Богдан Сушинский - Французский поход
Впрочем, этот нюанс они оставляют на суд придворных дам. Дело сделано: королева Польши Мария Гонзага – их общий с Мазарини успех. И пусть задумаются над ним те, кто считает, что они с кардиналом недолюбливают друг друга. Другое дело, что Мазарини не хочется вести по этому поводу переговоры с Хмельницким, полагая, что полководцу с полководцем легче найти общий язык.
– Над всем, что вы только что сказали, стоит основательно подумать, – сдержанно ответил Хмельницкий, чем слегка разочаровал де Конде. – Но замечу, что замысел очень смелый.
?Если бы Конде знал, как ему, полковнику реестрового казачества Речи Посполитой, мешает присутствие здесь этого юного прыщеватого переводчика.
– Я понимаю, что вы рискуете значительно больше, чем я или кто бы то ни был здесь, в Париже, кто посвящен в эти замыслы. Тем не менее ваш ответ можно считать утвердительным, не правда ли? И еще… – не дал ему времени для подтверждения своей уверенности де Конде. – Мне кажется, что, зная о ситуации в Польше и в Украине, вы колеблетесь: стоит ли вам лично вести казаков во Францию или же поручить это полковнику Сирко.
Хмельницкий улыбнулся и качнул головой.
– Вы действительно прозорливы, принц. Я склоняюсь к тому, что в Украине я сейчас нужнее. Тем более что и вы тоже заинтересованы видеть меня в ближайшее время в Варшаве, поближе к польскому трону, а не где-то под стенами Дюнкерка.
Принц понимающе помолчал.
– Как поступить – это вы решите сами. Я лишь хочу заверить вас, полковник, что если обусловленные договором два года найма вы используете для более нужной вам… и нам, – выдержал Конде довольно внушительную паузу, наполняя особым смыслом это подчеркнутое «нам», – деятельности в пределах Речи Посполитой, мы воспримем это с должным пониманием.
– Вот за это я признателен вам, господин главнокомандующий, – оживился Хмельницкий. – Ваше заверение лишь утверждает меня в мысли, что сейчас я действительно больше нужен Украине, чем Франции.
– Но история запомнит, что переговоры об участии казаков в войне против врагов Франции казачье посольство вело под главенством господина Хмельницкого. И Франция действительно будет благодарна вам.
– При всей традиционной неблагодарности ее величества императрицы-истории к своим грешникам-воинам, – завершил его мысль Хмельницкий, поднявшись вслед за принцем де Конде из-за стола.
56
Небольшой кортеж из четырех карет – каждому из полковников была предоставлена отдельная карета, а в четвертой должны были ехать их адъютанты – в сопровождении полусотни мушкетеров оставлял ставку главнокомандующего французскими войсками принца де Конде ранним солнечным утром.
Вспыхнувшая в нескольких милях от них артиллерийская перестрелка наконец утихла. Два пехотных полка резерва, в смотре которых вчера вечером де Конде пригласил принять участие и украинских полковников, сегодня на рассвете оставили окрестности поселка. И вся широкая, расшитая, словно бисером, рощицами и озерцами, долина, еще вчера превращенная в военный лагерь, теперь казалась идиллически мирной, взывающей к покою и вселенской благодати.
– Господа, – салютовал своей мушкетерской шляпой небу и лугам д'Артаньян, решивший добираться до порта в седле, вместе со своими мушкетерами. – Это изумительное утро Франция дарит вам, степным рыцарям! Какие бы ураганы ни встречали нас на пути к польским берегам, все равно нам с вами будет светить изумительное солнце Фландрии.
– Оказывается, под звон клинков мушкетерам хорошо рифмуется, – мрачно заметил гвардейский лейтенант, не упустив возможности высказать свое отношение к бывшим собратьям по плащу и клинку… – А главнокомандующий никак не может понять, почему воинская слава этого воинства так быстро приходит в упадок.
– Клянусь пером на шляпе гасконца, мсье, вы к нам несправедливы, – улыбнулся д'Артаньян. – Очередная неудачная шутка в сугубо гвардейской манере. Извините, вызова на дуэль не приму. В Кале у нас очередная схватка с юным виконтом де Моралем.
– Она должна произойти в Кале? – удивленно уточнил виконт, озаряя обоих лейтенантов белозубой юношеской улыбкой. – Я-то предполагал, что мне придется оплакивать вас уже в Варшаве, где-нибудь на берегу Вислы.
– В Варшаве у нас намечаются другие развлечения, виконт.
Хмельницкий выслушал этот обмен шутливыми дерзостями с улыбкой наставника, давно уставшего от словесных вольностей своих собственных учеников.
– С ужасом думаю, – произнес он, садясь в отведенную ему карету: – «Не доведи Господь, наши казаки заразятся европейской чумой дуэлянтства».
– Тогда уж Сечь точно изрубит саму себя, – согласился стоявший рядом Сирко. – Татары растеряются: всю Украину проскачешь, а сразиться не с кем. Если же серьезно, смотрю на эту землю и завидую французам: у них есть армия, есть свое государство, свои старинные университеты, своя церковь и свой флот, своя история. А ведь по территории Франция, пожалуй, не больше Украины. И народа столько же наберется. Чем же так провинилась перед Господом Богом наша земля, что она до сих пор вынуждена пребывать в падчерицах чужой короны?
– Мы с тобой этого не поймем, – ответил Хмельницкий, уже сидя в карете. – Не поймем и не осознаем до тех пор, пока над этим же и с такой же болью, как ты, не задумается каждый казак, каждый ученый муж, каждый сущий в Украине.
Проведя кортеж три мили, почетный эскорт драгун, возглавляемый полковником д'Ордэном, возвращался в ставку. После теплого прощания с ним Хмельницкий и все остальные почувствовали, что праздник воинского гостеприимства завершен, дальше начинается долгая утомительная дорога.
Солнце постепенно нагревало воздух, наполняя его ароматами леса и луговых трав, которые проникали даже через открытые дверцы экипажей. Покрытые густой росистой травой склоны долин под красноватыми лучами солнца напоминали яркие витражи огромного храма, а птичьи хоры пели так, как полагалось петь слаженным церковным хорам.
– Впереди группа вооруженных всадников!
– Пятеро вооруженных всадников и карета, – уточнил тот же мушкетер несколькими минутами позже. Повторив его сообщение, чтобы могли расслышать в конце кортежа, д'Артаньян и де Морель помчались к авангарду, пытаясь выяснить, кого это послал им Бог на безлюдной в это время дороге.
Прошло еще несколько минут. Карета, двигавшаяся им навстречу, остановилась в небольшом перелеске, а в одном из сопровождавших ее воинов д'Артаньян сразу же узнал Кара-Батыра.
– В карете графиня де Ляфер?! – еще издали спросил он татарина.
– Да, французский воин, графиня. Она хочет видеть полковника Гяура. Он с вами?
– Гяур! Полковник Гяур! – тотчас же огласил д'Артаньян весь перелесок таким криком, словно возвещал о победе над врагом. – Вас опять разыскивает целая дюжина парижанок!
Отвязав шедшего за каретой коня, удивленный Гяур помчался туда, где его «опять разыскивали» парижанки.
– Слава богу, что успела перехватить вас, прежде чем вы достигли порта, – возбужденно проговорила графиня. – Но для этого нам пришлось гнать лошадей всю ночь.
– Что-то случилось? – взволнованно спросил Гяур, заключая руки графини в свои ладони. – Хотите сказать, что никакого указа королевы, никакого распоряжения первого министра не последовало?
– Что вы, князь?! Распоряжение позволить мне вернуться во Францию, избавив от любых преследований и каких-либо подозрений, последовало в тот же день, когда вы передали ей нашу общую просьбу. Через сутки гонец доставил королевскую охранную грамоту в замок моих предков. К тому времени я уже была там. Правда, ночью, уже после того, как прочла грамоту, меня вновь пытались убить. – Графиня мило улыбнулась и замолчала.
Несмотря на то, что на лице ее лежала печать бессонной ночи и дорожной усталости, она выглядела такой же прекрасной, какой Гяур привык видеть ее всегда.
– И спас вас, конечно же, Кара-Батыр? – нетерпеливо поинтересовался полковник.
– С четверкой своих воинов.
– Следует предположить, что у вас здесь появилась большая, надежная охрана.
?Докапываться до подробностей покушения Гяуру не хотелось. Понимал, что Диане будет неприятно пересказывать всю эту историю. К тому же у них не так много времени.
Кара-Батыру удалось разыскать троих литовских татар, которых судьба забросила сюда несколько лет назад, в составе наемного отряда литовцев. А те помогли ему связаться с еще тремя крымчаками, работавшими по найму на виноградниках у одного винодела. Кончилось тем, что я всех их наняла к себе, так что теперь у меня целая орда работников и воинов.
Таким образом, на полях Франции неожиданно появилась личная орда графини де Ляфер! Французы даже не догадываются, чем это может кончиться для них.
Будем надеяться, что воины этой орды вас не предадут.
– Эти люди неподкупны. Во всяком случае, мне так кажется.
57
