Борис Орлов - Холодная война – глубины океана…
* * *
К бессмертью себя не готовь —
Откроются вовремя двери.
Бог милостив, словно любовь,
А в нас умирает безверье.
Ты видел ли жизнь без прикрас,
Когда душу мучили черти.
Бог вечен, он в каждом из нас —
Ему помолись перед смертью.
* * *
Сквер с утра был печален и желт,
А потом побелела ограда.
Если дождь быстро городом шел,
То снежок с неба медленно падал.
Вот и кончилась осень почти,
Вспыхнул день и погас, как лампада.
Так и в жизни бывает: идти
Быстро легче, чем медленно падать.
* * *
Листопад планирует во рвы,
Ветер – и надсмотрщик, и погонщик.
Самородки золотой листвы
Намывает дождь в осенней роще.
На реке и в поле – пустота,
На приколе и скирда, и катер.
Отреченье ветки от листа.
В октябре дождь – золотоискатель.
* * *
Сонная роща. Мороз.
Стынет в снегу бересклет.
Словно из сопел, из звезд
В ночь вырывается свет.
Кто мы? И где колыбель
Наша? Истоки – во мгле.
Снегом укрыла метель
Наши следы на земле.
Пеплом сугробы легли
Возле кладбищенских плит.
Как с космодрома, с земли
Небо уходит в зенит.
Не разгадать до конца
Черного неба секрет.
Испепеляет сердца
Звезд улетающих свет.
* * *
Подлунный мир таким, как есть, приемлю,
Холодный тусклый свет слепит глаза.
Упало небо снежное на землю
И облепило долы и леса.
Сквозняк из-за порога студит спину.
Бессонница. Не греет легкий плед.
На улице безлюдно и пустынно,
Сквозь стекла окон льется лунный свет.
И снег, и свет посеребрил ступени
Крыльца. У клена крона набекрень.
Дрожат на стенах призрачные тени —
Я незаметно превращаюсь в тень.
Луна блестит сквозь тучу, как лампада.
И на земле – снег, и на небе – снег.
И кажется, что после снегопада
Я не земной, а лунный человек.
* * *
Хотя топор мой был остер
И выверен прицел двустволки,
Я ветками кормил костер,
Чтобы меня не съели волки.
Рубил сушняк. Мою ладонь
Мозоли жгли, как пчелы в улье.
Но для волков страшней огонь,
Чем лезвие и пуля.
* * *
Инвалид, полоумный калека,
Превращает доносы в дела.
Жизнь ваяла в нем тип человека,
Но работа была тяжела.
А другой – криворожий в берете
Бесовством развращает детей.
В наше смутное время на свете
Развелось много разных чертей.
* * *
Зверочеловеки. Им ко сну
В ночь не отойти – за алчность плата.
На телеэкран, как на луну,
Воют, воспевая мглу разврата.
Расползаясь по квартирам, мгла
Губит неокрепнувшие души.
И торчат локаторами зла
Из затылков жирных волчьи уши.
Воровать привыкли и делить
Наше, превращать дворец в берлогу.
Могут ближе к храму склеп купить,
Но не купят место ближе к Богу.
* * *
Подводникам, осуществлявшим первые пуски баллистических ракет из-подо льдов
Мы шлем привет от Северного полюса
Ракетой на камчатский полигон.
Драконом извиваясь, мчатся полосы
Полярного сияния вдогон.
По радиоволнам плывет истерика —
Неистовствуют вражьи голоса.
Прорублено во льду окно в Америку,
Ракета подминает небеса.
* * *
Плетемся к кресту от звезды,
Плутая во мраке кромешном.
Все меньше под небом святых,
А больше порочных и грешных.
Устали не жить, а играть,
Фальшивых ораторов слушать.
За истину легче отдать
Святую, чем грешную душу.
* * *
Весть придет не письмом в конверте,
А впорхнет ветерком в окно.
Никому не желайте смерти —
Вам людей воскрешать не дано.
Бог един. Не найти иноверцев
Там, где правят любовь и честь.
Слов не надо. От сердца к сердцу
Прилетает благая весть.
* * *
В живую плоть стреляют, а не в блюдца,
Ныряют в джунгли низменных страстей.
Во времена реформ и революций
Бог отнимает разум у людей.
Не оглядеться и не оглянуться —
Мир словно дом без окон и дверей.
А люди, от реформ и революций
Озлобясь, превращаются в зверей.
* * *
Глаза в глаза. К чему слова?!
Мысль высветят зрачки.
По тополям бежит листва,
Ныряя в сквозняки.
Зачем бессмысленно спешить,
Не слыша соловья?!
Уж лучше, умирая, жить,
Чем умирать, живя.
* * *
Расскажи мне, что такое – старость.
Старость – стать, рассудочность, усталость.
Но костлява стать и слаб рассудок.
Устаем от маршей и побудок.
Старость – детство то, что задержалось,
И к себе отчаянная жалость.
Старость – то, в чем каяться осталось,
То, о чем – уж точно! – не мечталось.
Расскажи мне, что такое – старость:
Время, что – не жить – дожить осталось!
* * *
Рассвет. Предзимье. Тяжесть сна.
Безмолвие в беседках.
Блестит холодная луна.
Листва звенит на ветках.
Дымы из труб летят в зенит —
Жди стужу по приметам.
И даже слышно, как звенит
Бубенчиком планета.
* * *
С. М.
Ходит мертвый человек,
толстопузый, краснорожий,
с черствым сердцем,
с толстой кожей…
То абрек, то имярек.
Ходит мертвый человек
вдоль домов, что, как могилы,
холодны. Воротит рыло —
не еврей и не узбек.
И не русский… Просто мертвый.
Кровь чужую из аорты
пьет.
И сплетню на закуску
жадно гложет, словно кость.
Этот мертвый – страшный гость.
И родную мать продаст,
и не пожалеет брата.
Смерть при жизни – вот расплата.
А от смерти нет лекарств.
Но, случается, проснется —
Злу, что сделал, ужаснется.
На секунду оживет —
и опять в себе умрет.
Ходит мертвый человек…
* * *
Весна исследует пруды,
Разбив на глыбы плиты —
окаменелости воды
Эпохи декабрита.
А декабрит в себя вобрал
листву, окурки, банки.
Осколки жизней, как зеркал,
мерцают сквозь изнанку
льдин. Наши зимние следы —
свиданий отложенья.
Земной круговорот воды
их приведет в движенье.
Сквозь декабрит в апрелезой
путь превращений долог.
Приходит в гости смерть с косой,
как с кистью археолог.
* * *
Совестью грехи не побороть,
Если без молитвы жить – греша.
Управляет молодостью плоть,
Старостью – прозревшая душа.
Смертный и ничтожен, и велик
Не одновременно – в этом суть!
Плоть ведет в трясину и в тупик,
А душа находит верный путь.
* * *
Я родился в Советской империи —
Предо мной были настежь двери.
И в себя, и в страну свою верили
Потому, что мы жили в империи.
И плясали, и пели счастливо
Под советские наши мотивы.
Пред врагом не сгибали спины
Потому, что мы были едины.
…От страны прежней – пух да перья,
Но мечтаем опять об империи.
* * *
В империи жить спокойно.
В ней ветер по правилам дует.
Обходят империю войны,
И чернь меж собой не враждует.
Тверды, как базальт, законы,
Устойчиво все. И мненье —
Одно на страну. У трона
Толпится народ в смиреньи.
Хватает еды и зрелищ
Для всех. И тепло, и сухо.
А если не дело мелешь —
Охранники с тонким слухом.
Хоть взятки берут, но в меру,
С почтением и опаской.
И кое-кого к расстрелу
Осудят другим в острастку.
Без денег живут достойно,
Но трудно прожить без блата.
В империи все спокойно:
Один в ней бандит – император!
* * *
На стул чужой не сяду
И не пойду в братву.
Я не меняю взгляды,
Как дерево – листву.
Хоромов нет на Юге.
Душой не бизнесмен,
Я не верчусь, как флюгер,
В эпоху перемен.
Смотрю на птиц с балкона,
Люблю сиянье гроз.
Живу по тем Законам,
Что дал Иисус Христос.
* * *
Терпкий осадок прощальных историй.
Парковый шум облетающих крон.
Осень штормит, словно желтое море,
Черною пеной качая ворон.
Горько время распада и тлена.
Тянется день, словно выжженный век.
В небе рассеется черная пена —
Ангелом белым опустится снег.
* * *
Костюм не отглажен и быт не налажен.
Угасла житейская прыть.
Жизнь так коротка, что не хочется даже
Романы тайком заводить.
Чужие проблемы – чужая поклажа.
Скудеют судьба и рука.
Жизнь так коротка, что не хочется даже
Забыть, что она коротка.
* * *