Анатолий Иванкин - Конец «Гончих псов»
Не видя никакого выхода, морально опустошенный и разуверившийся во всем, Карл тем не менее продолжал тянуть свою служебную лямку, делая все автоматически.
«Пусть будет то, что суждено, — решил он однажды. — В крайнем случае, под рукой всегда есть вальтер, которым можно прекратить земные терзания, как это сделали генералы Удет и Ешоннек, а теперь и мой единственный друг Эрвин…»
Глава девятая
К рождеству Карл фон Риттен был произведен в полковники.
«Не многие удостаиваются такой чести на двадцать девятом году, — равнодушно думал он, примеряя новый мундир. — Мне сказочно везло до сих пор, — продолжал думать Карл, поворачиваясь перед зеркалом, — и я многого добился. А счастлив ли я?»
Он пытливо посмотрел на свое отображение: лицо бледное, под глазами тени от переутомления и нервного напряжения — боевые полеты и служебная занятость, отбирающая много времени, наложили свой отпечаток.
Если быть откровенным, то Карл ни за что не дал бы своему двойнику, смотрящему на него из зеркала, двадцати восьми лет.
«Все тридцать пять — сорок, — провел он ладонью по глубоким морщинам, прорезавшим лоб, потрогал седые волосы, пробившиеся на висках. — Этак и стариком станешь, пока соберешься жениться…»
— Так, — произнес он вслух, отходя от зеркала. — А что будем делать дальше?
Ему так не хватало Эрвина…
За окном раздался автомобильный гудок. За ним приехали, чтобы отвезти в офицерское казино на встречу праздника. В небе пока было спокойно… Пока!
212 января 1945 года советские войска приступили к проведению Висло-Одерской наступательной операции по освобождению Польши. Этим самым они помогали своим западным союзникам оправиться от поражения, нанесенного немцами в Арденнах.
На Восточный фронт бросалось все — только бы остановить русские танковые лавины. Война подходила к границам рейха. ПВО Германии практически была обескровлена. На Восток отправлялись 500 зенитных батарей, уже в качестве противотанковой артиллерии, и 4 истребительных эскадры. В их состав входила и авиагруппа «Гончие псы».
Карла вызвали в штаб эскадры для получения боевой задачи. При выезде с аэродрома на автостраду пришлось остановиться, чтобы пропустить автоколонну с техникой, идущей на восток. Карл с удивлением смотрел на мчащиеся по шоссе белые молочные цистерны «Болле», у которых на прицепах катились 88-мм зенитные пушки. В следующей колонне пушки буксировали красные машины берлинской пожарной охраны. Начальник штаба авиагруппы, сидящий рядом с Карлом, грустно произнес:
— У командующего столичным округом ПВО генерала Вейзе растянули все пушки. Это последние зенитки со стационарных батарей. Теперь Берлин беззащитен от воздушных налетов. Да и пожары тушить будет нечем.
Колонну замыкали берлинские автомобили скорой помощи. Десятки машин, осененных красными крестами — символами человеколюбия, — везли боеприпасы. На водительских местах сидели солдаты СС.
«Не много рейх может дать Восточному фронту», — думал Карл, глядя на пехотные колонны «фольксштурма» — юнцов из «Гитлерюгенд» и стариков, перешагнувших призывной возраст.
Из-за отсутствия погоды «Гончие псы» перелетали на Восточный фронт только на пятый день советского наступления, когда главная и тыловая полосы висленского рубежа обороны немцев были прорваны.
Аэродром Лодзь, на который приземлилась авиагруппа, был недалеким прифронтовым тылом. Вечером Карл вышел из штаба прогуляться перед сном. Завтра он должен вести свои «мессершмитты» для нанесения бомбовых ударов по наступающим танковым колоннам русских. Теперь «псы» выполняли роль истребителей-бомбардировщиков. Свое существование бомбардировочная авиация люфтваффе прекратила уже к концу 1944 года.
Небо на востоке освещалось яркими вспышками. Казалось, там работает гигантский автоген.
Гул недалекого сражения был ему привычен. Но там, в просторах России или в африканских пустынях, Карл на него обращал мало внимания. Здесь же, на пороге рейха, гул этот был просто невыносим. Он постоянно напоминал о том, что оттуда, из-за Вислы, шли люди, чтобы спросить с них, немцев, за все то, что они наделали в России и других странах. Ему однажды повезло сбежать от них. Тогда русские дрались за Донбасс, поливая кровью чуть ли не каждый метр отвоеванной земли. Но не прошло и двух лет, а они пришли сюда и стучат стальными кулаками в дверь Германии. Услышав этот стук, содрогнулись все виновники неисчислимых бед, принесенных человечеству: от злобной, затравленной развалины, в которую превратился фюрер, до последнего эсмана, стегавшего плетью по живым скелетам узников концлагерей.
Скоро русские спросят и с него, Карла фон Риттена, за сгоревшие и обезлюдевшие Минск и Воронеж, за разрушенный Сталинград. Разве нет его доли в этих делах? Что он ответит им? Что он солдат и выполнял приказы командиров?.. А не он ли был членом гитлеровской партии НСДАП, стремившейся претворить в жизнь все бредовые идеи «Майн Кампф»? Не он ли верой и правдой служил маньяку Гитлеру и грабителю Герингу? Не с его ли молчаливого согласия творились жуткие беззакония и проливалось море человеческой крови? Нет, любезнейший фон Риттен, если немцы не брали в плен советских политработников, считая их идейными противниками рейха, то и твое место, попадись ты к русским, будет в веревочной петле. И смерть будет подлой, не солдатской. А может, пока не поздно, поступить, как Эрвин?
Карлу вспомнились слова из его письма «с того света». «Береги свою жизнь для новой Германии», — просил Эрвин.
А будет ли для него место в этой новой Германии?.
Карл чувствовал, что если он не перестанет думать об этом, то сойдет с ума. В сердце его не осталось ничего, кроме страха и опустошенности, а будущее было мрачным, как сама могила.
3После нескольких вылетов с Лодзинского аэродрома пришлось перебазироваться в Познань, а оттуда в Швибус, расположенный уже на территории Германии. Познань была окружена русскими войсками, стремительно продвигавшимися к Одеру. Авиагруппа «Гончие псы» понесла серьезные потери, но ни о каких пополнениях живой силой и техникой думать не приходилось.
Более того, разбираясь в документах, принесенных на подпись, Карл ознакомился с совершенно секретной директивой командующего 6-м Воздушным флотом. Ему и другим командирам авиагрупп было приказано в течение двух суток сформировать из числа летчиков, механиков и других авиационных специалистов, не имевших самолетов, стрелковые взводы и направить их для укомплектования авиа-полевой дивизии.
Карл взялся за голову — таких людей у него было половина авиагруппы.
— Проклятье! — сказал он начальнику штаба. — Значит, начинается агония люфтваффе, раз летчиков посылают рыть окопы на границах рейха.
Назавтра, наскребя со всей авиагруппы шестнадцать машин, Карл фон Риттен повел их бомбить советские танковые колонны, устремившиеся к германской границе. День выдался солнечный и морозный. Карл нехотя садился в кабину. Его с вечера мучили дурные предчувствия, а ночные кошмарные сны заканчивались ошеломляющим падением в бездну.
Самолеты противника начали им встречаться задолго до линии фронта. Чаще всего это были «петляковы» или штурмовики Ил-2. Среди множества русских машин промелькнул реактивный истребитель Ме-262. Из-за странной компоновки этот самолет смотрелся необычно. Казалось, что его пятнистый фюзеляж подмял под себя два двигателя в больших бочкообразных мотогондолах. Он даже не пытался атаковать противника. То ли летчик уже израсходовал боекомплект, то ли просто ошалел от реактивной скорости и, выкатив глаза, мчался туда, куда несли его турбины.
На встречном курсе группа Ме-110 разошлась с четверкой «аэрокобр». С опозданием в наушниках шлемофона послышался встревоженный голос с КП управления:
— Внимание! Внимание! В воздухе Покрышкин!
Карл чуть не свернул шею, стараясь увидеть, что происходит за хвостом «мессершмиттов». Фамилия русского аса была достаточно хорошо знакома немецким летчикам. Нужно было быть предельно осторожным.
«Черт бы побрал эти русские танки! Где же они?» Хотелось побыстрее освободиться от четырех бомб, подвешенных под плоскостями. Они здорово ухудшали и без того невысокую маневренность Ме-110. Воюя с «Ланкастерами», он еще был истребителем, но при встрече с «яками» или Ла-5 мог сам легко стать их добычей.
Осматривая заднюю полусферу, Карл чуть не проглядел появление восьмерки «лавочкиных». Избегая встречи с ними, он дал полный газ и развернулся вправо. Но и здесь были русские самолеты: сверху, со стороны солнца, пикировали остроносые Як-3 с крупными гвардейскими значками на фюзеляжах.
Группу обложили со всех сторон. В небе Польши безраздельно господствовала советская авиация.
