KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Владимир Богомолов - Момент истины (В августе сорок четвертого...)

Владимир Богомолов - Момент истины (В августе сорок четвертого...)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Богомолов, "Момент истины (В августе сорок четвертого...)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Мысль о соперничестве, о том, что он может потерять и Леночку, страшила его. В запасе у него, правда, имелся козырь, которым ему никоим образом не хотелось бы воспользоваться.

Как она, ценившая в людях талант, могла понимать его, не зная о самом для него заветном?.. Но не за голос же, не за голос и не за красивую наружность она должна была его любить… Такие поклонницы одолевали его еще в консерватории, однако, как говорил отец, для большого, прочного чувства увлечения одним внешним совершенно недостаточно.

Первой военной осенью, попав в армию, он ни от кого ничего не скрывал и, когда просили, охотно пел и под гитару, и под баян, и просто так – в роте любили его слушать. Однажды среди слушателей оказался незнакомый батальонный комиссар, задавший ему потом несколько обычных вопросов: кто он, откуда и почему так удивительно хорошо поет. Он рассказал все как есть, сдержанно, но откровенно. А спустя трое суток в дивизию пришел приказ откомандировать его, красноармейца Аникушина, для дальнейшего прохождения службы во фронтовой ансамбль песни и пляски.

Большей для себя неприятности, большего крушения надежд и стремлений он не мог и представить.

Немцы рвались тогда к Москве, от отца, попавшего под Прилуками в окружение, уже два месяца ничего не было, предполагали, что он погиб, и старший сын становился, таким образом, главой семьи, единственным совершеннолетним мужчиной и защитником. Решалась судьба его народа, его государства, он жаждал с оружием в руках защищать Отечество, жаждал убить хоть нескольких врагов-убийц и для этого с подъема и до отбоя по шестнадцать часов в сутки учился воевать, а его решили запереть в артисты. У него были свои убеждения, твердые, созревшие под влиянием отца понятия о мужском достоинстве и чести. Возможно, участники фронтового ансамбля своими выступлениями и делали полезное, нужное дело, но с этого момента он думал о них с презрением, как о сборище трусливых, уклоняющихся от боев придурков.

Он отказался наотрез и, поскольку с его возражениями не собирались считаться, обратился с письмом к Наркому Обороны. А сверху настаивали на немедленном откомандировании, он упорствовал, и тогда его посадили на гауптвахту, причем в одну камеру с какими-то дезертирами, чем он был смертельно оскорблен.

Трудно сказать, как сложилась бы дальше его судьба, но в это время немецкие танки прорвались на ближние подступы к столице, дивизию поспешно бросили в бой, кто-то вспомнил в этой сумятице и о нем – к вечеру того же дня на ледяном ветру под артиллерийским и минометным обстрелом он долбил саперной лопатой землю, отрывая себе стрелковую ячейку – свою крохотную крепость в системе полковой обороны.

Эта история послужила ему хорошим уроком. За годы войны он дважды лежал в госпиталях, воевал в трех разных соединениях, но с той поры если когда и пел, то лишь вполголоса и только наедине. Он не скрывал – в том числе и от Леночки, – что учился в консерватории, однако представлялся, да и указывал себя в документах, не иначе как студентом теоретико-композиторского факультета, будущим музыковедом.

Сегодняшний вечер имел, точнее – мог иметь в его жизни особое значение, и, шагая теперь в глубь леса с двумя особистами, он проигрывал мысленно предстоящее объяснение с Леночкой: с чего и в какой момент начнет, что скажет и как будет продолжать в зависимости от ее реакции и ответов. Не без волнения он думал и о своей встрече с этим грузином-хирургом, который, видимо, не преминет потренькать на гитаре и попеть, наверняка так же фальшиво и безголосо, как и подавляющее большинство любителей.

Размышляя о своем, о том, что его волновало, он, однако, не забывал пригибаться под толстыми мокрыми ветвями, а тонкие отводил рукою, чтобы не намочить росой костюм. Не мог он совершенно не видеть и шагавшего с ним рядом Алехина и со временем подметил, что тот не переставая шарит взглядом по дороге метрах в трех перед собой, словно чего-то ищет. Что он там выискивает, помощник коменданта и не пытался себе представить – даже думать не хотел, – но было в этом вынюхивании что-то неприятное.

Особист, при всей его обходительности, был ему несимпатичен, и капитан заставлял себя не смотреть в его сторону и по возможности не обращать внимания на его действия, что не без усилия удавалось. Он в который уж раз проигрывал в уме предстоящий вечер и объяснялся с Леночкой, когда Алехин неожиданно нарушил молчание.

– Раненько! – вдруг полушепотом не без удивления протянул он. – Неужто улетают?.. Зима, видать, ранняя будет.

– Что? – вмиг возвращаясь к действительности, хмуро спросил капитан.

– Журавли. – Задрав голову, Алехин оглядывал небо. – Вроде улетать собираются. Слышите, прощаются…

Капитан прислушался; в ясном светло-голубом небе где-то тоскливо и надрывно курлыкали невидимые журавли.

Это печальное курлыканье вдруг пронзительно напомнило о бренности всего земного, о неотвратимом: о скором увядании, о смерти всех этих сейчас таких свежих и жизнерадостных листиков и травинок, о том, что все пройдет…

Да… «Все пройдет, и мы пройдем!.. – с грустью процитировал мысленно помощник коменданта и, подумав, от себя добавил: – Но след оставим…»

– Товарищ капитан… – Алехин меж тем достал из кармана две красные засаленные нарукавные повязки с надписями «Комендантский патруль», встряхнул их, расправил и протянул одну капитану. – Прошу вас – наденьте.

– Зачем?.. – взглянув мельком, осведомился капитан. – Это для патрулей, для дежурных офицеров. А я – помощник коменданта! – заметил он с достоинством. – И сколько на этой должности, ни разу не надевал!

– А сегодня нужно! Прошу вас, – настойчиво повторил Алехин.

– А грязнее у вас не нашлось? – с откровенным недовольством беря повязку и брезгливо осматривая ее, осведомился капитан. – Из нее же суп варить можно!

– Это не у нас, а у вас! – весело сообщил Алехин. – Мне их дали в комендатуре. А постирать не было времени. Давайте я вам помогу.

Помощник коменданта остановился и, поджав губы, покорно стоял с минуту, пока Алехин не закрепил повязку на рукаве его кителя повыше локтя. Тем временем Блинов по своей инициативе проделал то же самое на рукаве гимнастерки Алехина.

В молчании они пошли дальше, и капитан снова охотно погрузился в свои мысли, однако немного погодя Алехин опять заговорил.

– Как у нас с оружием? – будто самого себя спросил он и, вытащив из кобуры пистолет, взвел курок и оттянул затвор, проверяя, есть ли патрон в патроннике; Блинов тотчас же проверил свой «ТТ». Но помощник коменданта, к кому, собственно, был обращен этот вопрос, шагал молча, будто не слыша.

– А у вас? – осведомился у него Алехин.

– За меня можете не беспокоиться.

– А эта штука вам знакома? – продолжал Алехин, достав небольшой вороненый «вальтер».

Получив утвердительный ответ, он загнал патрон в патронник и, поставив пистолет на предохранитель, протянул его капитану:

– Прошу… возьмите в карман.

– Зачем?

– На всякий случай… Берите, берите! – настаивал Алехин и, так как помощник коменданта лишь усмехнулся, сунул ему «вальтер» в правый карман брюк. – Осторожность всегда оправданна… Знаете, разное бывает…

– Знаю! – недовольно поморщился капитан и пригнулся, чтобы не задеть мокрую ветвь. – Слышал все это десятки раз! В том числе и сегодня!..

– Говорите тише, – попросил Алехин. – Что слышали?

– И про бдительность, и про осторожность, и что всякое бывает, и смотреть надо в оба!.. От всех этих поучений у меня уже мозоли в ушах! За кого вы меня принимаете?!

– Прошу вас – потише.

Помощник коменданта вытащил из кобуры свой «ТТ», взвел курок и оттянул затвор – Алехин увидел патрон в патроннике.

– Бдительность, осторожность, осмотрительность!.. Мне твердят об этом как мальчишке! – засовывая пистолет в кобуру, возмущенным полушепотом продолжал капитан. – За кого вы меня принимаете?.. Я на фронте с сорок первого года!.. Поверьте, бывал в таких переделках, по сравнению с которыми ваша «операция» – просто загородная прогулка.

– Что ж, возможно…

– Не возможно, а точно!

– Да я верю, верю, – улыбнулся Алехин.

– Верить мало! Чтобы понимать, надо самому пережить!.. Вы на передовой-то когда-нибудь были?

– Приходилось…

– При штабе дивизии или полка?.. Знаю, как вам «приходилось»!.. Во втором эшелоне! А я три года на передке! И если бы не ранение… Поймите, я боевой офицер! – взволнованно произнес капитан. – В комендатуре я случайно и не задержусь!..

– Говорите тише, – снова попросил Алехин.

– Да вы что, психа из меня сделать хотите?! – возмутился капитан. – Здесь же нет ни живой души! И шум ветра все покрывает. И куда же тише – я и так шепчу!

– Это вам кажется, – улыбаясь, возразил Алехин. – И насчет душ вы ошибаетесь. Мы только что прошли засаду, они предупреждены по радио и знают меня в лицо, иначе бы нас уже проверяли. Вы только не обижайтесь – понимаете, это специфика… И вообще лес шума не любит…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*