Николай Шпанов - Связная Цзинь Фын
Глава четвёртая
1Миссия просыпалась. Хотя жильцов в ней было немного, но Го Лин и Тан Кэ только и делали, что защёлкивали нумератор звонка, призывавший их в комнаты. Гости не стеснялись. Если горничная мешкала одну-две минуты, нумератор выскакивал снова, и настойчивая дробь звонка резала слух У Дэ, возившейся у плиты. Чаще других выглядывала в окошечко нумератора цифра «3». Она появлялась каждые десять — пятнадцать минут. Когда это случалось, Го Лин вся сжималась и кричала Тан Кэ:
— Опять этот рыжий!
Она боялась ходить в третью комнату. Там жил тощий рыжий офицер-иностранец, изводивший своими требованиями весь персонал.
Большинство гостей, по заведённому обычаю, получали завтрак у себя в комнатах. Но двое жильцов, Биб и Кароль, спускались к завтраку в столовую. Это были агенты-иностранцы тайной полиции, составлявшие теперь постоянную охрану пансиона-миссии. За время пребывания здесь оба поправились и располнели. Кароль стал ещё медлительней, чем был прежде. И даже речь его, казалось, стала более растянутой. В противоположность ему, Биб не утратил ни прежней резкости движений, ни необыкновенной стремительности речи. Он был многословен до надоедливости. Даже Ма, привыкшая угождать жильцам, не могла подчас заставить себя дослушать его до конца.
Спустившись со второго этажа в столовую, Биб повёл носом, пытаясь по запаху распознать, что будет дано на завтрак. Быстрым движением он потирал ладошки своих пухлых, поросших густым, кудреватым волосом рук.
Он с удивлением констатировал, что Тан Кэ поставила на стол только один прибор.
— А господин Кароль? — спросил он.
— Он уехал… ещё с утра.
— Уехал?.. — Биб хотел ещё что-то прибавить — судя по интонации, не слишком лестное для Кароля, — но раздумал. Вместо того с важностью сказал: — Можно подавать!
Вошедшая через несколько минут Ма застала его за столом с салфеткой, заткнутой за воротничок, с энтузиазмом уписывающим гренки со шпинатом; однако, как ни был Биб увлечён едой, он все же намеревался заговорить, но Ма предупредила его:
— Говорят, у нас сегодня гости?
Это был не то вопрос, не то сообщение. Биб насторожился.
— Собственно говоря, — недовольно сказал он, — это моя обязанность, как начальника охраны пансиона, первым знать о гостях.
— Случайно я…
Как всегда, он не стал слушать.
— Вся наша жизнь состоит из случайностей, но я не люблю таких, которые проходят мимо меня, непосредственно меня касаясь. И прямо скажу: если бы это были не вы… Но чего не простишь красивой женщине?! Случайность! А разве не случайность то, что мы с Каролем, известные детективы, оказались вдруг тут, в этом китайском захолустье? Сначала, когда мне сказали: «Биб, ты будешь охранять духовную миссию», я даже обиделся. Я — и монахи! Но, увидев вас, понял: на мою долю выпала именно та счастливая случайность, какая бывает раз в жизни. Вы верите в счастье?.. Нет? Когда я увидел вас…
— Вы не знаете, куда поехал господин Кароль? — перебила Ма.
— Кароль? Да, именно ему я и сказал тогда: «Мой друг Кароль, вот она, моя судьба…»
Ма повернулась и, не слушая его, молча вышла из комнаты.
Несколько мгновений Биб сидел ошеломлённый. Потом вынул из кармана яркий платок, сердито встряхнул его и отёр выступившие на лбу капли пота.
— Вот ещё! — сказал он с досадой. — Ей объясняется белый человек, а у неё такой вид, как будто у неё перед носом давят, лимон.
В комнату вошёл высокий, грузный мужчина с большой лысой головой. Лицо его было широким, студенистым, со щеками, отливающими тёмной синевой от тщательно сбриваемой, но стремительно прорастающей бороды. Это был Кароль.
— Куда тебя носило? — резко спросил Биб.
— Опять сломался автомобиль. Полдороги от города тащился пешком. Этот У Вэй совсем распустился: всегда у него автомобиль не в порядке.
Кароль тяжело опустился на стул.
— Есть новости. Куча новостей! Во-первых, у нас сегодня важный гость: Янь Ши-фан привезёт самого Баркли.
— Так вот о чём говорила Ма! — Лицо Биба отразило почтение. — Это важно, очень важно!
— Это сущие пустяки по сравнению с тем, что я тебе ещё скажу.
— Не тяни.
— К нам едет новый начальник.
— Вместо Баркли?
Кароль загадочно улыбнулся и, помедлив, ответил:
— Вместо тебя! Приезжает новый начальник охраны этой лавочки…
Лицо Биба палилось кровью. Черт возьми! Но ему ведь нет никакого расчёта уходить с этого места!
— Кто же он, этот новый начальник?
— Не он, а она! Китаянка с того берега — госпожа Ада.
— Глупости! Мы не можем подчиняться китаянке. Тут какая-то путаница.
— Никакой путаницы. Если мне платят, я готов подчиниться даже зулусу. К тому же, говорят, эта особа — работник высшего класса. Столичная штучка.
— Знаем мы этих птиц! — усмехнулся Биб. — Там, где от нас можно отделаться десятком долларов, ей подавай всю сотню.
— Эта едет со специальной целью.
— Нет ничего хуже, чем начальник, задавшийся специальной целью!
Кароль сказал таинственным шёпотом:
— Её задача — покончить тут с подпольщиками.
— С этого начинают все новички! — ответил Биб. — Разве мы с тобой, отправляясь сюда, не дали клятвенного обещания раз навсегда покончить с возможностью появления партизан вблизи миссии? А что из этого вышло?
— Но про эту китаянку рассказывают удивительные вещи, — нерешительно проговорил Кароль.
Биб рассмеялся.
— А вспомни-ка, старина, какие удивительные вещи мы с тобою сочиняли про самих себя!
Но Кароль не сдавался. Он рассказал, как вновь назначенная начальница охраны Ада уже по дороге сумела перехватить высаженную самолётом разведчицу красных и овладеть её паролем. Теперь под видом этой посланницы красных Ада намерена явиться к местным подпольщикам, чтобы проникнуть в их ряды и разгромить всю организацию.
— Я собственными глазами видел в полиции парашют диверсантки.
— Ты, наверно, был уже пьян.
— Это же было утром! — возмутился Кароль.
— А её, эту Аду, ты тоже видел?
— Нет. Её тут видел только капитан, этот наш рыжий. — С этими словами Кароль ткнул пальцем в потолок, над которым находились комнаты «пансионеров». — Да и то лишь мельком и в первый раз.
— Значит, из здешних её решительно никто раньше не знал? — с подозрением спросил Биб.
— Разумеется. — Кароль пожал плечами. — Я же сказал тебе: она прямо из-за океана.
— Так почём же они знают, что она — именно она?
— Ты чудак!.. Неужели капитан глупее тебя и не подумал об этом? Наверно, уже навёл необходимые справки и просветил её насквозь.
— И всё-таки, всё-таки… Садись-ка лучше завтракать, — сказал Биб, чтобы что-нибудь сказать, но тут же спохватился: — А как мы узнаем эту Аду?
— Её пароль: «Всегда приятно встретиться с приятными людьми, а сегодня в особенности».
— О, мы ей покажем, какие мы приятные люди! — со смехом воскликнул Биб в принялся за еду
2Далеко впереди забрезжил свет. Цзинь Фын погасила фонарик и замедлила шаги. Она знала: этот свет падает через колодец. Обыкновенный колодец, где берут воду, прорезывает подземелье, и дальше идти нельзя — свод совсем обрушился и завалил галерею. Здесь Цзинь Фын должна выйти на поверхность.
Колодец расположен во дворе маленькой усадьбы. На усадьбе живёт старушка — мать доктора Ли Хай-дэ, а сам доктор Ли живёт в городе и работает в клинике.
Доктора Ли знает весь город. Он очень хороший доктор. Но полиция его не любит, потому что он лечил скрывавшихся в городе и под городом партизан. Среди партизан много раненых, и среди тех, кто скрывается в подземельях, есть больные, и, конечно, гоминдановцы не хотят, чтобы их лечили. Полиция не знает, что теперь «красные кроты» не нуждаются больше в услугах доктора Ли, потому что под землёй есть свой врач — Цяо, учившаяся в Пекине.
Доктора Ли уже несколько раз арестовывали и допрашивали. Его били, мучили и требовали, чтобы он назвал партизан, которых лечил по секрету от властей. Но Ли никого не называл; его снова били, и он опять никого не называл. Тогда полицейские звали других докторов, чтобы они лечили Ли и уничтожили следы истязаний. Ли был очень хороший доктор, и когда нужно было сделать сложную операцию какому-нибудь большому гоминдановскому чиновнику, то приглашали его. Поэтому начальник военной полиции сам сидел в комнате следователя, когда допрашивали доктора Ли, и не позволял сыщикам бить его так, чтобы сломать ему кости или нанести другие неизлечимые повреждения.
Доктор Ли уже три раза возвращался из полиции. Теперь он был болен не только потому, что его били, но и потому, что от такой жизни у него развилась сильная чахотка.
Доктор Ли не хотел, чтобы его мать видела, каким он возвращается из полиции, или чтобы она была дома, когда за ним приходят жандармы. Поэтому он и жил в городе один, думая, что старушка совсем ничего не знает про аресты. Он был спокоен за мать, которую очень любил.
