Валерий Горбань - Память Крови
4 апреля
Всю ночь вертели и крутили, как лучше расставить посты. Ночью главная задача — оборонить самих себя, не допустить потерь от снайперов и внезапного нападения.
Солдаты говорили, что по нашему посту практически не стреляют. Но местные уже с вечера крутились, разнюхивая, кто приехал. Солдаты с приданного БРТа особо сдержанностью в разговоре не отличаются, а два их командира-проверяющих вообще укатили с поста на «Жигулёнке» c девицами. Боевики, конечно же, с вечера уже знали, что на пост встал новый ОМОН. Ночью решили пощупать новеньких. Работали три снайпера. Один бил из мелкашки совсем близко, щёлкнул собаку рядом с нами, то ли прицеливаясь, то ли провоцируя на встречный огонь. Другой лупил потяжелее, с дальних многоэтажек. Третий — где-то в районе пятиэтажки с башенным краном. В этом кране раньше, используя стальную трубу, как укрытие, работал снайпер. Его вычислили и расстреляли из двух крупнокалиберных пулемётов с БТРов, а затем влепили снизу из подствольного гранатомёта…
Наши ребята молчали, тщательно фиксируя, откуда ведётся огонь. Приятно поразили меня. На крыше, на самом опасном участке, работали наши спецназовцы (до создания ОМОН существовал взвод спецназ в роте патрульно-постовой службы): Пастор, Пушной, Коля-1, Коля-2, Дед, Хома. Никакой паники, даже голос не повышали. Просто спокойно работали. Они должны были провести на крыше всю ночь, но не выдержали холода, подготовиться-то не успели. Половина спустились, попили чайку, оттаяли и вернулись, отнесли горячего чаю своим. Не знаю, как несли службу наши предшественники, но на крыше их позиции были прикрыты весьма условно, а сзади, со стороны пятиэтажек открыты совсем. Один снайпер с ночным прицелом мог перещёлкать их, как цыплят.
Работают боевики, как нам и говорили, по расписанию. В 3 часа всё, как отрезало.
Вечером, для оттайки и по случаю боевого крещения Бугор получил команду выдать народу по 100 граммов к ужину. Команда была встречена с энтузиазмом, хотя доза и чисто символическая. После ужина отдыхающая смена еле-еле привела себя в порядок и попадали спать, как убитые.
5 апреля
Постоянно ловлю на себе изучающие взгляды ребят: «Как ты командир, очко не жим-жим?»
Чувствую какую-то внутреннюю собранность и уверенность, хотя знаний и опыта не хватает катастрофически. Выручают здравый смысл и интуиция. Хотя, тяжеловато — 24 часа в сутки, даже во сне, излучать бодрость и уверенность в себе. Спим-то все общих кубриках. Поэтому, просыпаясь, до того, как открыть глаза, прежде всего думаю: какая «морда лица» на мне одета?
Приближается опасный период. По экспедициям знаю: на 10–14 день начинается «синдром знакомой рожи». Постоянное вынужденное нахождение вместе, накопление усталости в непривычной обстановке, мелкие раздражители в виде бытовых неудобств. Обычно на этот период приходятся приступы нытья, неожиданные ссоры. Потом все притирается и идет нормально. Главное — не прозевать и не сбавить тон. Когда трудно и опасно, люди непроизвольно причаливают к тому, кто сильней и уверенней.
Отработала вторая смена. Картина всё та же. Нас ловят на живца. Автоматчик из-за угла даёт длинную очередь над постом, трассерами, а затем снайпер ждёт, когда из бойницы раздастся выстрел, чтобы тут же влепить пулю на огонёк.
За день, накануне, заступающая смена вместе с предшественниками построила на крыше укрепление, натаскав (пятиэтажка!) мешки с песком. Теперь ребята укрыты надёжно и, если сами не допустят глупости, находятся в относительной безопасности.
Территория блокпоста пока открыта, надо будет взять в полку ВВ кран и разгородить на секторы всё внутри, чтобы мина или граната не посекла все посты.
Кокс услышал по рации, как работает на нашей волне какая-то группа. Голоса чисто русские, без акцента: «Гад, я Калитка, я готов, работаем» Тут же пошла в небо отвлекающая ракета и, одновременно, хлопок в нашу сторону. Наши ребята долго их выпасали и, наконец, засекли снайпера, но только один передал по рации координаты, как третий боевик из-за пятиэтажек запустил трёхзвёздную красную ракету, затем ещё одну и снайпер быстро скрылся. Наши милицейские «Виолы», мало того, что маломощные, их ещё и прослушивает любой, кто захочет. Кстати, почти все отряды прибыли с импортными радиостанциями, которые сканируют чужие переговоры, но защищают свои.
Приморцев, алтайцев администрации краёв одели от пяток до макушек, от иголки до рюкзака.
В январе я пришёл к Михайлову (бывший глава администрации области — прим. автора) и принёс заявку на оплату радиостанций и костюмов «Снег» в которых здесь работает весь спецназ. Для начала удостоился выволочки: что мол, действуешь кавалеристским наскоком, прямо к главе областной администрации! А потом получил от ворот поворот, денег нет. Конечно, командир ОМОН и депутат областной Думы — не фигура для нашего главы. Как до людей не доходит, что можно самому походить без штанов, если отправляешь на войну своих магаданских парней.
За несколько дней до вылета нам пообещала-таки областная администрация 40 миллионов на отряд и выделила деньги для оплаты вылета. Что ж, вернёмся домой, жизнь не кончается, будем хоть в Магадане работать, как белые люди.
Проводили Шулубина. Вот так и узнаешь людей. Все сопровождающие испарились еще в Моздоке, или сразу по прибытии в Грозный. У приморцев остался их сопровождающий — зам. нач. УВД края по кадрам, полковник Яшин, афганец. А у нас — Шулубин, человек сугубо мирный, тыловик. Яшин помогает своим в организации боевой работы. А А.Р. мотался по Грозному и хлопотал, пока не разместились и не обустроились полностью, хотя здесь каждая поездка — серьезный риск. Отправили с ним первые письма домой.
6–7 апреля
6-ого заступили ещё на два КПП. Вместе с военными перекрываем дорогу на Шали и Октябрьское. Оружие не возят: «А зачем? Вы стоите на дороге, не опасно. Дома? Конечно, есть оружие, что за мужчина без оружия?»
Молодой лейтенантик делает бизнес. Нарядился в серую милицейскую форму и с каждой машины сливает бензин. Мои хлопцы сначала не поняли, думали, что на какие-то нужды КПП попросил раз — другой. Но, когда он проделывал это упражнение весь день, а под вечер к нему приехали чеченцы на уазике с двумя бочками, Пионер и Кот так шуганули этих бизнесменов, что тех ветром сдуло. А лейтёхе пообещали морду набить, если он будет создавать нам репутацию мародёров. Я рассказал об этом инциденте командиру полка ВВ, к которому мы прикомандированы. Реакция неопределенная. Пожал плечами, что-то буркнул.
В полку, где мы расположились, все поражаются. Наши ходят выбритые, по форме, ни одного пьяного. «Соточки», которые мы выдаём к ужину в торжественных случаях, или после особо нервной работы, в счёт не идут. Моим орлам это как слону дробина, и ни один ни разу не добавил, хотя почти у каждого есть заветная фляжка. Если так пойдёт и дальше, предупредим массу проблем. Я постоянно достаю личный состав за малейшие уклонения от установленного порядка. Некоторые ворчат, но деваться некуда. А я с экспедиционных времён знаю: человек, который перестал следить за собой и выбивается из нормального распорядка — первый кандидат на ЧП.
Пока торчал на блоке, начала складываться песенка.
Двадцатый блок — веселый блок,
И остальные — не подарок.
Свинцовый здесь дают горох
К пайку сухому на приварок.
Но ничего, держись, браток,
Хоть завтра нам в наряд опять,
Зато не так уж и далек,
День, когда будут нас встречать.
8 апреля
Снайперы показывают нам все трюки, о которых нас предупреждали. Один работает с лазерным прицелом. Лучом лазил по ребятам. Но дымка и большое расстояние мешают работать с оптикой. Полковник увидел точку на рукаве, она поднялась выше и ушла, а ребята даже сначала не сообразили. А когда она появилась снова, уже были настороже. Задумка простая. Бойцов не видно, зато видна амбразура. Его помощник на скорости, поигрывая лучом от фонарика, пробегает по лестнице двенадцатиэтажки — бывшего института. Если бы наши стали стрелять, то снайперу хватило бы доли секунды, чтобы довести точку и нажать спуск.
Впечатлило. И вылилось еще в две строфы.
Дрожащий красный огонек
Ползет от рукава к лицу.
И враг готов послать «привет»
Чуть-чуть зевнувшему бойцу.
Не спи браток! Ведь дома ждут
Отец твой, мама и жена.
И им посмертная медаль,
Как утешенье, не нужна.
Пожалуй, это будет началом песенки. А предыдущие строфы — припевом.
Видели мы и трюк со свечкой. Горящая свеча и кусок зеркала (или стекла), которое от колеблющегося пламени дает блики «под оптику».
