Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 4
Закончив завтрак, мы отправились к машинам. Я на ходу говорю генералу:
— Вы знаете, мы сегодня утром посоветовались и решили внести небольшие коррективы в наши планы: посмотрим два склада боеприпасов (и назвал именно те, куда всю ночь перевозили боеприпасы с центрального склада), а затем на обратном пути на этом направлении — военное училище. Оказывается, училище завтра выходит на полевые занятия, а мы хотели бы познакомиться с офицерами и курсантами в его стенах.
Приподнятое настроение генерала как ветром сдуло.
— Тогда я прикажу, чтобы училище пока в поле не выходило. Это не проблема, — без особой радости сказал он.
— Ну зачем же ломать планы учебного процесса. Да и мы будем поставлены в неловкое положение. Ведь ничего принципиально не меняется — найдем время посмотреть и центральный склад, — невинным тоном сказал я.
— Но там же уже ждут, — не сдавался генерал.
— Поэтому прошу вас, товарищ генерал, пошлите туда своего офицера, который передаст, что посещение откладывается. Пусть они занимаются по своему плану. Я уверен— у них много работы.
Бедняга генерал совсем сник. И не зная, что же ему делать, начал шарить по своим карманам, доставая какие-то бумаги, блокноты. А потом спросил:
— Вы не возражаете, если я не поеду, а вас будет сопровождать мой заместитель?
— Нет, конечно, — успокоил я его. — Я сам хотел предложить вам этот вариант. Все-таки вы остались за министра и можете в любой момент понадобиться президенту.
— Да, да. Он мне уже дал одно важное поручение.
Мы расстались. Генерал отправился в Генеральный штаб, а мы — на склады. Первый из этих складов был на окраине города, поэтому мы добрались быстро. И хотя после расставания с генералом прошло немного времени, однако начальник склада, подполковник, нас встречал уже при въезде. А через минут пять приехал полковник — исполняющий обязанности начальника вооружения (начальник был расстрелян в числе мятежников). Знакомясь с начальником склада, я обратил внимание на его уставший и недостаточно опрятный вид. Мне было ясно, что это — следствие бессонной напряженной ночи. Кстати, в тот момент, когда мы подъезжали, с территории склада выехало несколько грузовых машин с солдатами — очевидно, погрузочно-разгрузочная команда. Но мы сделали вид, что не обратили на них внимания.
Находясь в любой стране, я всегда старался избегать приема рапорта (доклада) офицера армии страны нашего пребывания, за исключением почетного караула, когда это приходится делать в связи с протоколом. Поэтому и сейчас подполковник доложил не мне, а закрепленному за нашей группой на постоянной основе офицеру Генштаба. А затем мы, спокойно расхаживая по складу, побеседовали с подполковником.
— Вы давно руководите этим складом? — спросил я его.
— Уже три года. Даже больше…
— Так вы не просто начальник, но и дока в своей профессии!
— Знаю склад хорошо и стараюсь его поддерживать на должном уровне. У нас в этом году не было происшествий. Замечаний не имеем, — с гордостью сказал подполковник.
— Прекрасно. А вы лично, товарищ подполковник, как себя чувствуете?
Подполковник метнул в меня полный огорчения взгляд:
— Да ничего. Пока нормально.
— Вы извините, что я задал этот неделикатный вопрос, но у вас белки глаз покраснели. Мне показалось, что, может, сегодня вам нездоровится? Поэтому можно было бы поручить представлять склад вашему заместителю.
— Нет, нет! Я сделаю это сам. Я просто немного переутомился… Семейные обстоятельства.
— Ну, хорошо. Скажите, какие виды боеприпасов хранятся на вашем складе?
— У нас только артиллерийские снаряды для всех систем орудий и мины для всех минометов. Кроме того, вон там в дальнем углу имеется подземный бункер, где хранится несколько тонн взрывчатого вещества.
— Учет ведется? Вы можете точно доложить, сколько на складе боеприпасов каждого вида?
Подполковник начал докладывать по памяти, но когда офицер нашего Главного военного советника начал его поправлять, он взял журнал учета и доложил вполне квалифицированно.
— А вот эти хранилища, которые мы видим, — они что, все переполнены? — спросил я.
— Нет, многие из них полупустые, можно посмотреть.
— Давайте пройдем всё и посмотрим. Но удивляет — почему у вас буквально на всей территории склада вот такие горы боеприпасов?
— Да все нет времени хорошо сложить… Мало дают солдат для этой цели…
Хранилища были в основном заполнены, но некоторые могли бы принять еще какое-то количество боеприпасов. Во всяком случае, около четверти того, что сложено под открытым небом, можно было бы поместить под крышей. Но самое интересное другое — когда мы начали осматривать штабеля ящиков с боеприпасами на открытых площадках, то обнаружили большое количество авиационных бомб, ракет, реактивных снарядов. На вопрос — почему во время общего доклада ничего не было сказано об этом? — начальник склада постоянно твердил одно и то же: «Завезли ошибочно, а вернуть боеприпасы адресату еще не успели».
Конечно, все это выглядело, мягко говоря, некрасиво. Мы сделали съемки. А представителя Генштаба и других эфиопских офицеров попросили составить акт о наличии на складе неучтенных боеприпасов. Копию акта Главный военный советник взял себе. Ночная «операция» по перевозке снарядов обернулась против их организаторов.
Приблизительно такая же картина была и на втором складе. Зато в военном училище мы получили полное удовлетворение. Настроение у офицеров и курсантов — хорошее. Условия жизни и учебы — нормальные. Обеспечение— всестороннее. Единственно, нам было непонятно, почему никто ничего не спрашивал, хотя в целом личный состав был общительный, легко вступал в контакт и разговор. Лица приятные, белозубые улыбки.
Наконец, пришло время подводить итоги. С учетом полученного мной задания в Москве и принимая во внимание ситуацию, с которой мы встретились на месте, мне, как я это себе представлял, надо было решить две принципиальные задачи: убедить Менгисту, что только политическим путем — путем переговоров и компромиссов — можно решить задачу выхода из тупика в войне с оппозицией. Это первое. И второе — показать Менгисту, что его непомерные запросы по оказанию помощи Эфиопии оружием, боевой техникой и боеприпасами не вызываются сложившейся обстановкой и уровнем оснащенности эфиопской армии на сегодняшний день. Хотя, конечно, кое-что и надо было дополнительно выделить, но это незначительно. Но самым главным я считал — без дипломатии объясниться с Менгисту начистоту.
Поэтому во время последней встречи с Менгисту я сделал ему следующее сообщение:
— Мы констатируем, что военно-политическая обстановка в Эфиопии по-прежнему остается сложной. Но главная опасность состоит в возможном обострении, особенно в Эритрее и Тигре. Наша группа подтверждает целесообразность рекомендаций советского руководства о необходимости отыскания политического пути разрядки обстановки, осложнение которой наступило по причине упорного нежелания руководства Эфиопии переоценить отношения с оппозицией и пойти по пути соглашений. Ведение же переговоров с Народным фронтом Эритреи и Народным фронтом Тигре только с позиций силы ничего не даст. Наоборот, «болезнь» загоняется все глубже и глубже. Ведь всем видно, что с годами силы оппозиции растут, а не уменьшаются. Но еще опаснее то, что в стране идет процесс консолидации оппозиционных сил. В то же время налицо тенденция усиления процесса изоляции Менгисту Хайле Мариама. Об этом свидетельствует и заговор офицерского состава. Мы осуждаем эти выступления. Но одновременно подчеркиваем, что принятые в отношении заговорщиков меры не разрешат кризиса. Это только породит новую волну недовольства, следовательно, популярность Менгисту будет падать. А от затянувшейся войны народ устал. Конечно, назначенные недавно начальник Генерального штаба, главнокомандующие видами Вооруженных Сил, командующие армиями, командиры корпусов и дивизий будут выполнять приказы своего Верховного главнокомандующего. Но не исключены рецидивы, если Менгисту не изменит своего курса и если не поведет линию на установление мира в стране.
Я также дал подробную информацию (кое-что повторил из того, что было в моих промежуточных сообщениях) по каждой армии и виду Вооруженных Сил. Подчеркнул, что наиболее тяжелая обстановка в провинции Тигре и прилегающих к ней районах, т. е. в зоне ответственности 3-й армии. Противник (точнее, Народный фронт Тигре) нанес армии значительное поражение, продвинулся на 120 километров и фактически полностью контролирует положение в этой провинции и частично в провинциях Уолло и Гондар. Он захватил у правительственных войск большое количество вооружения и военной техники. Одновременно в ходе своего наступления отмобилизовал до ста тысяч населения Тигре и Уолло. Тем самым руководство Народного фронта Тигре достигло значительного изменения соотношения сил в свою пользу.
