень, Хаук! А как дела с Гердой?
— Хорошо. Через недельку поеду к ней на воскресенье.
— Одобряю, а когда свадьба?
— В этом году, но когда именно, мы еще не решили.
— Очень хорошо. Оба рассмеялись.
— Есть у меня к тебе один разговор. — Лицо офицера снова стало серьезным. — Ты у нас один из лучших командиров на батарее, а лучшие, как тебе хорошо известно, являются коммунистами. Скажи, ты не подумывал о вступлении в партию?
Вернер не ожидал такого вопроса и не был готов на него ответить. Он только покачал головой.
— Подумай над этим. Тебя мы охотно примем в партию. Вот тебе устав, ознакомишься с ним. — Офицер протянул Хауку тонкую книжицу. — А позже мы с тобой поговорим.
Вернер кивнул.
— А книгу «Подпольный обком действует» ты читал?
— Нет, не читал.
Брауэр достал книгу из шкафа и подал Хауку со словами:
— Несколько толстовата, но ничего: прочти ее! Узнаешь, как действовали коммунисты Советского Союза в нелегальных условиях.
Поблагодарив за книгу, Вернер пошел в казарму. Шел, а сам думал: «Да, я должен вступить в партию. Буду состоять в одной организации с унтер-лейтенантом Брауэром. Он строгий, но справедливый командир взвода, умеет воодушевить солдат. Это я не раз чувствовал на себе. Умеет он и убеждать, дает ценные, умные советы. Быть членом партии — большое и ответственное дело».
8
Когда Грунделова приглашали вступить в сельхозкооператив, он чувствовал себя польщенным. Однако после того как солдаты приезжали помочь кооперативу, к кузнецу несколько охладели, а после поджога сена почти совсем забыли о его существовании.
Если бы ему просто сказали, что в нем не нуждаются, он засмеялся бы, и только. Но теперь он сам почувствовал, что не нужен кооперативу: дела там и без его помощи идут хорошо. Кооператив окреп, а слух о том, что он вот-вот развалится, рассеялся как дым.
Когда кузнец продал навозопогрузчик, сделанный им для кооператива, крестьянину из соседнего села, он ожидал, что члены кооператива будут укорять, ругать его на чем свет стоит, но ничего подобного не произошло. Селяне по-прежнему относились к нему довольно дружелюбно.
Вскоре он узнал, что правление кооператива собирается заключить товарищеский договор с воинской частью, солдаты которой работали в селе на постройке коровника. Тайком от Герды кузнец прочел проект договора.
Сегодня вечером в кафе должно было состояться подписание договора; на эту торжественную церемонию приглашались все члены кооператива и симпатизирующие ему.
«Симпатизирующие! Слово-то какое выдумали! Наверняка из книжки вычитали!» — злился кузнец, но решил, что и он все-таки пойдет в кафе и посмотрит, что там будет.
После обеда Грунделов пошел в кузницу. Через закопченное оконце он наблюдал за улицей, чтобы не пропустить момент, когда по ней пройдут солдаты.
«Эти солдаты даже за нашими девками ухаживают. Кое-кто из девиц уже собирается выходить замуж», — подумал он.
Оконце было настолько закопченным, что сквозь него можно было что-нибудь увидеть, только прижавшись к нему лицом, но кузнец боялся, что тогда его заметят с улицы.
Он вышел на улицу и, вспомнив слово «симпатизирующие», почему-то улыбнулся. Он здоровался с односельчанами, которые проходили мимо него. Проехало несколько повозок, груженных зерном.
Часов около шести он услышал шум моторов. По улице ехали три военных грузовика.
С одного грузовика на ходу спрыгнул Хаук и побежал к его дому.
Грунделов придал лицу приветливое выражение, но унтер-офицер, не заметив его, пробежал к двери.
«Интересно, пригласит ли он меня на торжество?» — подумал кузнец, входя в дом.
Хаук уже сидел на диване рядом с Гердой. На Герде было красное платье, которое она надевала лишь по праздникам.
— Ты весело смеешься… — услышал кузнец обрывок фразы Хаука.
Поздоровавшись с парнем, кузнец спросил:
— Когда у вас торжество начнется?
— В девять.
— И ты еще здесь сидишь!
— Успею.
И как ни в чем не бывало Хаук продолжал свой разговор с Гердой, так и не пригласив кузнеца на торжество.
— Я вижу, меня вы не причисляете к симпатизирующим?! — крикнул кузнец, когда Хаук с Гердой выходили из дому.
Ответом его не удостоили.
«Я им и не нужен! Не нужен, и все тут!» — с раздражением подумал кузнец.
* * *В надежде, что муж возьмет ее с собой на торжество, жена Грунделова надела лучшее платье. Она ждала, что муж пригласит ее, но ждала напрасно. Убедившись, что она ничего не дождется, женщина встала и, ничего не сказав мужу, вышла из дому.
Увидев это, кузнец рассердился.
«А что, собственно говоря, связывает меня с богатеями? По сути дела, ничего. Правда, они принимали меня за своего. За это и Герда меня не раз упрекала. А теперь вот я остался один-одинешенек. Не ошибаюсь ли я? Хотя нет! Посмотрим, кто дольше выдержит: так просто я к ним на поклон не пойду. Они еще попросят меня!»
Кузнец прислушался. Ему показалось, что он слышит музыку, доносившуюся из кафе. «Неужели они танцуют? Посмотреть бы!»
