Иван Василевич - И снова через фронт…
Налеты партизан в течение июля приняли столь угрожающие масштабы, что… положение вызывает самые серьезные опасения. Число партизанских налетов:… апрель — 65, май — 145, июнь — 262, июль — 304.
При этом следует особо учитывать, что за последнее время значительно возросла сила налетов и соответственно усугубились их последствия.
К настоящему времени на минах подорвалось 200 паровозов. Только в зоне главной железнодорожной дирекции группы армий „Центр“ подорвалось на минах число паровозов, равное месячной продукции паровозостроительной промышленности Германии.
Уполномоченный по воинским перевозкам
Логеманн».
С первых дней оккупации на Могилевщине появились лагеря смерти, гестаповские застенки, гетто, полицейские и жандармские участки.
Для осуществления террористических акций фашисты создавали специальные подвижные оперативные группы, в состав которых включились мастера заплечных дел из войск СС, гестапо, СД, полиции порядка, криминальной полиции, вспомогательной полиции, ГФП.
17 ноября 1941 года на Советской площади Могилева повешены врачи военного госпиталя, являвшиеся членами подпольной группы. 27 ноября гитлеровцам удалось схватить группу патриотов-железнодорожников. По приказу гауптштурмфюрера Прибба осенью 1941 года в психиатрической больнице в Печерске фашисты истребили более тысячи больных. В первую военную зиму в Могилевских лагерях погибло несколько десятков тысяч военнопленных. В городе и области проводился массовый кровавый террор против населения. Особыми зверствами отличались палачи из зондеркоманды СД-8 под командованием гауптштурмфюрера Гассе.
В Хачинском лесу, на границе Быховского и Пропойского районов, действовало несколько партизанских групп и отрядов. Среди них был и небольшой отряд, возглавляемый жителем деревни Смолица Яковом Аксеновичем Курпоченко, или, как его называли партизаны, Аксенычем. Это был отряд, сформированный из местных патриотов и «окруженцев». 19 июня разведчики установили связь с Аксенычем, и возглавляемый им отряд стал принимать участие в совместных с разведгруппой операциях.
По рекомендации Якова Аксеновича десантники решили организовать свой лагерь на партизанской базе.
— Мы предлагаем тихий уголок в дебрях леса, известный местным жителям под названием Городище, — с добродушной улыбкой говорил Аксеныч старшему группы Василию Бокову. — Когда-то на Городище велись раскопки древнего поселения. А сейчас Городище — глушь, вдали от деревень, в стороне от больших дорог.
К новой стоянке разведчики в сопровождении партизан пришли рано утром. Быстро оборудовали шалаши.
На следующий день на базе с самого рассвета начались приготовления к боевым операциям. В гулком, еще не прокаленном солнечными лучами воздухе раздавались команды…
Под ветвистой березой разместилась группа партизан-новичков, которым опытные подрывники Барашков, Сазонов и Терентьев объясняли устройство железнодорожной мины. Рядом Горчаков не без гордости демонстрировал партизанам свой автомат. Под соседней сосной Щелкунов рассказывал молодым парням из окрестных деревень о гранате Ф-1. А Николай Шорин читал новым друзьям свои стихи:
В семнадцать лет я взял винтовку в руки,
По зову партии пошел я в тыл к врагу.
В семнадцать лет познал войны науки,
И Родине на верность присягнул…
Разведчики разошлись. Только около женской палатки толпились девушки. Затаив дыхание, они слушали рассказ Буровой о Зое Космодемьянской. Алла была с ней лично знакома.
Для молодых комсомольцев-разведчиков, впервые оказавшихся в тылу врага, партизанская жизнь стала большой, незаменимой школой. Новые знакомства, волнующие рассказы о партизанских буднях, диверсионных действиях на оккупированной врагом территории… В долгих задушевных беседах с партизанами они многое узнали о войне.
С наступлением темноты разведчики и партизаны отправились на выполнение заданий. Возглавляемая Барашковым группа ушла минировать шоссейную дорогу. В составе группы были три Николая — Барашков, Шорин и Сазонов, а также Владимир Щелкунов, Овидий Горчаков и Володя Терентьев. С ними пошла и Алла Бурова.
От лагеря до места операции было километров пятнадцать. С невероятным трудом преодолел это расстояние все еще хромавший на правую ногу Горчаков. Оставаться же в лагере он наотрез отказался.
— Ну вот и добрались, — шепотом произнес командир группы минеров Барашков. — Не более двухсот метров осталось.
Миновав пронизанный лунным светом лес, группа залегла вблизи дороги. Барашков раздвинул мокрый от росы куст и увидел светлую ленту уходящего вдаль пустынного большака.
— Виктор, как нога? — спросил командир, обращаясь к Горчакову.
— Терпимо, — уклончиво ответил Овидий.
Прекрасный стрелок Володя Щелкунов отделился от группы, бесшумно подполз к кювету, перескочил через него и оказался у дороги, заняв удобную для наблюдения позицию. Недалеко от него заняла место для наблюдения Алла. Через минуту пять минеров во главе с Барашковым поползли к дороге.
Быстро, сноровисто рыли лунки для мин Сазонов, Шорин и Терентьев.
— Закладывай мину тут! — шепнул Барашков, указывая Овидию на след недавно проехавшей автомашины. — Землю рой финкой. Быстро! — И Николай переполз к Терентьеву, а потом к Шорину.
Горчаков, лихорадочно орудуя финкой, начал рыть лунку. Неудобно. Присел на корточки. Грунт оказался на редкость твердым, с трудом поддавался ножу. Только бы успеть! Барашков, вновь оказавшийся около Овидия, помог ему установить мину. Затаив дыхание, Горчаков наблюдал, как Николай хладнокровно, точными и ловкими движениями удалил предохранительную чеку и осторожно засыпал мину землей.
— Маскируй! — распорядился Барашков и быстро перебежал к другому минеру. Лишнюю землю Горчаков сгреб в пилотку, отполз к кювету и там ее высыпал. За кюветом нарвал веток, смастерил из них небольшой веник и вернулся на дорогу, чтобы подмести взрыхленное место.
Закончив минирование, бойцы группы собрались в условленном месте на опушке леса.
— А теперь быстро на базу! — приказал Барашков.
— Разрешите, командир, остаться нам двоим здесь, — вызвались Щелкунов и Сазонов. — Надо же убедиться, что наши труды не пропали даром.
— Оставайтесь, — разрешил Барашков. — Но чтобы утром были на базе. Пойдем на Могилевское шоссе. Надо проследить, какие войска перебрасываются через Могилев на юг и сколько их.
— Разреши и мне остаться, — попросил Горчаков. — Это же первая заложенная мною мина. Обидно будет, если не узнаю, как она сработала. Ну разреши?
— Хорошо, оставайся.
— А мне? — спросила Алла.
— Ни тебе, ни Шорину оставаться нельзя. Для вас уже запланировано новое задание.
— Это дело! — воскликнула Бурова. — А какое?
— Пойдешь в разведку.
Несколько человек, оставшихся у заминированной дороги, залегли в кустах в двух-трех десятках метров.
Нестерпимо долго тянулось время. Наконец, с рассветом донесся вначале неясный, а потом все более отчетливый шум автомобильного мотора.
Рокот нарастал. Показалось несколько грузовиков. Кузов первого «бюссинга» был закрыт брезентом, натянутым на железные дуги. В открытом кузове второй машины сидели плотными рядами гитлеровцы.
Когда первый грузовик влетел в заминированную полосу, Овидий весь сжался и замер. Сейчас произойдет взрыв! Он впервые в жизни увидит, как взлетают в воздух вражеские грузовики! Но что такое? Нет ни огня, ни грохота. Грузовик, невредимый, покатил дальше. Проскочила и вторая машина, третья… Вся колонна прошла беспрепятственно через минированную зону.
Разочарованные подрывники поднялись с земли. Уже наступил рассвет. Понурив головы, они вернулись в лагерь, так и не выяснив, почему же не сработали мины.
Днем группа разведчиков и партизан отправилась на Могилевское шоссе. До позднего вечера бойцы просидели в «секрете», наблюдая за перебросками вражеских войск, на фронт. Когда движение на шоссе прекратилось, они собрались возвращаться на базу. Но вдруг со стороны Могилева послышался рокот мотора. Из-за поворота вынырнули два грузовика. Кузова закрыты серо-зеленым брезентом.
— Без конвоя, — прошептал Щелкунов. — Эх, долбануть бы их!..
— Приготовиться к бою! — приказал Василий Боков.
Головная машина стремительно приближалась к засаде. Овидий взял на мушку сидевшего рядом с шофером длиннолицего фашиста в сдвинутой на затылок фуражке с высокой тульей.
Раздалась команда — и бойцы группы обрушили прицельный огонь по врагу. Брызнуло осколками ветровое стекло. Длиннолицый фашист сразу обмяк, голова упала на плечо шофера. Разведчики и партизаны били по кузову, по скатам уходящей машины. Кто-то метнул гранату. Взрыв. Автомашина остановилась. На борту номер с буквой «W» — «Вермахт». Горчаков кинулся было к машине, но в это время на шоссе показалась колонна автомашин.
