Бернард Корнуэлл - Боевое Знамя
Люцифер вернулся. Вернулся с саквояжем, который оставил на складе офицер-северянин и где теперь лежали все новые пожитки Старбака.
- Все чертовы шмотки, которые вам требовались, - гордо объявил Люцифер, - и даже серебряная щетка для волос. Видали? Будете выглядеть как следует. И я достал вам сигары. Хорошие, - Люцифер также расстался со своей кричащей одеждой, сменив ее на панталоны кавалерии северян, серый китель, кожаный ремень и кобуру на застежке, но каким-то образом его естественная элегантность пропитала даже эту скучную военную форму шиком.
- В этой кобуре что-нибудь есть? - спросил Старбак.
- Обеспечил себя кухонными принадлежностями, - ответил Люфифер, - сделанными мистером Кольтом в Хартфорде, штат Коннектикут.
- В смысле, у тебя есть пистолет, - бесстрастно констатировал Старбак.
- Это не пистолет, - возразил Люцифер. - Это приспособление для того, чтобы убивать пищу, если вы хотите, чтобы я ее для вас готовил, а если у меня не будет этого приспособления, то я не смогу достать мяса, а раз не смогу достать, то и приготовить не смогу, а вы не сможете съесть мясо, которое я не смогу приготовить, и будете голодать, а я буду так голоден, что даже не найду сил вас похоронить.
Старбак вздохнул.
- Если тебя поймают с оружием, Люцифер, то спустят с тебя шкуру.
- Если я добыл себе кухонную утварь Кольта, майор, то не родился еще тот вонючий сукин сын, который мог бы спустить с меня шкуру.
Старбак сдался. Он послал мальчишку найти еды, но предупредил, чтобы тот был в любую минуту готов отправляться. День угасал, сумерки слабо освещались мириадами костров, горящих среди повозок и вагонов, и Старбак ожидал неизбежного приказа отступить подальше от яростных клубов дыма, поднимавшихся ввысь, словно столбы, которые служили маяками, привлекающими любого северянина в радиусе двадцати миль. Хотя армия мятежников находилась не в том состоянии, чтобы двигаться - некоторые солдаты храпели в алкогольном забытьи, другие, обожравшись обильной едой, спали в неведении об отрядах поджигателей, которые переходили от склада к складу, сжигая то, что нельзя было унести.
В последних лучах солнца Старбак побрился, воспользовавшись новым зеркалом и бритвой, которые притащил Люцифер, потом угостился маринованными устрицами и свежим хлебом с маслом. Настала тьма, но приказы так и не прибыли. Старбак полагал, что Джексон решил рискнуть и провести ночь на захваченной и сожженной станции, и потому соорудил себе постель из стопки новеньких шинелей северян, но мягкость этого импровизированного матраса сбивала с толку, и он скатился со стопки шинелей на привычную землю и там глубоко заснул.
И проснулся в аду.
Открыв глаза, он увидел, как небо озарилось красными огнями, и услышал, как ночь наполнилась раскатами чудовищного грохота. Он вскочил и потянулся за винтовкой, вокруг него от той же ужасающей какофонии просыпались солдаты Легиона. С неба рухнул горящий предмет, упав на землю рядом со Старбаком.
- Что происходит, черт побери? - спросил Старбак, не обращаясь ни к кому конкретно.
А потом он понял, что уничтожен весь запас боеприпасов северян. Вагон за вагоном с патронами, капсюлями, снарядами и порохом для пушек вспыхивал, как свечка. По станции гремели взрывы, каждый взметал яркие пульсирующие огни высоко в небо. Чудовищное пламя бушевало на сотни футов в высоту, а шипящие снаряды выбрасывали клубы дыма.
- О Господи, - сказал кто-то после одного особо резкого и яркого взрыва, - опусти меня обратно. Эта фраза, распространившись по всей армии Джексона, немедленно вызвала взрыв хохота.
- Майор Старбак! Майор Старбак! - разыскивал его среди испуганных солдат капитан Прайор, теперь адъютант Свинерда.
- Я здесь!
- Мы выступаем.
- Который час?
- Полночь, сэр. Чуть больше.
Старбак позвал старшину Толливера. Склад наполнился разорвавшейся в пламени шрапнелью, и ночь моментально стала ярко-красной, как глубины преисподней. Взрыв сопровождался соблазнительным запахом, поскольку огонь охватил бочки с копченым беконом, который теперь поджарился. Мимо группы потных демонов, разрушающих последние паровозы на станции, набивая их топки порохом, а трубы конденсатора - пулями, проскакала во весь опор напуганная лошадь.
- Готовы? - прокричал полковник Свинерд. Он был уже в седле, в глазах его мерина отражались ночные пожары, словно он был каким-то мистическим животным. - Вперед!
Они пошли на север, слепо ведя бригаду вперед и оставив за спиной наполненную красным кошмаром преисподнюю. Взрыв за взрывом прокатывался над горячей станцией, а пламя взметнулось еще выше в темноту. Север проделал серьезную работу, чтобы собрать все припасы, необходимые для покорения Юга, и теперь эта работа испарилась в огне, дыму и пепле.
Люди Старбака изможденно ковыляли вперед, согнувшись под тяжестью награбленного и едва отдохнув после всего нескольких часов сна, которые им удалось урвать в конце дня. Кое-какое самое тяжелое добро быстро бросили, и оно присоединилось к другим трофеям, уже выброшенным усталыми солдатами. В мерцающем неестественном свете Старбак заметил оставленный у дороги барабан, потом две сабли с выгравированными позолоченными эфесами, пару почтовых весов и отличное седло. Там были штабеля провизии, свечи, шинели - все те сокровища, о которых можно было только мечтать, забрали, а потом бросили, когда мышцы солдат снова заныли.
Никто не знал, куда они направляются или зачем. Они продвигались медленно, и пошли даже еще медленней, когда обнаружили, что колонна находится не на той дороге, и пришлось поднять с постелей местных жителей, которые направили тяжело нагруженных солдат через поля в сторону темнеющего леса. Артбатарея хлестала лошадей до крови, протаскивая тяжелую пушку через спутанные живые изгороди и по полям колосящейся пшеницы.
Лейтенант Коффмэн, по-прежнему завернувшись в прекрасный плащ, оказался рядом со Старбаком.
- Я разузнал, что вы хотели, сэр, - сказал он.
Старбак даже не мог вспомнить, о чем просил разузнать Коффмэна.
- И? - спросил он.
- Это у дороги Садли, сэр. Там есть проселочная дорога рядом с бродом, по ней нужно проехать с четверть мили, и вы на месте. На дороге стоят ворота с белыми колоннами, хотя парень, с которым я разговаривал, утверждает, что они нуждаются в покраске.
Старбак нахмурился в сторону юного лейтенанта.
- О чем, чёрт возьми, ты говоришь?
- О ферме Гэллоуэя, сэр, - обиженно отозвался Коффмэн.
- Ну да, конечно. Извини, - теперь информация казалась совершенно очевидной. Старбак всеми фибрами души мечтал нанести визит на ферму Гэллоуэя, но в эту ночь пламени и грохота понял, насколько эта идея была донкихотской. Джексон отходил из Манассаса, так что месть Легиона Гэллоуэю подождет. - Спасибо, Коффмэн, - сказал Старбак, - отличная работа, - добавил он, пытаясь приободрить взъерошенного юношу.
Незадолго до рассвета Легион побрел по дороге, поднялся на холм и подошел к лесу. За спинами солдат и полосой темной земли как адская топка горела станция. Сияние пожара напоминало горнило, а дым шел как от гигантского погребального костра, и стоящему у края леса Старбаку показалось, словно горит кусок вселенной. Пожар начался четыре часа назад, но до сих пор в ночи пульсировали яркие взрывы, вздымая дым в небо. За пожаром, заслоненная его светом, на горизонте только что показалась холодная серебристая полоска зари.
- Назад, назад, - верховой офицер направлял людей с открытого луга под укрытие леса. - И никаких костров! Никаких костров!
- Что происходит? - спросил Старбак.
- Отдохните немного, - велел офицер, - и оставайтесь в укрытии. И чтоб никто не разжигал костров, если только не хочет, чтобы его поджарил лично Старина Джек.
- Мы пойдем дальше? - спросил штабного офицера капитан Дейвис.
- Пока нет. Просто оставайтесь в укрытии. Отдохните. И никаких костров! - штабной офицер поскакал дальше, повторяя приказ.
Старбак провел солдат обратно в лес. Джексон пришел в Манассас, превратил это место в ад и затаился.
Преподобный Старбак той ночью почти не спал. Время от времени его глаза закрывались от усталости, а голова с орлиным профилем откидывалась на высокую спинку кресла, и он тихонько похрапывал, но почти тотчас же окно гостиной майора Гэллоуэя начинало дребезжать от очередного взрыва, и священник пробуждался, чтобы увидеть еще один огненный шар, поднимающийся вверх с нестерпимым сиянием со стороны станции, превратившейся теперь в горнило.
Дьявол принялся за работу, мрачно подумал священник, а потом вновь попытался уснуть. Он решил не использовать ни одну из спален на случай, если понадобится быстро бежать от мародерствующих мятежников, и провел ночь в библиотеке, где отсутствовала половина мебели, рядом со своей тростью, тяжелым саквояжем и драгоценным флагом. Единственным оружием, которым он мог бы воспользоваться, был декоративный флажок майора Гэллоуэя на похожем на пику древке, который священник прислонил к креслу в тщетной надежде, что острием этой пики можно будет проткнуть безбожного мятежника.
