Алексей Евдокимов - Поезд особого назначения
– Пятый, пятый… Я первый… – начал скороговоркой говорить в микрофон радист. – Вам срочный приказ. Повторяю… Вам срочный приказ…
ДЕРЕВНЯ СТРОЕВО
Бой у деревни Строево закончился очень быстро. На поле догорали сожженные стога сена, а перед ними валялись три труппа в немецких маскировочных комбинезонах. Внимательно осмотрев их, старший лейтенант Егоров вызвал по рации майора Копылова.
– Товарищ майор, докладываю… Немецкие диверсанты уничтожены! – радостно доложил он.
– Голицын их опознал? – спросил Копылов.
Егоров замялся.
– По описанию диверсанты похожи, – сказал он. – Но Голицын утверждает, что это не они…
– Не они?… – удивленно переспросил Копылов.
– Да, не они… – подтвердил Егоров.
Майор Копылов надолго замолчал.
– Мне звонили из Москвы. – наконец, сказал он. – Каганович пожаловался Верховному на то, что мы используем в работе сомнительные источники информации. Берия приказал проверить Голицына. А ты знаешь, чем такие проверки обычно заканчиваются?
– Наслышан… – тихим голосом ответил Егоров.
– То-то и оно… – вздохнул Копылов. – Ты, кстати, тоже можешь под трибунал попасть. Каганович заявил, что Голицын сам может оказаться диверсантом? А нас он просто ловко за нос водит. А ты поручиться за него хотел!
– Было такое дело… – подтвердил Егоров. – Хотел!
– Так что теперь любая наша ошибка для нас последней может оказаться. – невесело сказал Копылов.
– Но я бы Голицыну все-таки поверил! – убежденно сказал Егоров. – С нами он не за страх, а за совесть сотрудничает. По идейным соображениям. Только не коммунистическим, а патриотическим…
– Тогда получается, у немцев в районе Саратова несколько диверсионных групп действует? – предположил Копылов.
– Вполне возможно… – согласился с ним Егоров. – После бегства Голицына они могли подстраховаться и забросить к нам еще одну группу. Ее то, мы и уничтожили.
– Значит, группа, которую готовил гауптштурмфюрер Мольтке, жива и продолжает действовать.
– Несомненно, товарищ майор… Не исключено, что обнаруженных у деревни Строево диверсантов нам специально подбросили, чтобы нашу бдительность усыпить.
– Тогда слушай приказ, старший лейтенант! – повысив голос, сказал Копылов. – Раздели свою роту на четыре отряда и перекрой ими все железнодорожные переезды. Сам вместе с Голицыным поезжай на семьдесят третий километр. Мне кажется, он самый опасный.
– Слушаюсь, товарищ майор, – ответил Егоров.
ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ПЕРЕЕЗД «73-й КИЛОМЕТР»
Колонна «Студебеккеров», громко сигналя, мчалась по ночному заснеженному шоссе. Изредка навстречу ей попадались одинокие легковые и грузовые машины. Увидев перед собой цепочку ярких мигающих фар, они сразу прижимались к обочине дороги. В кабине головной машины кроме водителя ехали старший лейтенант Егоров и Голицын. Егоров всю дорогу молчал, и только когда колонна остановилась рядом с затерянным в степи железнодорожным переездом, негромко сказал:
– Ты граф, слова наркома Кагановича близко к сердцу не принимай. Такие как он еще от гражданской войны не остыли. Всюду им враги мерещатся. Главное, что мы тебе верим.
Бледное расстроенное лицо Голицына выражало гнетущие его мысли.
– Мне еще в разведшколе политрук Андронов говорил, что на родине я с разными людьми могу встретиться. – грустно сказал он. – У кого-то родственники в гражданскую войну от рук белогвардейцев погибли. У кого-то еще с царских времен к знати была неприязнь. Такие во мне всегда врага будут видеть.
– Сейчас многое будет зависеть от тебя самого! – подбодрил Голицына Егоров. – Прояви себя так, чтобы ни у кого и сомнения не возникало: свой ты или чужой? А теперь, вылезай! Вместе будем этот переезд охранять.
Егоров распахнул дверцу и вслед за Голицыным вылез из кабины «Студебеккера».
– Первый взвод на дорогу! – раздалась его команда.
Десятка два одетых в белые маскхалаты разведчиков выпрыгнули из грузовиков и выстроились на обочине шоссе.
– Я остаюсь со взводом здесь… – продолжил отдавать приказы Егоров. – Остальные подразделения во главе с лейтенантом Ермаковым займут оборону на других переездах. При прохождении спецпоезда проявлять повышенную бдительность. Все выполняйте!
Двигатели «Студебеккеров» натужено загудели, и вскоре колонна грузовиков растаяла в ночной темноте.
Егоров подошел к радисту и сказал:
– Передай в штаб, что я на переезде – семьдесят третий километр. Пусть дадут знать, когда спецпоезд начнет движение.
– Есть, товарищ старший лейтенант, – ответил радист, снимая с плеча переносную рацию.
– Занять оборону вокруг переезда! – приказал разведчикам Егоров. – Машины останавливать и проверять. При приближении поезда, движение машин через переезд прекратить.
Одетые в маскхалаты разведчики, словно приведения растворились в окружающем переезд заснеженном поле.
– Так ты говоришь, граф… – спросил Егоров у Голицына. – У немецких диверсантов излюбленный прием – на переезде диверсии устраивать?
– Зимой да… – ответил Голицын. – Следы на снегу хорошо видно. Незаметно к железной дороге не подберешься. А через переезд вон сколько машин проезжает. Заминируют машину и, когда поезд будет мимо проходить, пустят ее без водителя на рельсы.
– Знакомый почерк! – согласился Егоров. – В прошлом году на Калининском фронте немецкие диверсанты так часто действовали. А что еще можешь про их методы рассказать?
Голицын на секунду задумался.
– Мне вот еще что странным показалось, – вспомнил вдруг он. – Когда я диверсантов для этой операции снаряжал, Мольтке приказал выдать им сумки для снарядов.
– Каких еще снарядов? – удивился Егоров. – Расскажи-ка подробнее! – попросил он.
– Для обыкновенных, – пояснил Голицын. – От сорока пятимиллиметровой противотанковой пушки советского образца.
– Хм… – Егоров в раздумье потрогал пальцами подбородок. – Непонятно, зачем они им понадобились?
– Дело в том, – продолжил Голицын. – Что в «Абвере» изготовили снаряд для такой пушки, обладающий огромной разрушительной силой. Я видел кинохронику его испытаний. При попадании в танк или самолет те мгновенно взрывались. Единственный его недостаток. Выстрелить им надо практически в упор. С дистанции не более ста метров.
– Товарищ старший лейтенант! – окликнул Егорова радист. – Из штаба передали. Спецпоезд начал движение. Через десять минут будет здесь.
– Понял! – ответил Егоров. – Слушай мою команду! – громко крикнул он. – Движение по переезду прекратить. При прохождении через переезд поезда проявлять повышенную бдительность.
Не успел Егоров сказать последние слова, как на шоссе послышался, приближающийся к переезду, неясный гул.
ГЕРМАНИЯ. ЗАМОК ВЕВЕЛЬСБУРГ
Рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера разбудил внезапный ночной звонок. Нацепив на нос пенсне, он долго искал на тумбочке трубку телефона и, наконец, найдя ее, прижал к уху. В трубке он услышал голос бригадефюрера СС Вальтера Шелленберга.
– Доброй ночи, рейхсфюрер! – поздоровался тот.
– У вас что-то срочное, Вальтер? – недовольно спросил его Гиммлер.
– Да, рейхсфюрер, – торжественным голосом ответил Шелленберг. – Я только что получил сообщение, что операция «Вевельсбургский дьявол» близится к завершению. Я уверен в ее успехе и считаю, что сегодня ночью надо ждать важных известий из России. Героическая гибель вашего личного представителя – гауптштурмфюрера СС Ганса Мольтке не была напрасной.
– Спасибо Вальтер за хорошую новость, – ответил Гиммлер. – Сейчас они такая редкость. Я уже распорядился, чтобы прах гауптштурмфюрера похоронили в зале славы СС в замке.
– Мне очень жаль, что так произошло рейхсфюрер… – сказал с сочувствием Шелленберг. – Никто не ожидал, что арест этой сумасшедшей девчонки в Ровно приведет к таким последствиям. Помимо Мольтке в кафе погибли еще пять наших солдат и трое ранены.
– Забудем про эту неудачу, Вальтер, – ответил Гиммлер. – Успех «Вевельсбургского дьявола» окупит с лихвой все издержки, связанные с его подготовкой. Я позвоню доктору Гебельсу. Пусть газеты «рейха» в завтрашнем номере оставят первую полосу пустой для срочного сообщения. И будем надеяться, что эта ночь изменит ход войны и наши с вами судьбы.
ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ПЕРЕЕЗД «73-й КИЛОМЕТР»
Тягучий надсадный гул продолжал приближаться к переезду. Старший лейтенант Егоров поднес к глазам бинокль. Вдалеке на белой ленте шоссе он различил две небольшие серые точки. Вскоре они превратились в выкрашенные в белый маскировочный цвет советские пушечные бронеавтомобили «БА – 10». «Откуда они здесь взялись среди ночи? – подумал Егоров. – Ни номеров на них, не обозначений. Хотя… – вспомнил он. – в Балаково расположен ремонтный завод. Может быть, броневики едут оттуда?» Подъехав к переезду, бронеавтомобили остановились. Из люка одного из них вылез офицер и направился к Егорову.
