Антони Пири - Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945
— Фребен. Приятно познакомиться с вами, Хартман. Прошу извинить меня за внешний вид.
Еще более смутившись, Хартман протянул свои документы. Даже не взглянув на них, Фребен швырнул всю пачку на стол.
— Проходите и садитесь. Хотите что-нибудь выпить?
— Чай, пожалуйста.
Фребен расхохотался:
— Здесь, знаете ли, вам не ваша женская школа. Что предпочитаете: шампанское или сухое белое вино?
— Тогда пусть будет шампанское.
Сослуживцы поставили выпивку на карту Югославии, страны, которая, как пояснил Фребен, теперь станет объектом интересов Хартмана. Потом Фребен спросил:
— Знаете, почему вы попали сюда?
— Ну, это было что-то связанное с моим знанием сербскохорватского языка.
— Да, нам действительно понадобился человек, который мог бы говорить с ними.
— С кем?
— С партизанами, конечно.
Хартман почувствовал, как его нога дернулась. В то же время Фребен как ни в чем не бывало продолжал:
— Конечно, никто вас не принуждает участвовать в наших операциях, но думаю, что однажды вам самому захочется узнать, что это за таинственные партизаны, с которыми воюют наши солдаты. Мы бы давно покончили с ними, если бы не поставки оружия от англичан.
— Так вы уверены, что сможете прекратить это?
— Сейчас, когда англичане контролируют море, а побережье Югославии патрулирует итальянский флот, у нас нет ни единого шанса.
Потом Фребен встал, выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда тонкую пачку бумаги, протянув которую Хартману спросил:
— Вы знаете, что такое?
Хартман сразу же ответил:
— Английские банкноты по пять фунтов.
— Вот на эти деньги мы и станем скупать оружие, предназначенное для партизан.
— Теперь я понял, что происходит: вы успели вторгнуться в Англию и выпотрошить ее банки.
Но Фребен не был расположен шутить. Он резко приказал Хартману встать и потребовал от него принести присягу, что молодой офицер не выдаст государственный секрет рейха под страхом понести заслуженное наказание. Потом Хартман снова сел за карту, и Фребен вручил ему несколько пачек банкнотов.
— Нам незачем завоевывать Англию. Мы и сами умеем делать эти деньги.
Изумленный Хартман ощупывал банкноты.
— Завтра вы отправитесь в Загреб, — приказал Фребен, — а там у вас будет возможность понаблюдать за партизанами в деле. Но все это будет завтра. А пока разрешите мне наполнить ваш бокал.
В это время Швенд в Аббации тоже пил шампанское, празднуя получение новой партии фунтов стерлингов. Прежде чем приступить к массовому распространению фальшивок, один из его подчиненных Руди Раш должен был сделать пробные продажи в Италии. И теперь Швенд давал коллеге последние наставления:
— Старайтесь стать как можно более незаметным и не привлекать к себе внимания. Меньше говорите — одно неверное слово может все вам испортить.
Сначала Раш нанес визит в Банк Италии в Фиуме. Старый кассир не мог поверить своим глазам: ему принесли шестьсот английских фунтов в новеньких хрустящих купюрах. Он от всей души поблагодарил Раша за то, что тот выбрал именно этот банк.
— Сейчас валютный бизнес практически умер: если у кого-то заводится некая сумма в иностранной валюте, он предпочитает продавать ее на черном рынке. Ведь здесь мы ведем обмен только по официальному курсу.
Помня об инструкциях, Раш коротко осведомился:
— Все в порядке?
— Вы имеете в виду ваши банкноты? Они чисты, как вода. В свое время через эти руки прошли миллионы, и я легко отличаю подделку. Ваши деньги безупречны. Приносите нам столько, сколько захотите обменять.
После нескольких успешных пробных операций в Италии Швенд, наконец, решился обменять поддельные фунты на настоящие деньги — швейцарские франки.
Сидя в сером «мерседесе» Фребена, Хартман про себя размышлял о том, что вся эта информация о партизанах — всего лишь сказки. Ведь в течение первой недели инспекционной поездки они так и не встретились ни с одним из этих людей. И сейчас, когда они ехали в пылящей колонне моторизованных войск, направляющейся в сторону города Баня-Лука, Фребен заявил, что им необходим короткий отдых.
Сначала они ехали по скверной дороге через поля вызревающей под палящим солнцем кукурузы, потом — через пустынные земли, на которых росли лишь какие-то колючие кустарники с редким вкраплением тополей и с выгоревшей травой. Ни одного человека не было видно. Наконец, машина выбралась на дорогу, которая была в лучшем состоянии, и они увидели несколько низеньких домиков с белыми стенами, крытыми соломой или красной черепицей крышами. Машина въехала в центр поселка. Было похоже, что все жители отдыхали от невыносимого зноя. Блеснула золотом главка маленькой церкви в форме луковицы, а затем на одном из зданий сбоку от дороги показалась вывеска Gostionica. На звук мотора приподнялась было тощая полусонная собака, которая, впрочем, предпочла перевернуться на другой бок и снова заснуть. На скамейке рядом с гостиницей дремал, уронив подбородок на грудь, какой-то мужчина. Тишина была настолько полной, что, когда Фребен остановил машину, звук тормозов снова разбудил пса, который, поднявшись, внимательно посмотрел на чужаков, а потом грустно заковылял прочь.
Направляясь вместе с Фребеном к спящему мужчине, Хартман вдруг почувствовал, что что-то здесь было не так. Когда немцы подошли к мужчине, Фребен спросил у него, как лучше проехать в Баня-Луку, но не получил ответа. Тогда Фребен осторожно потряс его за плечо. Тот покачнулся одеревеневшим телом и вдруг упал со скамейки. Он был мертв. Фребен, улыбку которого стерло с лица, напряженным голосом проговорил:
— Что-то здесь не так, давайте убираться отсюда.
Но когда он попытался снова завести мотор, машина не завелась: как оказалось, кончился бензин. Офицеры поняли, что им придется пешком отправляться на поиски топлива.
Вскоре они обнаружили, что весь поселок вымер. Двери домов были открыты, но никого не было внутри. Небольшие магазинчики тоже оказались пустыми: ни продавцов, ни покупателей. Куда бы они не направлялись, везде присутствовали следы жизни, но не было ни одного человека. Во всей этой тишине под палящим солнцем ощущалась какая-то настолько зловещая непонятность, что у обоих возникло непреодолимое желание как можно скорее отправиться прочь из этого жуткого места. Но к сожалению, им нигде не удалось разжиться бензином.
Наконец, Фребен и Хартман оказались у сельской церкви. Хартман уже собирался взяться за ручку полуоткрытой двери, когда Фребен вполголоса предупредил его:
— Осторожнее, это может быть ловушкой.
Они обошли вокруг здания и оказались у ризницы. У двери валялась немецкая солдатская каска. Оба мгновенно вынули пистолеты. Тут дверь в ризницу очень медленно начала открываться. Хартман спрятался за дерево, а Фребен встал у стены. Снаружи показалась фигура человека, который, не переставая, повторял: «Четники, четники, они убили всех».
Выглянув из-за дерева, Хартман увидел православного священника в оборванной одежде и с окровавленным лицом. Немцы подошли к нему. Увидев знаки принадлежности к СС, священник было запаниковал, но Хартман успокоил его, мягко обратившись к мужчине на сербском языке. Вместе со священником они вошли в храм, где обнаружили уложенные в два ряда трупы: мужчины, женщины и дети, сербские гражданские лица и немецкие солдаты. Над лежащими на полу мертвецами, стоя на коленях, молились две молодые девушки. Священник воскликнул: «Мои дети не виноваты! Это четники спустились с гор и всех убили». И он показал рукой во двор церкви. Там стояли пять развороченных немецких грузовиков и лежали двадцать или тридцать убитых выстрелами в голову немецких солдат. Здесь нечего было больше делать, нужно было срочно уезжать. К счастью, в одном из грузовиков Фребен нашел канистру с бензином. Он заправил свой «мерседес», и оба офицера направились в сторону ближайшего немецкого поста. Во время этой поездки Хартман решил для себя, что он непременно должен принять участие в операции «Бернхард».
Раш, который по распоряжению Швенда намеревался купить швейцарские франки, отправился в Лихтенштейн. Оттуда он позвонил в Швейцарию своему деловому партнеру по имени Доман и попросил его обменять некоторое количество пятифунтовых купюр, предупредив, что они могут оказаться фальшивыми. Получив согласие, он отправил деньги Доману, который после полученного предупреждения стал действовать сверхосторожно. Когда кассир в банке заверил его, что деньги настоящие, он, несмотря на все возражения кассира, потребовал подтверждения специалистов Банка Англии. Только после того, как из Лондона поступит подтверждение подлинности серий и номеров купюр, сделка должна была состояться, и франки должны были поступить на счет Раша. Но он так и не получил этих денег. Настороженный настойчивостью Домана, кассир отобрал из пачки денег шесть купюр, которые отправил на экспертизу в Англию. Оттуда пришел ответ о том, что деньги фальшивые, швейцарская полиция добросовестно известила об инциденте своих коллег из Лихтенштейна, и Раш был арестован. Но он успел сделать телефонный звонок на расположенный через границу пост СС, сотрудники которого немедленно уведомили о случившемся Швенда. Швенд понял, что этот инцидент, приключившийся в самом начале его работы, может все испортить. Необходимо было срочно что-то предпринимать. И в первую очередь нужно было срочно вызвать в Аббацию Фребена.
![Вальтер Шелленберг - Мемуары [Лабиринт]](/uploads/posts/books/239359/239359.jpg)