Алексей Оверчук - Прогулки по линии фронта
Где-то в стороне, через снежное поле темнела стена леса.
— Вон оттуда они и выползают по ночам. Тут по кромке стоят наши секреты, так что иногда, когда они пытаются подлезть поближе — происходят стычки.
Через несколько минут мы набрели на палатки. Они стояли в полной темноте. Вокруг не было ни души. Смотрелось это все очень зловеще. Кравченко откинул полог одной из палаток: — Заходи.
Я поколебался, чувствуя, что ничего хорошего там меня не ожидает. Но все же заставил себя войти. Вдоль стен стояли солдатские койки. Под одеялами лежали, в кровавых бинтах умершие. Те, кого не смогли спасти в медсанбатах. Гробовая тишина и лунный свет падает через пустые окна палатки. Убитые словно спят в жутком холоде. Мне стало плохо. Я выскочил наружу.
— А хочешь посмотреть на кусок человека? — спросил меня кто-то из офицеров.
Группа двинулась дальше. Похоже нашего согласия никто не ждал. Мы подошли к УРАЛУ. Офицеры откинули брезентовый полог. Весь кузов от края до края был загружен человеческими останками. Вперемешку торчали окровавленные руки, ноги, головы. Я отшатнулся.
— Вот это и называется мясорубкой войны. Кто эти люди, — он кивнул на кузов УРАЛа, — Из каких они подразделений — мы не знаем. Собираем, что есть. Мы молча постояли у грузовика еще несколько минут. Сергей-фотограф сделал несколько кадров и группа снова зашагала в полной темноте.
Через несколько минут мы оказались среди новых армейских палаток, от которых веяло теплом и жратвой. Тут сновали солдаты и офицеры. Кто-то курил прикрывая огонек ладонью. Вокруг все по-прежнему утопало во тьме. Кравченко откинул полог и мы вошли в офицерскую столовую.
Люди сюда приходили, занимали свободные столики, ели и уходили. Мы расположились на свободных местах и солдаты сразу же принесли нам первое.
После увиденного есть не хотелось. Но желудок нещадно урчал и волей не волей приходилось работать ложкой и челюстями. Разговор не клеился. Поминутно в столовую заходили офицеры и громко спрашивали, кто командовал таким-то подразделением или экипажем. Иногда люди откликались.
На мой вопросительный взгляд Сергей ответил: — Понимаешь тут все больше сборные команды были. Ведь комплектовали подразделения наспех. Экипажи танков зачастую знакомились перед самым выходом в Грозный. Мы, офицеры, еще более-менее друг друга знаем, а солдаты вообще никого. Так вот если кто и успевал познакомиться перед этой бойней теперь методом тыка выясняем личность погибших. Сам видел сколько их тут неопознанных.
Зашел очередной офицер: — Кто-нибудь помнит, кто был в экипаже девятой машины?
Из-за соседнего столика откликнулся офицер: — Я на восьмой шел. С девятой все погибли. Там наш прапорщик рулил. Кого ему дали не знаю. Спроси моих солдат. Они ведь одним этапом сюда прибыли, может они знают, кто на девятую попал?
Мы доели и пошли в свой вагон.
Водка еще оставалась, поэтому решено было продолжить вечер. Пока мы перекусывали и болтали о разных отвлеченных вещах в вагон вломился солдат: — Товарищ капитан, — обратился он к старшему, — Там в темноте кто-то идет по полю.
Мы выскочили из вагончика и подбежали к пулеметному гнезду. Обложенная мешками огневая точка, стояла на пригорке и как бы нависала над полем. На другой стороне стоял лес. Там сидели боевики. Все прислушались и явственно услышали скрип снега. Но кромешная тьма все надежно скрывала.
— Здесь капитан российской армии! — громко заговорил офицер в сторону поля, — Кто идет?
— Рядовой третьей роты! — донеслось из темноты.
— Рядовой ко мне! — по-уставному жестко скомандовал капитан.
Послышался учащенный скрип снега. Насколько позволяла глубина, безвестный рядовой быстро подошел к пулеметному гнезду и уставился вверх. Мы еле различали его фигуру.
— Ты чё там, боец, охуел? — спросил капитан, позабыв всякий устав, — Ты куда прешься?
— Нам приказали?
— Кто?
— Лейтенант, командир взвода.
— Чего-о-о?! Так ты там еще не один что ли?
— Никак нет, товарищ лейтенант приказал нашему взводу прочесать это лесок, — рядовой указал варежкой на противоположную сторону поляны.
— Вы там совсем охуели! — вскипел капитан, — Бегом к своим, я приказываю всем немедленно отойти назад, в расположение части. Там боевики бля! Подохнуть захлотели? Немедленно назад.
Рядовой козырнул и побежал во тьму. Офицеры возбужденно переговаривались, выясняя фамилию идиота лейтенанта. Неожиданно над полем взлетела осветительная ракета. Боец за пулеметом машинально передернул затвор. По полю, как на ладони, утопая в снегу двигалась в сторону леса цепочка солдат. Тотчас со стороны леса по ним ударили автоматные и пулеметные очереди.
— Огонь! — заорал капитан.
Наш пулемет ударил длинными очередями по лесу, стараясь заткнуть боевиков. Соседние огневые точки федералов также немедленно вступили в перестрелку. Люди на поле попадали и начали отползать. Интенсивность и густота стрельбы у них над головой была такая, что они даже не могли отстреливаться. По полю, вперемешку с матом, в обе стороны летали многочисленные ниточки трассеров.
Несмотря на то что уже почти вся боевая линия федералов ощерилась огнем, боевики не собирались так просто отпускать шедшие к ним жертвы.
— БМП сюда! Быстро! — скомандовал капитан.
Наша огневая тока была ближе всех к лесу. Поэтому огонь отсюда наиболее прицельный. С грохотом подкатили машины.
— К бою!
БМП выехали на позиции.
— Огонь!
Ударили башенные пушки. Со всех сторон над полем вылетали осветительные ракеты и освещали отползающих в спешке бойцов.
— Что тут блядь, происходит! — вылетел откуда-то из темноты полковник.
— Пытаемся подавить огневые точки боевиков, — отрапортовал кто-то.
— Кто приказал наступать? — негодовал он.
— Лейтенант какой-то, наверное из новеньких.
— Блядь! Я этого лейтенанта удушу на хуй! Собственными руками!
Рядом притормозил командирский УАЗик. Полковник обернулся на ходу:
— Сейчас артнаводчика пришлю, ебнем по ним артиллерией.
УАЗик мигнул красными огнями и пропал вместе с полковником.
Бой продолжался. Потихоньку, но пехотинцы все же выползали из-под огня. Но и бой вокруг них разыгрался нешуточный. Прибежал запыхавшись артнаводчик:
— Ну?! Где?! — просипел он простуженным голосом.
Все вытаращили пальцы в сторону леса.
— Ага! — сказал он хищнически, — Сейчас, блядь, погоди, ты у меня наешься металла!
Он затараторил в рацию цифры. Позади нас ухнули орудия. Потом еще и еще. На лес обрушился шквал огня. Стрельба со стороны боевиков мгновенно прекратилась.
— Ну все пошли, дальше уже не интересно смотреть, — сказал Сергей.
В вагончике мы снова поддали водки. Офицеры все гадали, что это за лейтенант-идиот. Орудия продолжали долбить по лесу. В вагон заглянул тот же полковник:
— Нашли его! Слава Богу никто не убит и не ранен. Я ему такой пропиздон вставил. Повоевать захотел. Урод.
Полковник махнул предложенную стопку водки и добавил уже в дверях:
— Вот так вот, журналисты, вы только про этого дурака не пишите. Я его уже и так наказал.
Полковник вышел.
Мы снова налили водку. Разбавили еще жень-шенем из ампул. Получилось не плохо.
— Слушай, а ты когда домой? — спросил я Сергея.
— Скоро. Вот еще трупы своих дособираем. Потом домой.
Он сладко потянулся. Так надоело уже все. Эта война, эта грязь. Хочется в ванную, подушится одеколоном, одеть костюм.
— Ну насчет ванной не обещаю, но одеколон или там лосьон для бритья — это запросто, — сказал я.
— Откуда?
— В Моздок прокатимся. Нам материал все равно надо сдавать. А потом вернемся с товаром.
Офицеры посмеялись.
— Что-то не верится, что вы сюда еще вернетесь.
Моздок
Утром, когда разведчики уехали в Грозный сопровождать какого-то генерала, в вагон заглянул незнакомый офицер.
— Ты журналист?
Я кивнул.
— Из Москвы?
Я снова кивнул.
— Там твои коллеги из Москвы на аэродром прилетели. Если поспешишь — можешь с ними поговорить.
Я прокричал ему спасибо уже на бегу. До взлетной полосы было километров пять. Я бежал, что есть сил. Весь в мыле выскочил на взлетку и увидел уходящий в сторону Моздока чистенький и опрятный вертолет. По его виду можно было сразу определить, что именно на нем прилетало высокое армейское начальство в сопровождении журналистов.
— А ну стой! — послышалось сзади.
Я обернулся. Ко мне шли трое патрульных.
— Ты кто?
Я достал документы: — Журналист.
Они недоуменно переглянулись и нацелили в мою сторону автоматы:
— Откуда ты взялся?
Меня почему-то достал этот глупый вопрос. По-моему на километры вокруг все военные знали, что у разведчиков сидят двое журналистов из Москвы. Мы в этом убеждались не раз.
