Адий Шарипов - Фронтовые повести
— Мажит, погрейся немного и выходи на улицу, подежурь. Надо понаблюдать за дорогой из Прищи. Как бы черт фрицев не принес…
У Мажита правильное лицо с черными, зачесанными назад волосами. До войны он учился в педагогическом институте, преподавал в каркаралинской школе, попал на войну в первые дни. У Мажита зоркий глаз степняка, самые ответственные посты всегда поручаются ему.
Федор вскоре привел Халтурина, хромого мужчину лет тридцати. Тот рассказал, что в Прище засело примерно шестьдесят фашистов. Халтурин видел собственными главами обер-лейтенанта. Именно он и будет завтра командовать расстрелом арестованных.
— Есть у вас свои в Прище? — спросил Павлик.
— Родни много, а свои — вся деревня, — ответил Халтурин.
— Мы постараемся освободить ваших товарищей, — продолжал Павлик, — но без вашей помощи не обойтись. Поезжайте сейчас в Прищу и следите за приготовлениями немцев. Узнайте, где они расположились, в чьих домах, по скольку человек. Следите за ними неотступно. Все ваши сведения завтра пригодятся.
— Халтурин посоветовал снять постового— все равно деревня уже знает о приходе партизан. Шила в мешке не утаишь.
— И не просто знают, — добавил он, — а пятеро мужиков в разных концах уже караулят, глаз не смыкают…
Халтурин ушел. Жена Федора стала стелить постель для партизан.
— Молодые лягут на пол, — распорядилась хозяйка, — а вот старику я постелю на печке, — она указала на Павлика.
Все рассмеялись — «старику» было двадцать шесть лет.
Через минуту все спали. Только хозяйка до утра не сомкнула глаз.
Разбудил партизан связной Батырхан:
— Поднимайтесь! Коротченко к себе вызывает.
Штаб отряда уже разместился в какой-то избе. Посредине комнаты, на столе, лежала карта. Коротченко стоял над ней, попыхивая своей неизменной трубкой.
— Нас сейчас много, сила немалая и грозная. Мы вооружены не хуже фашистов. Но если открыто атаковать немцев в Прище, понесем большие потери. По шоссейной дороге без конца проходят машины, моторизованные части врага. В любую минуту они могут прийти на помощь карателям. Я предлагаю пойти на хитрость. На прошлой неделе мы захватили машину с немецким обмундированием…
По шоссе движется колонна немецких солдат. Их не меньше сотни. Ведет колонну высокий и стройный офицер в чине майора. У обочины движутся сани. Солдатам надоела дисциплина, надоели российские холода, они идут вразвалку, некоторые сложили автоматы на сани.
Навстречу время от времени попадаются группы фашистов, бредущих неизвестно куда и зачем. Увидев майора, солдаты приостанавливаются. «Хайль Гитлер!» Майор косит светлыми арийскими глазами и рявкает в ответ то же самое. Его подчиненные молчат, будто в рот воды набрали. Вот небольшая деревушка Сукромля. Увидев колонну немцев, жители разбежались кто куда.
Отряд пересекает деревню, проходит через хуторок. Дорога привела к реденькому леску, за которым уже виднеется Прища. Офицер жестом приказывает ускорить шаг. Чаще застучали кованые сапоги. Солдаты разобрали автоматы из саней.
Вот и окраина Прищи. Навстречу колонне показалась группа понурых людей— человек сорок— в окружении вооруженных фашистов. Майор приказал унтер-офицеру остановиться, спросил, куда и зачем ведут этих русских. Унтер объяснил, что «бандитов-партизан» водят по деревне из конца в конец специально, чтобы все видели, кто будет расстрелян.
— Эти свиньи связаны с партизанами! — пояснил унтер. — Они помогали убивать солдат фюрера.
— На свиней не стоит тратить патронов, — жестко сказал майор. — Их надо повесить. Пусть поболтаются на виселице с недельку, тогда каждый поймет, что ему грозит за связь с партизанами. Отведите их в конюшню и заприте на замок. А тем временем пусть поставят виселицы на площади. Я прибыл с отрядом, чтобы навести порядок. Унтер подчинился.
Майор дал знак пятерым солдатам из своего отряда, и те присоединились к охране. Приговоренные еле шли от усталости и страха. Колонна двинулась дальше, к дому старосты. Майор предъявил стоявшему возле дома часовому документы.
Дальше события развивались с неожиданной быстротой. На порог вбежал Жилбек Акадилов с гранатами в обеих руках, за ним Павлик, Алим, Тимофей Михайлович, все в немецком обмундировании.
— Азия! — только и успел вскрикнуть унтер-офицер конвоя, увидев скуластого Жилбека. «Майор» (а это был партизан Василий Зарецкий, отлично знавший немецкий язык) приказал фашистам поднять руки.
Через десять минут все сорок смертников были освобождены. В тот день многие ушли из деревни в лес, к партизанам, ушли от преследований фашистов, от издевательств полицаев.
IIIВ землянке, где разместился штаб отряда, полным-полно партизан. От их дыхания коптилка еле-еле горит. Собрание сегодня необычное— в отряд прибыл комиссар, Петр Васильевич Лебедев, широколобый, сероглазый, бородатый мужчина лет сорока.
— Большинство присутствующих здесь— коммунисты или кандидаты в члены партии. Есть среди вас и комсомольцы. Наладить в отряде политико-воспитательную работу — дело нетрудное, народ здесь организованный, сознательный. Гораздо сложнее вести агитационно-массовую работу среди населения. А это крайне необходимо… В близлежащих деревнях немало молодежи, которая самоотверженно помогает партизанам. Надо, чтобы эта помощь была не от случая к случаю, а постоянной. Чтобы каждый советский человек, оказавшийся на временно оккупированной территории, чувствовал поддержку советской власти, поддержку нашей партии. Молодежь в деревнях чаще всего помогает нам только тем, что предупреждает о передвижении вражеских войск, сообщает о готовящихся бесчинствах, которые мы можем вовремя предотвратить. Но она мало оказывает нам боевой помощи, потому что совсем не вооружена. Нам необходимо перехватить вражеский эшелон с оружием. Затем мы должны передать оружие в деревни. Кроме того, наша партийная организация должна послать в населенные пункты наиболее стойких и проверенных подпольщиков. Выдадим подложные документы. Ну, например, о том, что был судим, подвергался репрессиям и так далее. Чтобы, одним словом, вызвать доверие у врага. Кстати, со мной прибыл работник прокуратуры, у него есть бланки и соответствующая печать. Он может вынести вам любой «приговор», — говорил Лебедев. Помолчав, продолжил: — Но это не единственный путь агитационно-массовой работы. Есть и другой, более ответственный и более рискованный путь — по заданию партии кое-кто из партизан должен втереться в доверие к фашистам и «заслужить» пост, например, старосты. Или, допустим, возглавить отряд полицаев. Для этого нужны талантливые и смелые люди, у которых есть способности разведчика. Тут, конечно, потребуется незаурядный ум, ловкость, хитрость, выдержка, потому что фашисты не такие дураки, как нам думалось вначале… Нельзя забывать, товарищи, и того, что в руках фашистов немало наших бойцов, попавших в плен после ранения. Фашисты издеваются над ними, никакой медицинской помощи не оказывают. Мы должны помнить об этих людях…
В заключение комиссар предложил в каждой роте и в каждом взводе провести партийные и комсомольские собрания, избрать парторгов и комсоргов.
Поздняя ночь. За столом, над картой с красными пометками, сидят Коротченко и Лебедев, усталые и озабоченные. Только что здесь были Павлик и Алим, вернувшиеся из разведки. То, что они рассказали, не порадовало командира отряда и комиссара — из города Ершичи вышел большой карательный отряд. Ему приказано во что бы то ни стало уничтожить партизанский отряд Коротченко. Слухи о дерзких действиях партизан дошли до главного немецкого командования. За уничтожение отряда обещана награда. За невыполнение приказа — разжалование.
Привычным жестом выдирая сосульки из бороды, Павлик рассказал обо всем, что им удалось узнать во время долгой и трудной разведки.
— Значит, каратели вышли из Ершичей сегодня вечером, — задумчиво прикинул Коротченко. — Снег нам поможет, к утру занесет все дороги, машины не пройдут. Фрицы заберут лошадей у местного населения, поедут в санях. Попытаются найти проводников. Они будут углубляться в лес, в поисках нашей базы. Враг понимает — пока не уничтожишь базу, отряд будет жить. База — это корень. База — наша основа, не только хозяйственная, но и моральная. Это наш родной дом, который мы должны защищать.
— Что вы предлагаете? — спросил Лебедев.
— Выйти навстречу фрицам и устроить засаду. Лучше всего это можно сделать у деревни Мостицкое. А как ты думаешь, Петр Васильевич?
— Насчет засады— согласен, — отозвался Лебедев. — Но где ее устроить— надо подумать. Во-первых, мы должны поторопиться, чтобы враг не успел узнать о наших планах, а во-вторых, посоветоваться с теми, кто хорошо знает местность. Карта— одно, а в действительности может быть другое.
