Альберт Зарипов - «Был жестокий бой»
— Э-э-э! — донеслось откуда-то сзади.
Как оказалось, не всем пассажирам нашего Урала пришлась по душе столь отличная дорожная характеристика, как почти что отсутствие видимого тормозного следа. Ведь когда грузовик остановил свой «бег» очень резко, то все незакреплённые в кузове предметы, повинуясь неизбежной силе инерции, сами по себе стремительно переместились к кабине. Стало быть и кое-кто из моих пятерых разведчиков, занявших боевые рубежи у заднего борта.
Дальнейшее наше путешествие произошло без особых приключений. Вернее, почти без приключений… Но зато точно без происшествий! Свернув около Нефтеинститута влево, мы метров через сто пятьдесят аккуратненько объехали пяток 82-миллиметровых мин… То ли неразорвавшихся на твердом асфальтовом покрытии в следствии заводского брака. То ли выложенных поперёк дороги по причине явно злодейского умысла… Или же стремления закрыть конкурентам доступ к кое-какой цели…
— И как мы их вчера? — пробормотал я со вздохом облегчения.
Мы уже отъехали от этих мин метров на десять и теперь можно было порассуждать вслух.
— Может их вчера не было? — спросил меня водитель.
— Наверняка были. — ответил я, не сводя взгляда с дорожного покрытия. — Они там уже несколько дней лежат. Если бы их сегодня утром побросали, то это сразу же было заметно.
Как бы то ни было, но вчерашним поздним вечером мы эти мины не заметили вовсе. Наверное из-за того, что опасались более серьёзных моментов — прицельной очереди в упор или засевшего в развалинах одиночного гранатометателя с кумулятивной «мухой» на плече. Да и трассера вчера летали очень даже заметно… Так что… До таких, скажем так, 82-миллиметровых «мелочей» наше внимание не снизошло.
— А вчера вообще без фар ехали? — спросил водитель.
— А как же! — усмехнулся я. — Если б мы ещё и фары врубили… Или хотя бы габариты… То по нам влупили бы со всех сторон! И наши, и не наши.
Дальше мы ехали молча. Утренний туман уже начал рассеиваться. Но не окончательно и бесследно, а всего лишь ослабляя свою туманную консистенцию. Поэтому остатки нашей бронеколонны мне теперь удалось рассмотреть очень хорошо.
Эти пустые днища располагались одно за другим. И расстояние между ними было практически одинаковым — около четырёх или пяти метров. Поэтому у меня невольно сложилось такое впечатление, что два танка и три БМПешки взорвались одновременно. Или же очень быстро. Поскольку в случае подбития головного танка у идущей следом БМПешки имелась отличная возможность принять вправо… Чтобы прикрыться от огня гранатомётчика корпусом уже повреждённого танка. Тем более что справа находился хлипенький забор. Но экипаж второй брони никакого манёвра так и не произвёл… Поэтому чёрное днище БМпешки-тройки находилось в створе нижней части танкового корпуса. Представлявшего собой огромное четырёхугольное корыто, плавно загнутое впереди и сзади… Да с рядом аккуратно круглых отверстий по самому низу обоих бортов.
«В этих отверстиях когда-то торчали оси и полуоси… На которых держались катки с гусеницами. А теперь тут нет ничего! Ни катков, ни гусениц, ни верхней части бронекорпуса, вообще никаких узлов или механизмов… Ничего! Даже тяжеленных башен!.. Которые при внутреннем взрыве улетают далеко в сторону!.. Словом, от грозной бронетехники, начинённой взрывчаткой и управляемой людьми… Увы, но от двух танков и трёх БМПешек теперь осталось только пять пустых днищ… И людей тоже нет! Сколько же их тут было?.. Два танковых экипажа — это как минимум шесть человек!.. И на каждой БМпешке — человек по семь. Если не больше!»
Торопливый ход моих мыслей прервал хриплый голос солдата-водителя.
— Сильно тут взрывалось… — произнёс он, энергично кивнув головой вправо. — Аж дом развалился!
Это было действительно так. Ближайшая кирпичная стена попросту упала внутрь дома, открыв нашему взору остатки мебели, изодранные осколками ковры и прочее убранство большой комнаты. В следующей стене начисто отсутствовало окно, сквозь пустой проём которого была видна часть внутреннего двора… Там и лежала выбитая взрывом деревянная оконная рама… Из которой торчали стеклянные осколки.
— Даже окно во внутренней стенке вышибло! — сказал водитель. — Так сильно тут рвануло!
Я промолчал. Наверняка эти танки и БМП-3 только-только вошли в Грозный, то есть с полным своим боезапасом. Стало быть, не успев израсходовать ни единого выстрела… И вот на этой улочке они попали во внезапную засаду. В каждом танке имелось около пятидесяти снарядов. Тогда как в суперсовременных БМП-3 помимо пятисот выстрелов к 30-миллиметровой скорострельной пушке 2А42 и двух тысяч патронов к курсовому пулемёту… Там ещё имелось около полусотни выстрелов к спаренному 100-миллиметровому гладкоствольному орудию. Да ещё и комплект боеприпасов к штатному АГС-17. И вполне возможно несколько противотанковых управляемых ракет…
«Метис или Фагот. Не говоря уж об обязательных ручных гранатах Ф-1. В общем количестве двадцать штук. И вот потом…»
И вот эти полностью снаряжённые танки да БМПешки попали в засаду. Сначала они оказались подбиты огнём чеченских гранатометчиков, затем боевая техника загорелась. И уж потом в каждом танке и в каждой БМП-3 стали рваться боекомплекты.
Практически сразу здесь настал самый настоящий ад. От мощнейшей детонации имевшегося внутри боезапаса здесь взлетали на воздух не только башни с пушками, верхняя часть бронекорпусов и вся остальная начинка взрывающихся бронемашин. От страшной силы удара далеко по сторонам разлетались не только стальные оси, катки и гусеницы. От мощнейших взрывов разрушались капитальные стены кирпичных домов, оказавшихся по воле случая в пяти-шести метрах от самого эпицентра этих взрывов…
«Приведших к разрушениям почти что Вселенского масштаба!.. Если уж кирпичные стенки заваливались внутрь домов! То что тут говорить о живых людях?! Может быть контуженных или даже раненых?!.. Но всё ещё находившихся внутри этих танков и боевых машин пехоты? Они же попросту испарились! Разлетевшись на мельчайшие частички.»
Вот мы проехали мимо «замыкающего» днища… То есть мимо останков корпуса второго танка… Который находился всё в том же походном «строю»… Что в лишний раз подтверждало мою мысль о том, что ни одна бронемашина здесь так и не сманеврировала в спасительную правую сторону. В результате чего от целой бронеколонны теперь оставалось только пять чёрных днищ… Выстроившихся в ряд по левой стороне дороги…
«А может быть они попросту не успели сманеврировать? Долбанули разом с обоих сторон пять духовских гранатомётчиков и всё! Пошло гореть да полыхать!.. А потом и взрываться! Да кто его теперь знает? Как оно здесь произошло на самом-то деле? Дай Бог, чтобы хоть кто-то из наших остался в живых после этакого кошмара! Дай-то Бог!»
И мы ехали дальше. Всё по той же улочке, пока не уткнулись в решётчатую ограду какого-то парка. Здесь мы повернули влево и проехали ещё сотни две метров. К моему несказанному удивлению окружающая нас обстановка оставалась почти спокойной. Это вчерашним вечером здесь наблюдалась ожесточённая перестрелка пулемётов и автоматов… Да ещё и дополненная безостановочной работой батальонных миномётов. А сейчас тут было тихо… Что и вызывало у меня вполне оправданные подозрения.
«Почти тихо! Может быть обе стороны отсыпаются? После вчерашнего-то?!.. А-а? Или в таком тумане они не знают, куда же им стрелять?.. Ага-а… Приехали.»
На заветном повороте к заводской проходной наш головной Урал притормозил. Из полуоткрытой двери высунулся капитан Батолин, который тут же развернулся назад, то есть именно к нам. Командирский кулак описал в воздухе полный круг, после чего преобразился в энергично растопырившуюся пятерню с торчащими во все стороны пальцами. Затем дверца тихонько затворилась и первый Урал поехал дальше. А я принялся выполнять мудрое приказание ротного…
— Проедь чуток вперёд, а потом сдай задом вот сюда… Куда они поехали! И заглуши мотор! Но потом никуда не выходишь, а постоянно сидишь в кабине, чтобы поехать по первому же приказу… Ясно?
Мой боевой автомобиль, заняв нужную диспозицию для стремительного рывка, замер в узком проулке между кирпичным забором и заводским зданием. Пятеро солдат-разведчиков осторожно десантировались из кузова и практически незаметно рассредоточились на близлежащей местности. Приказ командира роты был выполнен: мощный Урал развёрнут в обратном направлении, а личный состав занял круговую оборону, чтобы в случае крайней необходимости сковать появившегося противника своим метким огнём и тем самым предоставить благоприятный шанс на спасение верным боевым товарищам. Которые в данные минуты просто-таки рискуют своими драгоценными жизнями, добывая из тёмных недр чеченской цистерны животворящую водичку-водочку.
